увидеть белые вельботы, слившиеся на горизонте с облаками. Море лениво и сонно дышало, набегая на гальку. Всё кругом пахло звериным жиром, и блестящая поверхность моря казалась смазанной салом. Чайки сидели возле прибойной черты, ожидая, когда волна слизнёт кусочек жира или мяса… Птицы смотрели круглыми красными глазами на девушку, словно выпрашивая у неё еду.
Анканау встала, подобрала кусочек жира и кинула в воду. Стая чаек набросилась на него, крича и накидываясь друг на друга.
Звук моторов становился всё явственнее. Приложив ладонь к глазам, Йиленэу посмотрела в море и объявила:
— Идут вельботы.
— Неужели кита ведут? — встревоженно спросила одна из женщин.
— Непохоже, — ответила Йиленэу. — Два вельбота.
Вельботы привели моржей. Большие туши почти скрывались под водой. Трактор подцепил их стальным тросом и вытащил на сушу. Вельботы снова ушли в море, а женщины принялись за разделку.
Работали на этот раз молча, сосредоточенно. Быстро отделили кожу с жиром, разрезали животы, показались лиловые, исходящие паром внутренности. Тяжёлый дух тёплого мяса затруднял дыхание, вызывал тошноту у Анканау. Она старалась не показать виду, но зоркие глаза Йиленэу заметили её состояние.
— Отойди пока и возьмись за кожу, — сказала она.
Две женщины, осторожно орудуя пекулями, отрезали ровный слой жира от кожи. Анканау встала у другого края. Боясь прорезать кожу, она оставляла на ней порядочный слой жира. Она чувствовала, что делает совсем не то, что нужно, но так просто стоять и ничего не делать было бы гораздо хуже.
— Кому ты столько жира оставляешь? — послышался голос за спиной.
Анканау обернулась и увидела мать. Рультына была в шерстяном костюме и в платке — в той самой одежде, в какой она пошла на работу к себе в сельсовет.
— Ничего, научусь, — храбро сказала Анканау и принялась на этот раз острожнее срезать слой жира.
— Дай-ка мне, — сказала Рультына и засучила рукава.
Анканау отдала ей пекуль, радуясь передышке.
Рультына взялась за работу. Жир будто сам отделялся от кожи и падал ровным слоем на блестящую гальку. Лента жира шла ровно, без обрывов. Даже неискушённому зрителю было ясно, что работает мастер своего дела. Остальные женщины приостановили работу, наблюдая за Рультыной.
— Смотри, запачкаешься, — сказала подошедшая Йиленэу. — Такой красивый костюм.
— Дочку же надо поучить, — сказала Папай. — А то пришла, как безрукая: ни жира нарезать не может, ни моржа разделать.
— Во-во, — поддакнула другая, — пером быстро водят, читают толстые книги, капроны носят, а простую моржовую кожу очистить от жира — умения нет.
— Что и говорить, нынче молодёжь такая: привыкли только рот разевать!
Анканау решительно шагнула к матери:
— Дай пекуль!
— Ты лучше смотри, — спокойно ответила мать. — Видишь, руку надо подкладывать под кожу. Тогда ладонью будешь чувствовать толщину. Ладонь держи под лезвием.
— Понятно. Давай пекуль.
Анканау присела на корточки и повела пекулем так, как учила мать. И всё же, страшась проткнуть кожу и порезать ладонь, водила рукой так, что на коже оставался ещё слой жира.
— Ты не торопись, — следя за ней, говорила мать. — Быстрота потом придёт.
Через час Анканау приноровилась, и кожа выходила из-под её пекуля гладкая, ровная. Не успела она разогнуть спину, как услышала звук моторов. Два вельбота с моржами плыли к берегу.
Сейчас она ненавидела этих огромных морских животных с их толстой бугристой кожей. Не опуская пекуль, она смотрела, как трактор вытянул клыкастые туши на берег, на разделочную площадку.
— Иди сполосни руки, — посоветовала Йиленэу. — Ручка не будет скользить.
До вечера женщины разделывали моржей. В короткие минуты отдыха Анканау не отходила от своих товарищей, присаживалась рядом на жирную окровавленную гальку.
— Сегодня у нас трудный день, — заметила сидящая рядом Йиленэу. — Редко бывает, чтобы столько моржей привозили сразу. Это весной некогда глянуть друг на друга…
— А что же вы делаете в другие дни? — спросила Анканау.
— В другие дни режем жир для вытопки, — ответила бригадирша. Она оглядела понурившуюся фигурку девушки и подбодрила: — Не горюй. Для первого дня ты неплохо работаешь. Через несколько дней втянешься и не хуже других будешь орудовать пекулем.
Обедали тут же на берегу. Сварили моржовое мясо в закопчённом котле, зачерпнув в него морской воды.
Мясо оказалось необыкновенно вкусным: то ли оттого, что Анканау по-настоящему проголодалась, то ли оттого, что мясо было сварено в солёной воде океана. Но об этом некогда было раздумывать: к берегу уже подходил очередной вельбот. Это была бригада Чейвына.
Анканау выпрямилась и первой подошла к туше. Она не хотела, чтобы отец видел её усталость и догадался, что ей тут несладко приходится. Девушка резала тёплое мясо, не оглядываясь, но чувствуя спиной взгляд отца.
В вечеру её камлейка так пропиталась жиром, что липла к телу через платье. Волосы как бы покрылись застывшей жировой плёнкой. За день Анканау так нагляделась на кровь, что вся морская вода, освещённая закатным солнцем, казалась окрашенной ею.
Девушка медленно поднималась на берег, еле переставляя ноги. Резиновые сапоги, обильно смазанные моржовым салом, скользили.
Анканау равнодушно прошла мимо клуба и первый раз в жизни пожалела, что домик стоит на окраине селения и до него идти далеко.
Анканау долго мылась в горячей воде, заботливо приготовленной матерью. И всё же ей всюду мерещился сытный тяжёлый запах жира и парного мяса. Им были пропитаны белый хлеб, печенье, варёные и охлаждённые нерпичьи ласты и даже подушка на кровати.
Отец молчал, как будто ничего не случилось и дочь всегда только и делала, что разделывала морскую добычу на берегу. Он молча сходил за водой и наколол дров для завтрашней растопки.
Посмотрев на часы, Чейвын повернулся к дочери, лежавшей на кровати поверх одеяла, и спросил:
— Разве ты не пойдёшь в клуб? Там сегодня новая картина.
— Не пойду, — ответила Анканау. — Почитаю.
— Как хочешь, — сказал отец, — а мы с Рультыной пойдём.
Когда за родителями закрылась дверь, Анканау встала и подошла к окну. Она долго смотрела на тёмное море и думала о завтрашнем дне. И вдруг она поймала себя на том, что страстно желает, чтобы завтра подул хороший ветер и вельботы не вышли в море.
3
Первый день на берегу моря оказался, как говорила Йиленэу, самым тяжёлым. В другие дни вельботы всё меньше и меньше привозили моржей. Бывало, что бригада разделывала только одного моржа, а случалось и так, что под пекуль попадало несколько нерп или лахтаков. Подходили льды, моржи и киты торопились уйти в тёплые края.
Однажды вельботы привели кита. Он был небольшой, но на его разделку ушёл целый день. На берег для подмоги спустилось много народу.
Анканау тащила большой кусок жира, как вдруг услышала возглас:
— Анка, это ты?
