оказался…
Здешнюю звероферму Маша помнила хорошо. Правда, за десять лет ферма разрослась — прибавились новые корпуса, открытые шеды, в которых лежали, свернувшись калачиком, белые норки.
— Откуда начнем? — спросил Сергей Иванович, притормаживая машину.
— С шедов, — деловито предложила Мария.
Зверьки там выглядели неплохо. Заведующая зверофермой, наряженная в свежестиранный и хорошо отглаженный синий халат, надетый поверх пальто, шагала рядом и давала пояснения.
Опытным глазом Маша примечала упущения. Иногда останавливалась у того или иного зверька, открывала клетку, вынимала его и подолгу разглядывала, ощупывала руками.
Так они прошлись по всей ферме, осмотрели белых и цветных норок, черно-бурых и серебристых лис, голубых пестов, зашли в помещение, где готовился для зверей корм, в маленькую тепличку, где на гидропоне росла зеленая подкормка.
Когда со всем этим было покончено, заведующая вопросительно поглядела на Машу, на председателя.
— Все, что в ваших силах, вы делаете верно, — подбодряла ее Маша. — Но, будь моя воля, я бы все тут переделала.
— Так берите эту волю! — воскликнул Сергей Иванович. — Честно вам скажу, вот где у меня эти звери сидят! — Председатель снял шапку и постучал по своей крепкой, изрезанной морщинами шее. — Они приносят такой убыток, что на эти деньги я бы мог всех женщин нашего колхоза в модные манто нарядить!
— Хорошо, — подумав, сказала Маша. — Я попробую составить вам предложения по перестройке зверофермы. Но мне нужно основательно изучить и кормовую базу, и запасы зеленой подкормки, и состояние построек.
— Все документы, все мои помощники в полном вашем распоряжении, — пообещал Сергей Иванович. — И любой транспорт в райцентр — вертолет, вездеход, собачья упряжка! Насчет оплаты тоже не будете обижены.
— У меня еще отпуск, Сергей Иванович, — улыбнулась Маша. — Так что платы никакой не надо. А то получится, что я и впрямь поступила к вам работать, а ведь мною окружком партии распоряжается.
8
Теперь Мария Тэгрынэ уже не испытывала неловкости, появляясь утром в столовой: после завтрака ее ждало дело. Она шла в колхозную контору и садилась работать в кабинете председателя. При необходимости брала машину и ездила на звероферму, где ее встречали как хозяйку. Однажды невольно подслушала такой разговор о себе:
— Тэгрынэ — высший специалист по звероводству. Академию кончила, в Канаде была.
Маша очень ценила это доверие к вей и трудилась с утра до вечера. А в итоге составила короткую докладную записку, смысл которой можно были свести к одной фразе: ликвидировать звероферму и создать на ее базе новое узконаправленное хозяйство по разведению голубых песцов.
Сергей Иванович долго и внимательно изучал эту записку, аккуратно перепечатанную на машинке. А Маша сидела напротив, наблюдала за ним и делала неожиданные открытия. Постарел Сергей Иванович, волос совсем не осталось на голове. Они у него даже не успели поседеть, избегнули этой участи, выпав почти полностью. Лицо председателя прорезали глубокие морщины, и только в них сохранился естественный цвет кожи, а так все оно давно покрыто крепким загаром полуночного летнего солнца, продублено морозными, режущими ветрами.
— Насколько я понял, — осторожно произнес Сергей Иванович, отрываясь наконец от записки, — вы предлагаете ликвидировать звероферму?
— Да.
Сергей Иванович снова поднес к глазам листок, словно устного подтверждения ему было недостаточно.
— Совершенно ликвидировать?
— Совершенно.
— Даже не верится, — вздохнул он.
— Почему же? — пожала плечами Маша. — Хозяйство это убыточно, бесперспективно. Так звероводством заниматься нельзя. Надо раз и навсегда запомнить: клеточное разведение пушных зверей — дело серьезное, требующее научной постановки. Прежде чем заводить клетки и покупать производительную часть поголовья, надо организовать ветеринарную службу, чтобы исключить падеж. Затем необходимо обеспечить высокую продуктивность, а ее не достигнешь без тонкой племенной работы… Впрочем, обо всем этом я написала.
— Вижу, что написали, — раздумчиво произнес Сергей Иванович. — И, скажу честно, затронули мою собственную мечту, которую сам я считал совершенно несбыточной. Если бы мне вчера сказали — полетишь на луну, скорее бы поверил, чем в ваше предложение ликвидировать звероферму… На такое замахиваться!.. Не знаю, право, мне даже как-то не по себе.
— Боязно, Сергей Иванович?
— Боязно, — поежился председатель колхоза. — Я уже примирился с этой болячкой и радовался, когда убытков от нее оказывалось чуть поменьше, чем планировалось. А уж думать о прибыльности я и не смел. Это все равно, что ждать рентабельности от пурги.
— Если уж заниматься разведением пушных зверей, это надо делать с умом и размахом, — продолжала Маша. — А такие, как ваша, карликовые зверофермы с дохлыми зверями — все равно что производство стали в домашней духовке. Даже не только стали, а разных металлов. Ведь у вас на ферме и чернобурки, и норки, и песцы… Каждой твари по паре…
— А знаете, сколько мне пришлось воевать против этого? Два выговора имею. Один из них с такой формулировкой: за игнорирование передовых методов ведения хозяйства… Боюсь, что и на этот раз нас с вами не поймут. — Сергей Иванович повертел листок Машиной докладной в руках. — Пойти с этим в райисполком и райком?.. Да нас сочтут там за чудаков, которые вдруг решили доказать, что земля вертится в другую сторону.
— А если она действительно вертится в другую сторону? — не отступала Маша. — То, что я написала здесь, не открытие, это всем давно известно. Чудаки, Сергей Иванович, не мы с вами, а те, кому кажется, что землю можно заставить вертеться по их предписанию.
— Похоже, что так, — вздохнул председатель и подумал: случись у него такой специалист лет десять—пятнадцать назад, он бы, не задумываясь, полез в драку.
— Иной раз я размышляю, откуда у нас это? — негромко, словно бы про себя, сказала Маша. — Ведь с первых лет Советской власти мы твердо усвоили и добиваемся, чтобы у нас была настоящая промышленность, чтобы железо и сталь выплавлялись не в домашних печах, а в современных домнах и мартенах, чтобы электричество производилось самым дешевым и прогрессивным способом. Словом, знаем, что такое умное, научное ведение хозяйства. И в то же время позволяем себе иногда такую вот кустарщину.
— Эх, Мария Ивановна, — уныло откликнулся председатель. — Втянул я вас в это дело, а теперь и сам не рад… — Он пригладил тяжелой ладонью несуществующие волосы и вдруг заявил решительно: — Что ж, поедемте завтра в райцентр!..
Вечером в гостиницу зашел Андрей Пинеун.
— Тут такие слухи пошли! — весело начал он. — Говорят, собираетесь закрывать звероферму и сесть в кресло нашего Сергея Ивановича…
— Чушь! — гневно возразила Маша и подробно рассказала Андрею о своих соображениях.
— Это вы здорово, — сказал Андрей. — Одного только не пойму: специалист по звероводству и вдруг выступает против звероводства.
— Я не против звероводства, а против такого звероводства, — уточнила Маша.
