— Полежи со мной, моя прекрасная Дульсинея.
Ну, если он так ставит вопрос, конечно полежу. Я прилегла рядом, он даже порывался руками шевелить, только я ему не дала, пригрозила, что уйду, если будет лапы распускать, и сама его погладила немножко, везде, где наглости хватило. А ему только этого и надо, лежит, морда довольная, по губам улыбка пьяная блуждает.
— Дуся, ты меня любишь?
— Конечно, нет! — заверила я и предупредила, — сейчас тебе будет очень плохо.
— Нет, мне хорошо, когда ты рядом.
— Ага, ври больше!
Жалко мне было его, но делать нечего, пора сваливать. Времени много уже прошло, вдруг его проверить захотят, а тут на тебе — принцева невеста рядом с магом на полу валяется, а маг пьяный в дрова!
Начертила я руну отрезвления и приготовилась, если что Терину рот заткнуть. Вдруг от боли заорет. Нет, не заорал, только вздохнул судорожно и говорит:
— Спасибо, Дульсинея. Мне не привиделось, здесь Вальдор был?
— Да, был. Или ты думаешь, я сама тебя так качественно полечила? Я не умею, а его учили этому, когда воинскому искусству обучали.
— Ну да, его учили. Он должен иметь разные навыки. — Терин задумывается и добавляет, — хотя бы примитивные.
— Ты как себя чувствуешь? — ласково спрашиваю я.
— Лучше.
— Правда?
— Да, правда. Спасибо.
— Помнишь, что тут по пьяни говорил?
— Нет, не помню.
А у самого морда такая задумчивая. Все-таки что-то наверно помнит.
— Значит, говоришь, Вальдор меня лечил. А ты, я припоминаю, на мне сидела. Ох, любишь ты, Дуся, быть сверху.
— Сейчас дошутишься у меня, как дам тапком по морде, не посмотрю что раненый!
— Вот и правильно, Дуся, бери тапок. Будешь мне ткани сращивать.
— Что? — я даже лоб его потрогала, мож температура у него и бред он сейчас несет?
— Это как это ткани сращивать? Какие ткани?
— Дуся, я не в больничной палате, — зачем-то напомнил этот маг недобитый, будто я этого и так не знаю!
— Ну и что дальше-то?
— Жених Ваш, Дульсинея, меня порезал, чтобы кости на место поставить. Как вы думаете, Дуся, что в таких случаях дальше происходит?
— Ну, гипс, наверно, накладывают, — растерянно отвечаю я, — тебя перебинтовать что ли?
— И как Вы думаете, Дуся, — ехидно так проворковал Терин, — что подумает охрана, когда увидит мои перебинтованные руки? Наверно, подумает, что кто-то устроил мне несанкционированное лечение, да, Дуся?
— Так, ну-ка кончай прикалываться, ты, сволочь недолеченная! Трудно, что ли простым языком объяснить, чего ты от меня хочешь?
— Чтобы ты своей магией ускорила сращивание костей и заживила порезы. Судя по ощущениям, Вальдор твой меня как не знаю кого искромсал, портняжка хренов!
— Спасибо бы сказал, что мы вообще с тобой возимся, засранец ты неблагодарный!
Я обиделась и даже, чуть было не плюнула на это дело и не убралась восвояси безвозвратно. Тут смотрю, Терин бледный, даже губы посинели как-то страшненько. Ох, ты ж блин, да ему же больно! Он от боли такой капризный и ехидный весь из себя сделался!
Я быстренько руну врачевания сотворила и присела рядом с Терином. Вот же задница, вся из себя гордая! Мог бы и напомнить, что есть такая руна и надо ее использовать! Я ж неопытная еще, я просто забыла, что так можно сделать! Но я ему не стала об этом говорить, а попросила объяснить, что я должна делать, чтобы ускорить ему сращивание костей.
— Сначала заживи раны, — подсказал Терин.
Получив хоть слабенькую, но все ж анестезию, маг подобрел и больше не вредничал. Объяснил мне, что я делать должна. Ну, я и давай тапком махать. Странно так было наблюдать, как порезы прямо у меня на глазах затянулись и исчезли, даже шрамов не осталось.
— Хорошая работа, — похвалил Терин, — а теперь костями займись. Принцип тот же.
— Угу, — буркнула я и занялась. Со всей своей дусинской дури занялась! Даже не заметила, когда в глазах белые мухи заплясали, и захотелось прилечь и больше никогда не вставать.
— Дуся, остановись!
Голос Терина как сквозь вату пробивается. Ага, остановлюсь… да я собственно стою… то есть лежу. Вот тут рядышком с брюнетом моей мечты, легла и лежу. Судя по ощущениям, совершенно мертвая.
Открыла глаза. Оказывается, и правда лежу я, а Терин сидит уже и голова моя у него на коленях. Удобненько… было бы, если бы остальное тело на полу холодном не валялось!
