будто бы он прожит — наш главный полдень на земле!.. ' — и повторил, глядя поверх комода: — Неправда, будто бы он прожит — наш главный полдень на земле…
Слова были хорошие. Непонятные, но хорошие. Игорю вдруг захотелось начать читать эти книги — странное желание в солнечный летний день. Он осторожно отложил томик, опять начал просматривать вещи.
Кроме трёх нижних — широких, во весь комод — ящиков тут были ещё два небольших верхних. В одном оказались членские билеты, точнее — «корочки»: КПСС, ВЛКСМ, какие-то общества, машинописные бумаги, ещё что-то. Очевидно — деда, он вроде бы занимался какими-то такими делами в местном заповеднике, тогда тут был такой, Игорь помнил: отец рассказывал. Кстати, это тоже было довольно интересно. Но Игорь сунулся в соседний ящик.
И усмехнулся. Ящик был набит тетрадками, дневниками и старыми учебниками.
— Папа, ты у меня в руках, — прошептал мальчишка, обеими руками выгружая эти сокровища на комод.
Тут оказались школьные принадлежности всех четырёх мальчишек семьи Колывановых. Попалась деревянная линейка, обгрызенная и с чернильной надписью:
BEATLES
Видно было, что кто-то усердно трудился над этой надписью — на уроке, конечно. Что ещё на уроке делать?.. Учебник биологии. Суслики стоят столбиками возле своих норок, куда-то всматриваясь — подписано: 'Комсомольцы на целине'. Рак ползет: 'Какие у меня ножки миниатюрные!' Внутренности кролика: 'Перед тобой моя душа открыта!' Игорь зафыркал, обнаружил на заднем развороте табличку, куда записывались владельцы книги и её состояние — ах да, книжкито были государственные…
Книжка была дяди Егора. Того, что погиб в Афгане в восемьдесят четвёртом году, в провинции с коротким названием «Хост». Ему было девятнадцать. Отец рассказывал, что товарищи передали: он остался прикрывать вертушку с ранеными, места больше не было совсем, еле взлетели. Ребята видели, как он лежал среди камней и деловито стрелял, а к нему со всех сторон ползли косматые тени… Ещё говорили, что тело дяди Егора вернули сами афганцы — за просто так, не за деньги и не на обмен. Вернули и сказали, что это был очень храбрый воин и что их племя его запомнит навсегда…
Игорь закрыл книгу и очень аккуратно положил на место. Почему-то вспомнилась надпись на камне и гильзы под ногами… Было грустно и больше не хотелось рассматривать вещи. Но он всё-таки переложил — уже просто так, почти бесцельно — несколько тетрадей. И наткнулся на перетянутый резинками крестнакрест плотный полиэтиленовый свёрток. Сквозь мутный полиэтилен что-то проглядывало.
Ощутив толчок любопытства, Игорь (осторожно тем не менее, сдерживая себя) снял резинки, развернул многослойный, тщательно завёрнутый полиэтилен. Перед мальчишкой оказалась старая папка — толстая, картонная, с тесёмочными завязками. Передняя сторона была заклеена дерматином с крупным рисунком в виде волн; на нём было аккуратно написано:
ЛИЧНЫЕ ДЕЛА
БОЙЦОВ
И ДОКУМЕНТАЦИЯ
ПЕРВОГО ОБЪЕДИНЁННОГО ПИОНЕРСКОГО ОТРЯДА
'ШТОРМ'
а ниже — красная звезда
Замирая от непонятного волнения, Игорь развязал тесёмки.
Первым лежал лист, на котором шёл красный машинописный текст — Игорь и не думал, что раньше можно было печатать разноцветно, не только чёрным. Он осторожно положил папку на комод, вынул этот лист и начал читать…
КЛЯТВА
Я, пионер Первого Объединённого Пионерского Отряда «ШТОРМ», перед лицом своих товарищей торжественно клянусь:
— быть достойным памяти наших дедов и прадедов, отстоявших наше Чёрное море и нашу великую советскую Родину от врагов;
— всегда и везде стоять за своих товарищей и не предавать их ни словом, ни делом;
— бороться с ложью, несправедливостью, подлостью, где бы я их не встретил и какое бы обличье они не приняли;
— быть верным делу Ленина и помнить, что он мечтал о счастье для всех хороших людей;
— не выдавать тайну отряда по своей воле никому и никогда;
— презирать тех, кто красивыми словами скрывает лень, бездушие и жажду наживы;
— сражаться с врагами нашей Родины, как бы сильны они не были.
