В дневнике Дугласа Моусона — единственного из трёх человек и шестнадцати собак, возвратившегося из этого путешествия, — есть такие строки: «В условиях, когда жизнь человека постоянно ставится на карту, следует иметь в виду, что собаки представляют резерв пищи на случай крайней необходимости».
И до середины тридцатых годов собачьи упряжки оставались самым безотказным, а порой единственным средством передвижения по ледяным просторам Антарктиды. Роберт Скотт понадеялся было на пони и тогдашнюю технику и жестоко поплатился за это.
А Руал Амундсен целиком положился на собак, и они доставили его первым на Южный полюс и благополучно вывезли обратно.
Но со временем техника стала вытеснять собачьи упряжки. Некоторые экспедиции всё же пробовали совмещать собачий транспорт с механическим. Так, в известной Норвежско — Британско — Шведской экспедиции 1949–1952 годов использовались и собаки и моторные сани. Начальнику этой экспедиции норвежцу Джону Гиаверу, знатоку езды на собаках, принадлежит следующее высказывание: «Человек может большему научиться у собаки, чем собака у человека».
Бельгийцы и сейчас используют собачьи упряжки. Когда в 1967 году наш самолёт приземлился на антарктической станции Король Бодуэн, первыми встретили нас собаки. Они были здесь единственными наземными жителями: все домики станции находились под пятиметровым слоем снега. Собаки окружили нас и сопровождали молчаливым бегом, выжидательно заглядывая в глаза. Бельгийцы держали несколько десятков великолепных длинношерстных полярных собак и геологические работы в горах вели комбинированно, как с помощью «снежных котов» и других разнообразных мотосаней на гусеницах, так и на собачьих упряжках. Ведь при работе в районах, изобилующих трещинами, собачий транспорт проходимее вездеходов.
Но наиболее последовательно собачьи упряжки продолжают использовать англичане. Они практикуют ежегодно санные походы протяженностью свыше тысячи километров. Англичане в основном используют лабрадорскую породу лаек, отличающуюся длинной спиной и крепкими короткими ногами. Стандартная упряжка английской экспедиции — девять собак, запряженных цугом.
Впереди в такой упряжке ставятся более легкие собаки, тяжёлые работают сзади. Каждая собака имеет свою собственную, специально по мерке пригнанную упряжь, сделанную из мягкого и крепкого ремешка шириной около 4 сантиметров, который охватывает плечи и грудь. Ходить в упряжке собак начинают приучать с шестимесячного возраста, а с девяти месяцев им уже полагается полная нагрузка.
Кормят англичане собак специальным высококалорийным концентратом — нитрикеном, заменившим широко распространенный ранее пеммикан, не раз упоминавшийся в рассказах Джека Лондона. Раньше, особенно на береговых базах, собак кормили тюленьим мясом, но теперь Антарктида объявлена природным заповедником и от тюленьего мяса, равно как и от пингвиньего, очевидно, придётся полностью отказаться. Нитрикен состоит в основном из говяжьего и китового мяса в сублимированном, легко растворяемом виде, сухого молока, крахмала и дрожжей. Кроме того, туда включены различные микроэлементы и витамины. Один килограмм этого концентрата содержит 5 556 калорий. Походный паёк собаки равен почти килограмму нитрикена в день.
Продолжительность рабочей жизни полярной собаки в Антарктиде, по наблюдениям в английской экспедиции, — около 8 лет. К этому времени хорошая ездовая собака успевает пройти в упряжке около 13 тысяч километров. Интересно, что причиной «ухода на пенсию», установленной с помощью рентгенографии, является не возраст, а заболевания бёдренных и плечевых суставов — остеоартрит, который можно отнести к числу «профессиональных» болезней, связанных с работой в упряжке.
Ленинградский геолог Грикуров, работавший несколько лет назад вместе с англичанами, сообщил мне некоторые частные подробности из жизни собак английской экспедиции.
Лидером упряжки выбирают собаку, которая не пугается, увидев трещину. Как правило, лидеры в упряжке сменные: одна собака лучше работает на материковом леднике, другая — на морском льду. Поведение каждой собаки в упряжке весьма индивидуально. К примеру, один из самых крупных псов, гренландская лайка Джо, тянул только, когда упряжка шла в гору и было понастоящему тяжело, на ровном же льду его упряжь провисала.
Зато лабрадорская лайка Ольга умела изумительно симулировать: бежала, все время сохраняя упряжь натянутой, но ни на йоту не прикладывала усилий, чтобы тащить сани. На базе у англичан жил знаменитый Мишка-красавец. Благодаря своей породистости и мужской доблести он в упряжке не работал. Рабочие псы ненавидели Мишку лютой ненавистью, и, попадись он им, моментально бы прикончили, но Мишку в обиду не давали, водили на ремешке и на ночь помещали отдельно…
Ну, а как сейчас обстоят собачьи дела в нашей экспедиции?
В Мирном, по достоверным сведениям, сейчас живут четыре собаки: Дядька, Ксюха, Парамон и Маркони. На Молодёжной — одна Жучка. её привезли из Австралии. Но Жучка — собака не полярная, комнатная. На улице мёрзнет. Вот ещё совсем недавно на Молодежной жил Механик — то была собака выдающихся способностей. Родился этот пёс в Антарктиде, в одной из первых экспедиций. Хотя ходить в упряжке ему не пришлось, он служил связным у топографов-геодезистов, работавших в окрестностях станции. Вместо громоздкой рации они брали с собой Механика и в случае надобности отсылали его на Молодежную с запиской, прикрепленной к ошейнику. Я видел Механика в 1966 году. Он только что оправился после тяжёлой болезни. Мне сказали, что выходил пса водитель вездехода Саня Костенюков. С тех пор они стали неразлучны. Даже на вездеходе сиденье рядом с водителем обычно было занято Механиком. Механик был пёс вдумчивый. Он, редкое исключение среди антарктических собак, не трогал пингвинов. Саня утверждал, что он прочел Механику лекцию об охране природы. Если слушатели были подходящие, из только что прибывших на станцию новичков, то Саня, не моргнув глазом, продолжал рассказывать, что он преподает Механику теорию двигателя внутреннего сгорания и что учёный пес уже разбирается в этом деле не хуже его. Даже поговорка такая привилась на станции: «Голова у тебя, как у Механика». В прошлом году я встретил на Молодёжной Саню, вновь отзимовавшего здесь, — и узнал от него, что Механик, этот, можно сказать, «последний из могикан», не дожил до Саниного возвращения всего два месяца. Перед смертью он ослеп то ли от снега, то ли от старости.
То, что техника потеснила или вовсе выжила собачий транспорт, вполне закономерно. Собакам было бы просто не под силу справиться с возросшим масштабом перевозок. К примеру, чтобы снабдить всем необходимым нашу внутриконтинентальную станцию Восток, потребовалась бы не одна тысяча собак, а путешествие заняло бы около двух месяцев в один конец. Где уж собакам равняться с самолетами, мощными «Харьковчанками», а в скором будущем, очевидно, и с вездеходами на воздушной подушке.
Но думаю, что собаки всё же окончательно не переведутся на наших станциях. Пусть им не приходится ходить в упряжках, пусть они «нерентабельны», но, что ни говори, они скрашивают жизнь на зимовках и с ними легче переносить длительную разлуку с домом.
Зелёный портфель
Игорь ЧЕРВЯКОВ
Уникальный типаж
Студент Бушмакин, подрабатывающий во время каникул монтировщиком декораций на киностудии, волок пенопластовый обломок скалы в павильон № 2, когда перед ним возник помреж из соседней