— Дусенька, нельзя так, — ласково говорит маг и по голове меня гладит.
Ой, как это гладит? Это как это? Он что уже руками шевелить может?
— Это как это? — спросила я и села. Нечего мне на его коленках лежать, обойдется без радости такой!
— Ты, Дуся, перестаралась слегка, чуть всю силу свою не угрохала на меня. Так ни в коем случае делать нельзя! Ты могла погибнуть, глупая женщина!
— Ты не обзывайся мне тут! Между прочим, для тебя старалась!
— Я попросил всего лишь ускорить сращивание костей, а не сращивать их! Ты меня чуть совсем не вылечила, хорошо, что сознание вовремя потеряла!
— Так ты, получается, здоров теперь?
— Не совсем. Колдовать не смогу пока, но большую часть переломов и трещин ты мне срастила.
— Колдовать совсем-совсем не сможешь?
— Не уверен. Может быть, иллюзию создать получится, чтобы стражники видели меня больным и покалеченным.
— Так давай я отдохну немножко и до конца уже дело доведу, — предложила я.
— Дуся, тебе теперь отдыхать не немножко надо, а много! Ты почти весь свой резерв исчерпала! Это глупо!
— Слушай, я тебе сейчас как дам в ухо и обратно все твои руки переломаю! Мог хотя бы спасибо сказать, срака ты неблагодарная!
— Спасибо, Дульсинея, и шла бы ты отсюда. На это у тебя сил хватит. Я вижу, руна молчания слабенькая, скоро ее действие закончится. И бутылку пустую забрать не забудь.
— Вот тебе и спасибо, растудыть твою налево! — проворчала я, — тварь ты неблагодарная, Терин, я тебя теперь три часа любить не буду!
Я уже хотела исчезнуть, но тут он тихо так воззвал:
— Дуся.
— Ну что тебе еще?
— Дульсинея, я не переживу, если Вы меня целых три часа любить не будете.
Говорит все так же тихо и на меня не смотрит…и, вот же задница! Пытается из себя строить, не знаю кого и опять выкает мне!
— Дурак ты, Терин, и уши у тебя холодные! — проворчала я и исчезла.
Тоже мне, не переживет он! Зато я очень даже переживу и без его спасибо. Да нормального человеческого спасибо, а не рыканий этих и упреков и благодарности через губу брошенной. Все! Не люблю я Терина больше… в ближайшие три часа! У меня на это время как раз намечено ответственное мероприятие — тапок бриллиантами украшать.
Глава 22
Пришла я в свои покои, на всякий случай позвала Василия и получила в ответ тишину. Ну да, с тех пор как Терина победили, я кота своего не видела. То есть не совсем моего, но это не важно! Привыкла я к нему, а теперь вот гадай — куда сгинул, после того как путь в подвал нам с Вальдором указал? Где его искать-то? Может быть, женишка своего попросить, пусть отряд соберет и бросит на поиски моего любимого зверика?
Ну и вот сижу я, значит, в своих покоях на диванчике, вооруженная иголкой с ниткой и занимаюсь украшательством тапка волшебного. А ничего так получается. Тапок сам по себе неказистый, обычный такой мужской тапок, каких на любом рынке пруд пруди — черный кожаный и возмутительно здоровенный, даже для 45 размера, ну это типа «большемерки» как добрые тети продавцы говорить любят. Я красивенько так из бриллиантовых бусинок букву «Д» выложила, а что ничего получается! Только бледновато. Эх, жаль, я еще цветных камушков не прихватила, и что за балда? Типа, лучшие друзья девушек это бриллианты? А вот ни фига! Все-таки балда я и есть балда, надо было александритов набрать, чтобы тапок с кулончиком моим гармонично сочетался.
В общем, закончила я, полюбовалась делом рук своих, пришла к выводу, что искусница я знатная, ну подумаешь буковка корявая какая-то получилась, зато бриллиантовая! Да у меня этот тапок дома с руками бы оторвали…и с головой тоже…
Вдруг дверь в мои покои без стука открывается. Я, не отрывая влюбленного взгляда с украшенного тапка, проворчала:
— Валь, ты вообще что ли с дуба рухнул? Тебя папа стучаться не учил? А если бы я тут голая бегала?
Ответом мне было вежливое покашливание. Ну, вот зуб даю, это не Вальдор! Тот бы покашливать не стал, гадость какую-нибудь ответил бы типа 'если бы ты тут голая была, я бы от ужаса помер', ну да он такой, принц не мой без коня белого!
Повернулась я и прямо-таки залюбовалась этой вечно цветущей красной мордой старого педофила Дукуса.
— Добрый вечер, господин маг, — самым вежливым образом поздоровалась я. — Вы комнатой не ошиблись? Пажи этажом ниже квартируются.
