оставив в плену у «красных» восемь своих бойцов. Наоборот, он даже возгордился и послал Ивану Сидоровичу письменное донесение, где рассказывал о героическом бое с «красными», о том, как он вывел полки из окружения, когда остальные командиры растерялись и бежали без оглядки.
Легкий характер у Ивана Жмуркина. Неудачи он забывал быстро и наглухо. Будто их и не было. Фантазия у него была неограниченная. Стоило Ивану что-нибудь присочинить, как уже через пять минут он сам верил, что так оно и было на самом деле.
Выгородив себя перед командованием, Жмуркин решил лучше не бегать за противником (болела сбитая при бегстве коленка), а расставлять ему сети, заманивать в ловушки. «Так же еще интересней!» — убеждал он командиров рот.
Полк Жмуркина, растянувшись в цепь, гнал две роты «красных» из какого-то младшего отряда «Металлиста» к кустам.
«Красные» заметались. Сквозь колючки ежевики не пролезть.
— Сюда-а-а! Здесь про-ход! — закричал кто-то.
Преследуемые кинулись в узкий коридорчик между кустами. И тут началось что-то непонятное. Вдруг, споткнувшись, упали трое передних. На них налетели бежавшие сзади. Получалась куча мала. Пока «красные» пытались подняться, налетели бойцы Жмуркина. Еще рота «синих» выскочила из прохода между кустами. Силы были неравные. «Синие» яростно срывали повязки с ошеломленных случившимся ребят, отводили «пленных» в сторону.
— Вот как воевать надо! — бахвалился Жмуркин. — Раз-два — и полтора десятка «пленных»!
— Обо что я споткнулся? — удивился командир «красных», разглядывая проход между кустами.
— Ха!.. Перекатиполе, покажь им, дуракам!
Из травы подскочил и задрожал от напряжения, перегораживая узкий проход между кустами, зеленый шнурок — обыкновенная девчачья прыгалка. Командир «красных» закусил губу от досады. Прыгалка опустилась в траву и вновь стала невидимой. А из-за куста показалась круглая физиономия Тишки Перекатиполе.
Тишка очень не любил свою фамилию. Разве это фамилия? Насмешка над человеком!.. Это хорошо знал Жмуркин и, желая позлить Тишку, звал его по фамилии. Смачно, с издевочкой: Перекатиполе!
Тишка и сейчас обиделся:
— Ну чего ты, имени не знаешь?
— А как же тебя звать-величать? — дурачился Жмуркин. — Перекатиполе и есть!
— А ты дурак длинноносый!.. Мало тебе Рыжий бока мял?!
— Ко-му-у? Мне?.. Да я твоего Рыжего — раз! — и…
— А чего ж ты пищал, чуть не плакал: «От-пу-сти-и-и… задох-ну-у-усь»! — передразнил Тишка.
— Да я тебе!.. — взорвался Жмуркин, — за разглашение военной тайны при пленных знаешь что сделаю?!
— Бо-я-лись мы! — презрительно выкрикнул окончательно разозлившийся Тишка. — Подумаешь, цаца! Какую тайну?.. Что тебе Рыжий бока мял? Это военная тайна?..
Ребята зафыркали. Но тут подбежал дозорный:
— Ванька! С красной стороны топают! Много!
— Приготовиться к атаке! — приказал Жмуркин. — А ты, Перекатиполе, веди «пленных» в штаб.
По ту сторону зарослей кизила послышался шорох шагов. Жмуркин уже сунул два пальца в рот, чтобы свистнуть, но шум стих. Разделенные только полоской кустов, затаились противники. Прошла минута, другая. Ванька пошел на хитрость:
— Вы кто? — крикнул он.
— А вы кто? — послышалось в ответ.
— Мы «красные», — соврал Жмуркин.
— И мы «красные».
— Ну тогда покажитесь! Может, вы «синие».
— Я вот тебе покажусь! Окружай их!.. Ура-а-а!
Затрещали ветки. Противники сошлись лицом к лицу. На Жмуркина бежал здоровенный парень с веснушками по всему лицу.
— Тю-у! Это ты, Рыжий?! А говорил: «Мы «красные».
— Ты что у меня под ногами крутишься?! Места мало?!
— А тебе что? Ты лес закупил, да?!
— Вот попадись мне еще раз на дороге… подхалим несчастный, — процедил сквозь зубы Валька, надвигаясь на Жмуркина.
— А ты кто такой, чтоб меня всякими словами обзывать? — кричал Жмуркин. — Я такой же командир полка…
— Ты-ы-ы? Командир?.. Да я бы на месте ребят…
— Рыжий, отстань! — пятясь, кричал Жмуркин. — Я доложу…
Тишка Перекатиполе подлил масла в огонь:
— Валька, а Жмуркин хвалился, что он тебя — раз! — и на лопатки!
— Он меня-а-а?.. Да я ж из тебя сейчас…
Что сделает Рыжий со Жмуркиным ни у кого не вызывало сомнений. Раньше всех это понял Ванька и трусливо бросился в кусты. Однако, увидев, что Гак не гонится, высунулся и стал выкрикивать:
— Подожди, Рыжий!.. Попадись мне на дороге!.. Я из тебя знаешь что сделаю?!
Бойцы обоих полков хохотали. Жмуркин ругал Вальку его же словами. Грозит, а сам в любую секунду готов улизнуть. Будто дворняга лаяла на волкодава: «Тяв!.. тяв!..»
Валька тоже рассмеялся, подал команду, и полки Гака и Жмуркина разошлись, не понеся потерь и не добыв славы.
Если бы Валька видел лицо Жмуркина, его полные ненависти глаза, он бы понял, что его постоянный соперник стал теперь самым злейшим врагом.
Легкий характер у Ваньки Жмуркина. Очень любил он посмеяться над другими, «повеселить публику». Но сам обид не прощал никому.
«КУКУШКА»
По заброшенной дороге, поросшей травой, бредут «пленные» — рота Саши Торбочкина. За поясом старшего конвоира Кольки Чудинова висят тринадцать красных повязок.
У Торбочкина болит обожженный солнцем нос. Но еще больше мучает совесть. Сам попался и своих бойцов подвел. Что делать? Напасть на конвоиров? Их всего трое… Но по правилам считается, что у «пленных» руки связаны, а конвоиры с винтовками. А потом это же нечестно. Тогда и игры никакой не будет, а только сплошная драка… А может, выручат?.. Нужно тянуть время.
— Передай по цепи. Пусть задерживаются. Придумывайте! — шепчет Саша своему помощнику Славке. И первый подает пример.
— Стой! — кричит Торбочкин. — Завяжу шнурок на ботинке.
Остановились. «Пленные» сели в холодке на траву. А Саша все завязывает. Сначала на одном, потом на другом ботинке. Долго.
Чудинов тычет ему под нос «винтовку» и кричит:
— Чего расселся! Это саботаж!..
Конвоиры выгнали «пленных» из-под деревьев, построили. Только тронулись, закричал Славка:
— Стойте! Ногу наколол!.. Через дырку в тапочке…
Снова разбрелись вокруг. Пока Славка вытаскивал занозу, еще прошло время… И все же они, хотя и медленно, но продвигались к штабу противника. Там уже никто не спасет…
— Ой-ей-ей! Ой, мамочка, нога!.. нога!.. — на весь лес закричала Таня Беленькая, опускаясь на землю.
