покои; хотя впоследствии дело для него закончилось бы плохо, да и для нее тоже.
И зажила Заряночка в подаренном доме с матушкой, и работницами, и слугами, и прославился помянутый дом по всему городу, благодаря красоте и рассудительности хозяйки, каковые не убывали, но умножались день ото дня; однако же с течением времени росли тоска и горе девушки. Но все это Заряночка скрывала в душе, и со всеми держалась приветливо и учтиво; и столь добра была к беднякам, что всяк отзывался о красоте ее и разуме не иначе как с благословением.
Так жила Заряночка в Пяти Ремеслах в мире и покое, насколько позволяло сердце; в окружении добрых и любезных друзей, среди которых первое место занимала ее матушка. Что бы ни делала Одри, все скрашивало жизнь Заряночки и озаряло дни ее мягким светом, настолько почтенная женщина любила дочь, и настолько дорожила любовью ответной. Следующими следует назвать Джерарда и его сыновей, чья неизменная преданность и верность госпоже не знали себе равных; впридачу были они весьма смышлены и искусны, так что немало ценного смастерили Заряночке на пользу. Затем идет мастер Якоб, что ради Заряночки по-прежнему оставался неженатым, и хотя более не обитал под одним с ней кровом, однако же двух дней прожить не мог, не повидавшись с девушкой. Заряночка почитала главу гильдии дорогим другом, каковым он и был в самом деле, хотя порою и досаждал девушке, и утомлял ее, и, пожалуй, утомил бы еще больше, кабы не горе, что лежало у нее на сердце. Ибо душевная рана не позволяла Заряночке увидеть возможного возлюбленного ни в одном мужчине, засим девушка почитала себя в безопасности даже рядом с другом столь преданным и воздыхателем столь упорствующем, как мастер Якоб. Более того, никогда более не заговаривал глава гильдии с Заряночкой о любви; только частые визиты его и постоянное присутствие показывали, что и Заряночка, и страсть к ней по-прежнему живы в его сердце.
Так прошло пять лет; а затем в город пришла чума, и многие умерли; и помянутый недуг прокрался в дом Заряночки и умертвил мать ее Одри, пощадив всех прочих. Засим попервоначалу Заряночка была настолько вне себя от горя, что ни о чем подумать не могла, ни о ремесле, ни о друзьях, ни о грядущих днях земной своей жизни. Когда же она, спустя недели, стала понемногу приходить в себя, и вопросила, почему друг Якоб не приходит последнее время навестить ее, сообщили девушке, что и он умер от чумы; и горько сокрушалась по нему Заряночка, ибо любила его всей душою, хотя и не так, как бы тому хотелось.
Теперь город и край Пяти Ремесел показались Заряночке чужими и неприветливыми, и стала девушка подумывать о том, что стоит уехать отсюда, а особого труда это не представляло, ибо за прожитые годы искусная вышивальщица скопила немало всякого добра. И сперва пришло ей в голову отправиться в Аттерхей вместе с Джерардом и его сыновьями; но затем вспомнила она о рассуждениях матушки, и представила, как город станет вечно напоминать ей об утрате и о встрече; и утрата показалась неодолимым препятствием. Девушка обдумывала дело и так, и эдак, но так и не отважилась бросить вызов судьбе.
Однажды ночью привиделся Заряночке сон о жизни ее в Обители у Леса (что случалось весьма нечасто). Во сне ведьма говорила с пленницей по-дружески (насколько была к тому способна), и упрекала за побег, и поддразнивала бедняжку, сетуя, что не сложилась ее любовь, и расписывала, сколь красив и желанен Черный Оруженосец, и сколь досадно потерять его; и внимала Заряночка, рыдая от любви и нежности, и ведьма не казалась ей ни страшной, ни гадкой, но только глашатаем, в уста коего вложены слова, растравляющие раны Заряночки; тем не менее, слушала она эти речи и не могла наслушаться. Но не успел один сон смениться другим, как Заряночка пробудилась: стояло раннее майское утро, синели прозрачные небеса, ярко светило солнце, в саду распевали птицы, а с улицы доносился привычный шум: то рыночные торговцы спешили спозаранку на ярмарку с товаром; в воздухе разливалась утренняя свежесть, и мир радовал глаз.
Девушка проснулась, все еще всхлипывая; подушка ее была мокра от слез. Однако же показалось Заряночке, будто вот-вот приключится с нею нечто нежданное и радостное, и от восторженной любви к жизни сердце стремительно забилось в ее груди.
