И теперь миллионы людей могут полюбоваться на все эти гнусности...
Несколько придя в себя, я записал ролики на диск и скинул на флэшку.
Что можно сказать про качество и содержание роликов? Нет, подробностей от меня не ждите, я не собираюсь смаковать эту мерзость. Скажу только, что наиболее хорошо злодеи получились на второй записи, где они били «антифа». Тут они были представлены во всей красе: лица, фигуры, отчетливая речь. Короче, как живые. В первом и третьем видеофрагментах все получилось довольно смазано. Или нарочито смазано.
В общем сохранил я эти ролики и задумался...
Что делать?
Нет, понятно, что надо бы по-быстрому вскрыться, убиться апп стену, вздернуться на подтяжках, или экстренно утопиться в канализации...
ПОЗОР!!!
Господи, какой позор...
Вся фишка в том, что теперь это не абстрактный позор, основанный только на слухах – от которого можно отказаться, откреститься, сослаться на случайное совпадение и так далее.
Теперь этот позор видеоподтвержденный, если будет позволительно так выразиться.
Какая, в звезду, политическая карьера, какой авторитет, как вообще после этого людям в глаза смотреть?! У каждого второго школьника есть комп и Интернет, каждый первый может пойти в компьютерный салон.
Уже завтра все мои ученики увидят ЭТО... Все мои знакомые, друзья, приятели...
А Ленка? Да ей теперь до конца жизни из дома не выйти! Впору менять фамилию и уезжать куда-нибудь в другой конец страны...
Минутку... Погоди-ка, крол ты наш недобитый... Если ты просто вскроешься или покушаешь блинчиков с полонием – от этого ролики ведь не исчезнут? Ситуация радикально не изменится, верно?
Верно. Если бы я был гуру и глашатай чего-то там да накарябал перед смертью записку – можно было бы рассчитывать на какие-то волнения.
Но я пока что не гуру и не глашатай (а теперь уж точно никогда не буду), так что все останется как есть: кроме горя близким – людям, которые меня любят и меньше всего виноваты во всей этой свистопляске, моя смерть никаких результатов не возымеет. А не близкие, которым на меня плевать, наверняка скажут: надо же, мало того что опарафинился по полной программе, так ведь даже палец о палец не ударил, чтобы хоть как-то исправить ситуацию – а просто взял и сдох. Одно слово – ЧМО!!!
Значит вскрытие пока что откладывается – потому что это как минимум нерационально, а по большому счету и вовсе бессмысленно. Уж если подыхать – то в компании с врагом. Типа, обвязаться гранатами – и в толпу супостатов.
Бу-бумм!!!
И много-много мяса, тренированного в спортзалах и нетравленого алкоголем.
Замечательно!
Так – думать, где взять гаранты.
Гранаты, гранаты...
Гранаты...
Хотя нет, гранаты – это уже вторично. В первую очередь надо отыскать супостатов, а уже потом – все остальное. Гранаты, пояса шахидов, стрихнин, штаммы эболы – это уже детали.
Главное – отыскать.
И что же у нас получается?
Получается, как ни крути, надо продолжать заниматься рутинными поисковыми мероприятиями.
А смотреть в глаза друзьям-соратникам пока что не обязательно: все равно Федя целыми днями катает меня по Москве, как некую важную персону...
Единственно: надо побыстрее определиться с этими гадкими реалиями.
Феде я звонить не буду – это не телефонный разговор. Подождать, пока вернется домой, подъехать и дипломатично намекнуть? Даже и не просите! Я не знаю, какие формы примет реакция – догадываюсь только, что будет она бурной и непредсказуемой. Полагаю, что в этот момент человеку, который не сумел защитить лучшую в мире женщину, не стоит находиться рядом с Федей не то что в одном помещении, а даже на одном гектаре.
Нет, у нас носителей дурных вестей хватает и без меня: вон, Борман с Ромой регулярно шастают по сети и в курсе насчет моих объявлений...
А! Придумал.
Самым разумным будет сообщить об этом Гене. А он уже решит, как поступить с этой информацией.
Гена был на рабочем месте, но не совсем в рабочем состоянии.
– А мы тут расс... Рассс...
– Расслабляетесь, – нетерпеливо подсказал я. – И это правильно – выходной, люди имеют право...
– Рас-спиваем! С-спиртные. Напитки, – Гена – товарищ принципиальный, будучи под градусом, регулярно страдает приступами правдолюбства. – На дежурстве. Ну и кто мы пос-сле этого?
Я спросил, может ли Гена войти в Интернет и прогуляться по одному адресу. Адрес я сейчас продиктую.
Гена честно признался, что не может: он уже в таком состоянии, что не совсем понимает, куда вообще там тыкать мышкой. Так что набрать в поиске ручками название ресурса – это целая проблема.
– Тогда, если не возражаешь, я минут через десять подскачу к вам, – предложил я. – Дело экстренной важности, реагировать надо немедленно.
Гена сказал, что не возражает, но мне лучше поторопиться, поскольку темп сбавлять они не собираются и довольно скоро наступит момент полного инсайта.
– Вообще-то, насчет инсайта я в курсе, но... Что это означает в твоем случае?
– Нажрусь. Усну, – расшифровал Гена. – И хрен разбудишь. Так что – ш-шевелись...
Вот скотство-то... Почему у нас подавляющее большинство талантливых людей – пьяницы? Это что, такое национальное проклятие? Или, может быть, последствия какого-то чудовищного генетического эксперимента? Ну просто беда какая-то...
Помимо Гены в отделе было две непочатых бутылки водки, семь парниковых огурцов и трое сотрудников – двое примерно в таком же как и он состоянии, а третий уже спал, вольготно развалившись на крайнем от двери столе.
Мне повезло: пресловутый инсайт пока что не наступил и Гена был ограниченно юзабелен.
Отсмотрев ролики, он вполне внятно произнес:
– За такое убивать надо...
...И на правах старшего разлил очередную порцию огненной воды.
Мне достался стакан сотрудника, изволившего почивать.
– Минутку! – разволновался я. – Надо же как-то реагировать! Сообщить этим, которые следствие ведут, выйти на владельца ресурса... Ну, я не знаю – что там еще... В администрацию Президента позвонить, что ли...
– Сначала подымем.
Подняли.
Опустили.
Я закусил огурцом – для остальных, по всей видимости, это уже был атавизм, они на огурцы просто медитировали.
– Все сделаем, – пообещал Гена. – Но – в понедельник.
– Почему только в понедельник?!
– Выходные. Никого нет.
– А убрать?
– «Убрать»? Эээ... Кого убрать?!
