Последний торпедоносец

же единый, но искусственно разделённый народ, как и русские — великороссы, малоросссы (украинцы) и белорусы.

,

Глава 17 Я НЕНАВИЖУ СЛОВО «БЫЛ»…

Десант уходит. Уходит в море,

Уходит в вечность на катерах…

Из военной песни.

— Я три-семь-три Кью И Ди, вызываю четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, как дела со ставридой, приём? — Игорь удовлетворённо кивнул и ответил голосу с лёгким акцентом звучавшему в эфире:

— Три-семь-три Кью И Ди, тут четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, тут четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, неплохая рыбалка по координатам… — он зачитал шифрованные цифры.

— Четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, спасибо, будем рыбачить, отбой.

— Отбой, три-семь-три Кью И Ди, — Игорь положил наушники и показал ожидавшему Денису большой палец…

… Всё было довольно хорошо — от оставшегося незамеченным отсутствия до налаженной связи с болгарами, от глубокого, но неопасного ранения у Борьки, которое выдали за след от железного обломка на дне, на который Борька напоролся под водой, до неплохо идущей починки катера, от примолкших в горах турок до жаркой августовской погоды.

Кроме одного. Мальчишки никак не могли понять, кто и каким образом их «заложил». Что о «катеремстителе» уже известно на Чёрном море, и теперь не в плане слухов — было ясней ясного. Хорошо ещё, враг взял ложный след — и уж конечно, не мог представить, что это за катер и что у него за команда. И вдвойне хорошо, что теперь можно было на время 'залечь на дно', скидывая оговорённым простым, но надёжным кодом информацию о целях болгарам…

… Около причала Николай размалёвывал катерный борт. К имевшимся на нём рисункамсилуэтам

*****

*****

* он пририсовал через трафарет

* * *

* * *

— и остался явно доволен делом рук своих. Спросил через плечо:

— Вечером в эллинге соберёмся? Шашлычок сделаем, попоём, отдохнём…

— Да конечно, — махнул рукой Денис. — Я только к деду Трофиму схожу…

— Денис, — Игорь пошёл рядом с ним по чёрному берегу подземной бухты, — а всё-таки — кто деду даёт данные?

— Каждый солдат должен знать свой манёвр, — ответил Денис. — Так Суворов говорил. И желательно — только свой, чтобы в случае чего не разболтать.

— Я не из болтливых… — обиделся Игорь, хотел добавить: 'Убедились ведь, кажется!'

Но Денис опередил его:

— Да пойми ты, — дружелюбно сказал он, — я и сам не знаю. И не хочу узнавать. Вдруг завтра возьмут мою сестричку… — он сделал над собой усилие… и скажут: 'Колись, а то!.. ' Что тогда?

— Ладно, я понял, — сердито сказал Игорь. — Примеры ты приводишь — упасть и не встать… Довезёшь до станицы?

— Пешком пройдёшься, — Денис подтолкнул друга плечом.

* * *

Крупы, за которой Наташку послали в магазин, там не оказалось. Игорь облегчённо вздохнул — обратно крупу предстояло переть ему, а здешние жители имели суровую привычку: запасать всё, что не росло на их огородах, мешками. Впрочем, Наташка уже объяснила, что зима тут мёртвый сезон и безденежье, так что подобные запасы имели глубокий философский смысл.

Стоя под навесом магазина, они ели мороженое. На небо очень быстро набегали рассеянные облачка, похоже было, что сейчас пойдёт дождь. Не штормовой, а тот, который севернее называют «грибной». Наташка что-то напевала, и Игорь спросил:

— Чего это ты там?

— А, — она прикончила остаток морожено го и запулила обёртку в урну. — Я вчера у деда Трофима была, убиралась там кое-где… И он попросил спеть ему такую вот… Оцени, ты же маэстро у нас.

Она посмотрела на небо и безо всякого стеснения довольно громко напела:

— Государь мой батюшка, — Во среду, матушка,
Сидор Карпович, Во среду!
Когда же ты, мой батюшка, Во среду, Пахомовна,
Задумал помирать? Во среду!
— Государь мой батюшка, — По миру, матушка,
Сидор Карпович, По миру!
Куда же малых дедушек По миру, Пахомовна,
Прикажешь посылать? По миру!
— Государь мой батюшка, — Водочкой, матушка,
Сидор Карпович, Водочкой!
А чем же ты, мой батюшка, Водочкой, Пахомовна,
Прикажешь поминать? Водочкой!
А сам он сидел и слушал,

— задумчиво добавила она. Передёрнула плечами и предложила: — Сейчас дождь будет. Побежали?!

— Побежали! — согласился Игорь, тоже дёрнув плечами, чтобы прогнать гнетущее ощущение от песни.

Но они не успели. В солнечный свет вплелись серебром струи хлынувшего сверху дождя. А в следующую секунду Наташка, сбросив обувь, выскочила под эти струи и со смехом протянула руку Игорю:

— Ну?! Бежим! Что же ты?!

И они побежали — через дождь, беспричинно хохоча и размахивая сцеплеными накрепко руками. Потом Наташка вырвалась и помчалась первой, а Игорь нёсся следом, отфыркиваясь на бегу и сбрасывая с лица мокрую чёлку. В дожде под солнцем повисла радуга, Наташку никак не удавалось догнать, она прыгнула в мокрую высокую траву возле одного из заброшенных домов, и Игорь прыгнул следом, перехватил её руку. Они сидели и смеялись, Наташка подставляла под тёплый ливень руку, а Игорь губами ловил, запрокинув лицо, падающие струйки, которые пахли чем-то далёким и загадочным…

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. С чистого неба ударило солнце, от мокрой земли повалил пар. Подавая руку Наташке, Игорь увидел, что по дороге идёт Денис, помахал ему другой рукой.

Тот остановился, как бы в раздумье. Повернул, кивнул Наташке и сказал безразличным до