— Раз надоело, то не получай, — великодушно позволила я, — но Терина я подставлять не буду! Ты понимаешь, что его пытать будут, чтобы вызнать, где этот артефакт несчастный?
— Ну и что? Перетерпит как-нибудь.
Вот же козел! А я молодец, что не рассказала ему, что Терин уже практически здоров и со дня на день покажет всему Совету зачем в хлебе дырочки и почему сыр с плесенью!
— Ты как хочешь, Валь, а я Терина подставлять не буду, нехорошо это.
— Я же сказал, ты ему тем самым жизнь продлишь, дура!
Ой, он на меня рычит! Прелесть-то какая! Убью засранца! Вот прямо сейчас убью и скажу, что так и было! Но вообще-то он прав. Терину терять уже особо нечего — он и так в тюрьме. А вот если Дукус решит, что я артефакт при себе имею и скрываю, то и сама я в тюрьме оказаться могу. А так я на свободе буду и придумаю, как Терина от пыток избавить. Что придумаю? Да сама не знаю, но что-нибудь точно придумаю! В общем, нам главное время протянуть, а там и Терин поправится. Но Вальдору я об этом не скажу, перетопчется! Пусть думает, что Терин там лежит весь изрезанный и ждет, когда у него все заживет естественным путем.
— Ладно, женишок ты мой недобитый, — проворчала я. — Так и быть, уговорил. Если подкатит ко мне Дукус с соответствующими вопросами, то я ему про разговор с Терином наплету.
— Дуся, я знал, что ты умная девочка.
— А я знала, что ты козел!
На том мы и попрощались.
Она и в самом деле держит меня за идиота? Она что, всерьез думает о том, что я представления не имею, на что способны предметники? Тем более такие вот влюбленные дуры. Как же, лежит там Терин весь изрезанный, слезами кровавыми умывается. Да сдох бы он давно после моей операции и без своих способностей, если бы эта, невеста моя доморощенная, с помощью своего дебильного тапка не заштопала ему раны!
Но вот если она, как она там выразилась, не переведет стрелки на Терина, я сам ее убью. Причем исключительно из милосердия, чтоб не мучилась.
Дукус явился в тот же день. Точнее уже не день был, а очень поздний вечер, когда приличные старикашки уже в постели десятый сон видят, а не по чужим невестам шастают. А этот нарисовался, фиг сотрешь! Мрачненький такой весь из себя. Ага, понятно, заслал, получается, ко мне домой зверюшку какую-нибудь волшебную, и вернулась зверюшка с пустыми лапками. И вот пришел дяденька Дукус по мою душу. Страшно, аж переночевать негде! Нет, ну правда, страшно! Но я ничем не показала, что до смерти боюсь и такую дуру включила, что любо-дорого посмотреть.
Сижу, курю, Дукус неодобрительно на это дело поморщился, сел подальше от меня и… ой, нет, это оборжаться же можно! Он достал веер и давай им обмахиваться! Тоже мне, фрейлина обморочная!
— Здравствуй, Дусенька.
Я от этих слов даже облегчение испытала. Думала он сейчас в стиле истерикуса Таурисара на меня с пеной у рта набросится и кранты мне большие и страшные придут. Поломанными руками не отделаюсь! А он вон как, вежливый весь из себя, ну прямо как отец родной!
— Здравствуй, дядя Дукус, — пропищала я, белозубо улыбаясь. Нет, ну мне это даже нравиться начинает, то, что я белозубо улыбаюсь! Все-таки умничка Терин, знал что делал!
— Вот скажи мне, Дусенька, могло ли так получиться, что кулончик ты с собой прихватила случайно?
Ага, это он типа намекает, что дает мне последний шанс прикинуться дурнее, чем я есть, и воскликнуть что-то вроде: 'Ах, да конечно! Ах, какая я растяпа, да вот же он, кулончик мой! Берите дяденька Дукус, не побрезгуйте!'
Да только хрен там. Я на него глаза выпучила и возмутилась:
— Да что ж я без мозгов совсем? Это ж как я, по-твоему, могла бы случайно прихватить и забыть? Я, ёптыть, что похожа на дуру?
Дукус и посмотрел на меня как на дуру. Мол, упустила ты, Дульсинея Абрамовна свой последний шанс остаться в живых. Мне даже жутковато стало, и где-то глубоко-глубоко внутри появилось желание сдаться и наврать, что да забыла, а, оказывается, прихватила кулон и все эти дни не замечала даже, что он на шее у меня висит.
Сама не знаю, как я выдержала и промолчала. Дукус тоже долго молчал, видимо обстановку нагнетал. Перестарался. Мне скучно стало от его затянувшейся паузы. Я даже начала подумывать о том, чтобы зевнуть, как следует, но тут Дукус заговорить изволил:
— Хотел я, Дусенька, тебе к свадьбе подарочек сделать, послал в твой мир зверя волшебного за кулоном, да только не нашел мой зверь его в твоем жилище.
— Обокрали! — заверещала я на весь дворец, — Сироту обокрали, обидели! Суки, сволочи, гады!