Я буду верен этой клятве, данной перед лицом товарищей, сегодня и всегда, сколько бы не прошло лет и что бы не ждало меня в жизни. И как бы далеко не забросило меня, я вернусь на берега нашего моря по первому зову любого из моих товарищей. Если же из трусости или корысти я нарушу эту клятву, то пусть наказанием мне станет вечное презрение от имени всех тех, кто отважно жил и бесстрашно умер, защищая Родину!
Ниже шли подписи. Их было больше ста, не очень разборчивых, бурых, сделанных, очевидно, в разное время — подписывались явно кровью. Игорь сидел, молча глядя на эти строчки. Где-то тут была и подпись его отца… Странно. Он ничего не рассказывал об этой игре…
Или не игре? Игорь достал ещё один плотный пакет — Из-под фотобумаги. Это оказались подробные и старательно вычерченные карты — много, самых разных, очевидно, изображавших окрестности станицы, ближние и дальние. Картами пользовались — сгибы подклеены какой-то прозрачной плёнкой, тут и там — непонятные значки. Собранные зажимами листы, испещрённые колонками цифр, в верхнем углу каждого — номер. Шифр… Личные дела — с фотографиями. Они не были зашифрованы. Игорь быстро нашёл отцовские листки. В голову лезли определения из старых фильмов типа 'характер нордический, стойкий' или 'примерный семьянин'. Но тут и не пахло этими наивными определениями, ничего не могущими сказать о 1214летнем мальчишке. Строчки сухо сообщали действительно важную информацию, как будто их писал настоящий офицер спецслужбы. Прочитав первые строчки, Игорь отложил листки — ему вдруг стало стыдно читать это. Как будто он подглядывал… И принялся перебирать содержимое папки.
Странно, подумал Игорь. Если это был пионерский отряд — зачем они так маскировалисьто, ведь тогда пионерская организация была не просто разрешена — она была единственной организацией для подростков! А за такую самодеятельность должны были даже похвалить… Чтобы было интересней? Может быть… Если бы раскрыть шифр… Игорь, как и всякий, кто увлекается радиоделом, разбирался в шифрах и подозревал, что тут применён принципиально нечитаемый «книжный» шифр. Группы цифр. Первая — номер страницы, вторая — строчки, третья — слова или буквы. Если не знать точно, какая книга и какого издания используется — то с расшифровкой не справится даже компьютер. А книги, скорей всего, нумеровались этими цифрами в углу. И номера книг просто заучивались наизусть. Может, имеется в виду эта библиотека, в ящике? Но тут явно только её часть и неизвестно, какая книга под каким номером…
Так, а это что? Снова листок с красными строчками…
МАНИФЕСТ
Первого Объединённого Пионерского Отряда 'ШТОРМ'
Мы пришли к выводу, что пионерская организация, созданная как организация действия, боевая, направленная на достижение целей воспитания достойной смены бойцов за мировую революцию, вырождается. Фактически она отдана на откуп педагогическим тётушкам, душащим на корню все деловые начинания. Современная официальная пионерия чаще всего — показушная говорильня, только отвращающая ребят и девчонок от себя и прививающая им опасное презрение к идеалам, за которые отдавали свои жизни наши отцы и деды. Подобное положение характерно, как мы убедились, для всей территории СССР. Формальные мероприятия заменили настоящее боевое воспитание, красивые слова — революционные идеи. Наблюдается начало расслоения нашего общества на новые классы, засилие 'умеющих жить' людей. Мы существуем 'для галочки' в отчётах, которые подаются наверх с целью обмана. Терпеть подобное положение считаем предательством, недостойным советских пионеров. Поэтому мы создаём свой отряд — объединённый, включающий в себя людей исключительно по верности нашей великой идее и готовности за неё бороться. Создаём с целью вернуть пионерской организации её истинный
