продукты и мое ожерелье. Я пытался выполнить свою часть сделки, но ваш друг все испортил. Теперь же, вместо того чтобы доставить пищу и нужное мне ожерелье, как было обещано, вы выдвигаете новые условия: предлагаете сфотографировать и в прямом смысле этого слова снять с плеч и отдать вам свое единственное пальто. Надеюсь, я правильно сформулировал ваше предложение и ничего не напутал?
— Я лишь пытаюсь сделать то, что считаю справедливым для всех.
— Черта с два вы там думаете о справедливости! Вы меняете условия сделки — вот что вы делаете. И мне эти ваши хитрые маневры начинают надоедать.
— Твое пальто многое изменило.
— Только не для меня. Что-нибудь еще?
— Чего ты хочешь?
— Вернуть свое чертово ожерелье. А еще я хочу, чтобы его принесла мне Алисия Мендоса.
Джек посмотрел на Пауло, не зная точно, как реагировать на подобное предложение. Пауло, казалось, передалось его настроение, и он тоже заколебался. Быстро что-то написав на клочке бумаги, он переправил его по столу Джеку. Тот прочитал: «Ни при каких обстоятельствах… Но не говорите ему, что это невозможно».
— Это дело непростое, — сказал Джек. — Не хочу тебе лгать, поэтому предупреждаю заранее: протащить твое предложение будет очень и очень трудно.
— Трудно? Черта с два!
— Я серьезно. Прежде всего я просто не знаю, где ее найти.
— Если ты намекаешь, что ее нет рядом, то я тебе со всей уверенностью скажу: ты лжешь.
Джек промолчал, но для себя сделал вывод, что, блефуя, надо быть более убедительным.
— Чтобы привлечь к этому делу Алисию, мне, как ты понимаешь, придется заручиться согласием мэра Мендосы.
— Но это же для тебя пара пустяков. Ведь твой отец — губернатор Флориды, не так ли?
— Был губернатором.
— Но по-прежнему участвует в политической жизни штата. Как и отец Алисии. А политики всегда поймут друг друга. Так что позвони своему папаше и попроси переговорить с Мендосой — и дело в шляпе. Ты меня понял?
— Полагаю, попытаться можно… Но обещать тебе ничего не могу.
— Это пройдет легче, чем ты думаешь, Свайтек.
— Откуда ты знаешь?
— У меня есть чем ее стимулировать. Скажи ей, что если она снова меня надует, тогда… тогда нам придется вызвать доктора.
Джеку понадобилось некоторое время, чтобы осознать последнюю фразу Фэлкона.
— Прибегать к угрозам по отношению к заложникам плохая тактика, Фэлкон. СВАТ только и ждет предлога, чтобы снести ко всем чертям двери твоей комнатушки.
— Я никому не угрожаю, идиот. Просто передай ей в точности, что я сказал. Она поймет.
Джек вопросительно посмотрел на Алисию, которая никак на его взгляд не отреагировала. Джек не был уверен, поняла ли она сказанное Фэлконом. Однако утверждать обратное тоже не стал бы.
— Хорошо, Фэлкон. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы разыскать Алисию и дословно передать ей твое сообщение. Но заранее предупреждаю — для этого мне понадобится время, и немалое.
— Сколько?
Джек бросил взгляд на Пауло, и тот продемонстрировал ему шесть пальцев.
— Часов шесть, — сказал адвокат.
— В твоем распоряжении час, — отрезал Фэлкон и отключил мобильный.
ГЛАВА 37
Джек прошелся по парковочной площадке от мобильного командного пункта до ресторана. Ему требовался кофеин, но в избытке имелся только тестостерон.
Силы защиты правопорядка оккупировали всю прилегающую к ресторану территорию. Бойцы СВАТа, дожидаясь «зеленого света», то есть разрешения на штурм, расположились в обеденном зале. Джеку уже не раз приходилось сталкиваться с массовыми проявлениями «мачизма», ибо мало нашлось бы зданий среди уголовных судов Майами, способных вместить непомерно развитое эго многочисленных адвокатов по уголовным делам. Но это не шло ни в какое сравнение с коллективной бравадой, демонстрируемой группой бойцов спецназа в полном снаряжении и при оружии. Похоже, в этой комнате все — за исключением Джека — только и жили мыслью о том, как бы побыстрее продырявить разрывными пулями череп злоумышленника. Неожиданно подумалось, что вопрос применения или неприменения насилия при данных обстоятельствах напрямую зависит о того, какие слова он, Джек, скажет в телефонную трубку и как на них отреагирует Фэлкон. И в этой связи работа переговорщика представилась ему еще более важной и значимой.
Налив в пластмассовый стаканчик кофе из кофейного автомата, Джек проследовал в комнату отдыха, откуда отлучился в туалет. Вымыв холодной водой лицо, он взглянул на свое отражение в зеркале: без сомнения, ему срочно следовало побриться и вообще привести себя в порядок. Размотав и сняв с головы бинты, Джек обнаружил багровый отек вокруг пореза на правом виске — в том месте, куда его ударил рукояткой пистолета Фэлкон. Если не считать этого побагровевшего участка кожи, его лицо словно обесцветилось, лишившись всех своих природных красок, и избороздившие его морщины усталости были, казалось, прорезаны в пчелином воске. Иными словами, все его черты несли на себе печать крайнего утомления — как физического, так и морального. Джеку вспомнился день, когда его отец подписал Тео смертный приговор и он, Джек, узнав об этом, почувствовал необоримый позыв к рвоте и бросился в ванную комнату, где его основательно вытошнило. «Ты выглядишь даже хуже, чем я» — так прокомментировал его состояние Тео, когда он приехал с этим известием к нему в тюрьму. И это было истинной правдой. Когда дело касалось жизни и смерти, Тео ухитрялся сохранять удивительное хладнокровие, и Джек очень надеялся, что он и сейчас не утратил этой способности.
— Держись, приятель, — громко сказал Джек, обращаясь одновременно и к Тео, и к себе самому.
Вытерев руки бумажным полотенцем, он направился к выходу. Но тут дверь распахнулась и в туалет вошел полицейский в штатском. Джек узнал в нем детектива Барбера, который вел дело об убийстве женщины, чей труп был найден в багажнике автомобиля Фэлкона. Адвокат торопливо поздоровался с ним и попытался пройти мимо, но Барбер преградил ему путь.
— Ведь это вы работали с Джерри Шафетцом, не так ли? — осведомился он.
Время для светской беседы было, казалось бы, не самое подходящее, но Джек добросовестно ответил на заданный вопрос.
— Он был моим начальником и приглядывал за мной, когда я работал в прокуратуре и готовился стать прокурором.
— Мы с Шафетцом часто пересекались во время его службы в правоохранительных органах. Вчера я позвонил ему и расспросил о вас. Должен заметить, он очень хорошо о вас отзывается.
— Рад это слышать.
Некоторое время они стояли в полном молчании, бросая друг на друга испытующие взгляды. Джек не сомневался, что это только завязка разговора и Барберу нужно знать нечто большее, нежели характер его отношений с бывшим шефом.
— У вас есть ко мне какое-нибудь дело, детектив? — наконец спросил Джек.
— Шафетц сказал, что вам можно доверять.
— Очень на это надеюсь.
Барбер прищурился, словно давая понять, что этот пункт имеет для него первостепенное значение.
— Утром у меня состоялся конфиденциальный разговор с сержантом Пауло. Он упоминал о нем в вашем присутствии?
— Нет.