Я даже слезу с перепугу пустила и верещать при этом горестно не забывала. Дукус от моих визгов морщился страдальчески, но убегать не спешил, хотя по роже его видела, что очень ему хотелось оказаться где-нибудь подальше, где моих воплей не слышно. Да только наверно вопли эти мои далеко слышны были, по всему дворцу так это точно.
Поняв, что сбегать Дукус не собирается, я плавно от визга перешла к горьким рыданиям и причитаниям о безвозвратно утраченном наследстве и, чувствуя себя последней сволочью, ввернула, что вот при Терине упоминала, что кулон дома забыла, он гад наверно его и спёр!
— Ты с Терином об этом разговаривала? — оживился Дукус.
— Да! — пуская сопли, ответила я. — Он тоже моей семьей интересовался и цацками всякими… ааааа, обидел сиротинушку, обокрал! Это все кот его уродский! Вот где он кстати? Как свергли Терина так и кот его пропал, наверно вместе с кулончиком моим свалил куда-нибудь.
Мож хоть так Терину легче будет? Мож Дукус поверит, что Васька с кулоном слинял, и все силы на поиски кота кинет?
— Не плачь Дусенька, — Дукус даже подошел и по голове меня погладил. Я чуть не сдохла от отвращения, но виду не подала, сижу дальше в рыданиях захлебываюсь… в настоящих причем! Вот же сволочь я какая! На Терина все стрелки перевела.
— Найду я твой кулончик, — ласково так пообещал Дукус и удалился.
Я сопли вытерла, попереживала часок тихо сама с собой и тоже удалилась… ну то есть не удалилась, а пошла прямиком в покои Вальдора. Почему одной мне хреново должно быть? Пусть ему тоже будет! Вот сейчас устрою ему разборки, чтобы жизнь медом не казалась! И по фигу мне, что неприлично это, чтобы невеста у жениха в покоях до свадьбы ошивалась! Мне на их приличия плевать с высокой колокольни!
Ворвалась я в спальню к Вальдору, а там… опять он с этой белобрысой толстухой! И ладно бы обнимашки у них там были, так нет же! Одним словом, пока я Терина как последняя дрянь подставляла, Вальдор в свое удовольствие эту пампушку блондинистую трахал!
— Сволочь ты, Валь! — с порога заорала я.
Блондинка взвизгнула, пулей с кровати слетела и бежать! Надеюсь, одежду прихватить успела, не хватало еще, чтобы из-за меня по дворцу голые фрейлины бегали… еще обидит кто-нибудь дурочку.
Глава 23
Ужас. Я что, и в самом деле, не мог себе какую-нибудь другую невесту подобрать? Слепо-глухо-немую, к примеру, и парализованную в придачу? Она дурой прикидывается, или и в самом деле не понимает — каково это, в самый разгар? Черт!
Прикрываюсь одеялом и смотрю на нее. Нет, не с укоризной! В ярости я на нее смотрю! В ярости!
— Что тебе, — ору, — здесь надо?!
— Ты, — верещит она, — ты подбил меня на то, чтобы Терина во всем виноватым выставить!
— Я! И что?! Это повод для того, чтобы…
— Чтобы что? — ехидно интересуется она.
— А ты не в курсе, чем женщина с мужчиной могут в постели заниматься? Тебе показать надо и рассказать?! Тебе маг этот недобитый не все продемонстрировал?
— Что?!
— А ничего! Ну так иди сюда, невеста моя ненаглядная! Я тебе все в лучшем виде изображу.
Дульсинея пятится к двери.
— Валь, — бормочет она, — ну я же не думала.
— Так думать надо!
Меня аж трясет всего. От злости, или чего еще, и думать даже не хочу.
— Иди, — говорю, — отсюда быстрее, пока я в состоянии сдерживаться. Уходи.
М-да, остатки понятливости у нее в наличии имеются. Дуся поджимает губы и выметается прочь.
Черт! Как же бесит это все меня!
Вот и поскандалила, итить твою налево! Это я конечно маху дала, такой процесс прерывать. Будто сама не знаю, каково это, когда на самом интересном месте обламывают! Пожалуй, я даже прощения у Вальдора попрошу… попозже. Все-таки засранец он! Я ж почти поверила, что он из меня сейчас замену фрейлине этой своей сделает! А может быть, и не зря поверила, мож у него и правда от внезапности моего появления шарики за ролики зашли?
Ну, Дуся, поздравляю! Теперь Валь тебя «любит» еще сильнее, чем прежде!
Иду я, значит, переживаю, смотрю, кто-то за портьерой шубуршится. У меня первая мысль — убийцы, растудыть их всех в качель! Хватаю со стены меч. Ну, много их по стенам висит, для красивости надо полагать, а может быть вот для таких случаев как мой — зомбика там зарубить или вот убийцу портьерного, заколоть. Только я собралась это сделать, как убийца говорит мне человеческим… тьфу ты! То есть женским голосом, тоненьким таким и жалобным:
— Не думала я, что Вы, Дульсинея, до такой степени Его Высочество ревнуете, что даже на убийство готовы!
Я тихо выругалась и меч на место повесила. Ну, вот я так и знала! Так я и подозревала! Фрейлина эта в чем была в том от Валя и выскочила, а теперь вот за портьерой ныкается… без ничего… то есть ничего кроме портьеры той самой на ней нет!