Девушка поднялась, прелестная в своей наготе, и подошла к окну, за которым торжествовала весна; грохот рыночных телег напомнил Заряночке о лугах, и речных потоках, и лесах за пределами города; и страстно захотелось ей оказаться там. Заряночка опустилась на колени на скамеечку под окном, не то грезя, не то снова засыпая; но вот в окне появилось солнце, и лучи его озарили грудь и руки девушки, и поднялась она, и окинула взглядом свое прекрасное тело, и страстно захотелось ей, чтобы желанный ей человек полюбил это тело так, как оно того заслуживает. Так стояла Заряночка у окна, покуда не застыдилась; тогда поспешила она одеться; но, уже одеваясь, подумала девушка, что снова отправится в Замок Обета, и узнает, где ее возлюбленный, коли не там; и весь мир обойдет, а Черного Оруженосца отыщет. И такая волна радости нахлынула на нее при этой мысли, и столь страстно захотелось Заряночке уехать, что каждая минута, задерживающая ее в городе, казалась девушке потраченной впустую.
Однако же, спустя некоторое время, когда мысли ее успокоились, поняла Заряночка, что есть у нее еще дела, кои следует завершить до отъезда, и что справедлива пословица: поспешишь - людей насмешишь.
Засим выждала Заряночка немного, а затем спустилась в залу, одетая должным образом, и нашла там Джерарда и его сыновей, готовых ей прислуживать; и утолила она голод, и повелела им сесть подле себя за столом, как приказывала частенько, и завела с ними разговор о том, о сем, и Джерард отвечал шутливо; но два Джерардсона переглядывались промеж себя, словно то и дело порывались перебить и задать вопрос, да только не смели. Тут Джерард окинул сыновей взором, и догадался, что у тех на уме, и, наконец, сказал так:'Госпожа наша, и сам я, и сыновья мои, похоже, полагают, что грядут события, для тебя весьма важные; ибо сияют глаза твои, и пламенеют щеки, и руки не лежат спокойно, и ножки не стоят на месте; посему заключаю я, что не дает тебе покоя некая мысль и рвется наружу. Уж верно ты простишь нам назойливые расспросы, дорогая госпожа наша, ибо только от любви к тебе решились мы заговорить; кабы не случилось какой перемены, что для кое-кого из нас обернется горем'.
'Слуги мои, - отвечала Заряночка, закрасневшись, - и впрямь грядут перемены, и сей же миг скажу я вам, какие. Много лет назад призналась я вам, что убегаю от друзей; теперь же все переменилось, и желательно мне снова помянутых друзей отыскать; и ради этого нужно мне покинуть Пять Ремесел. И более того, есть у меня для вас слова жестокие, кои скажу я сразу же, а именно: удалившись от Пяти Ремесел на небольшое расстояние, распрощаюсь я с вами, ибо оставшуюся часть пути должно мне проделать одной, словно птице-зарянке, под стать имени'.
Все трое замолчали, потрясенные признанием девушки; юноши побледнели, а Джерард, спустя какое-то время, объявил:'Госпожа наша возлюбленная, слово, тобою произнесенное, а именно, что более ты в нас не нуждаешься, ожидал я услышать все эти пять лет; и благодарение святым, что прозвучало оно скорее поздно, нежели рано. Нечего тут поделать; только скажи нам, какова твоя воля, дабы мы ее исполнили'.
Заряночка понурила голову, горюя при мысли о разлуке с добрыми этими людьми; затем снова подняла взгляд и молвила:'Кажется мне, друзья мои, что сочтете вы за обиду, коли покину я наше братство; и одно только могу сказать я, а именно, попросить у вас прощения за то, что должна отправиться в путь одна. А теперь вот что хочу я от вас: во-первых, привести сюда нотариуса и писца, дабы написал он дарственную тебе, Джерард, и вам, Джерардсоны, на сей дом и на все, что в нем есть, кроме тех денег, что понадобятся мне в дороге, и подарков, что поручу я вам раздать моим работницам. И никак нельзя вам отказаться, иначе нарушите вы обет свой исполнять мою волю во всем и всегда. Более того, хочу я, чтобы позволили вы моим работницам (и той, что поставлена во главе их) арендовать помянутый дом, коли пожелают; ибо теперь они сделались весьма искусны, и вполне сумеют хорошо заработать на жизнь изящным вышиванием. Второе же мое поручение исполнить несложно; должны вы добыть для меня мужскую одежду и доспехи, кои носить мне будет не в тягость, и снарядить меня в дорогу. Уж верно, известно вам, что нередко женщины разъезжают по свету, переодевшись мужчинами, когда желают скрыть свою суть от посторонних глаз; может статься, попадется вам на глаза снаряжение, изначально предназначенное для такой женщины, а не для мужчины; и купите мне впридачу небольшой лук и колчан со стрелами, ибо такое оружие весьма мне подходит, и с ним обращаюсь я весьма ловко. Последнее же мое повеление таково: когда все будет исполнено, назавтра, или, может статься, спустя день, вы выведете меня
