луч видимого света.
Они опять помолчали. Крейн еще раз подошел к предмету, теперь уже с некоторой опаской. Он плавал перед ним, сияя, и его края мерцали едва заметно глазу, словно тонкие, неопределенные линии миража.
— Почему, интересно? — пробормотал Крейн.
— В этом и вопрос.
Крейн с любопытством смотрел на маячок.
— Это никак не связано с его способом передвижения?
— Не думаю.
— Механизм самозащиты?
— Вы хотите сказать, он пытался заставить вас отпустить его? Столь же маловероятно. Такое сложное устройство, как этот артефакт, может иметь и более эффективные способы защиты. Кроме того, один из них мы пытались повредить, но они невосприимчивы ко всем воздействиям, которым мы их подвергали. Ваши пальцы вряд ли представляют для него серьезную угрозу.
Хмурясь, Крейн обошел маячок. Он все еще чувствовал некоторую слабость от прилива адреналина при испуге. Взяв пластиковую пробирку, он осторожно поводил ею рядом и вокруг парящего предмета, поймал его в пробирку, запечатал красной резиновой пробкой и стал разглядывать. Крошечный артефакт безмятежно плавал точно посередине сосуда.
— Ашер считает, что это некое сообщение, — сказал Крейн. — Его мигание — цифровой код.
Хьюи кивнула.
— Логично. Но если это информация, то мы никак не можем ее понять.
— Интересно, как там Ашер, — пробормотал Крейн скорее для себя, чем для нее.
Он почувствовал себя виноватым, что ничего не сообщает руководителю научных исследований. Последний раз они разговаривали в каюте Крейна, когда туда вломился адмирал Спартан со своими морпехами. С того времени Крейн был так занят, что не мог ни звонить, ни разыскивать Ашера.
— Я отправлю ему сообщение по электронной почте, — сказала Пинг.
Она подошла к своему столу, села перед клавиатурой и начала печатать. Потом замерла, нахмурилась и продолжила печатать.
— Забавно, — сказала она.
— Что? — спросил Крейн, подходя к ней.
— Я получаю информацию об ошибке. Сбой сети. Сообщение не проходит. Посмотрите.
Она указала на экран.
— А что у вас за система?
— Стандартная беспроводная 802.1lg, такая же, как и на всей станции. — Хьюи набрала очередную команду. — Опять то же самое.
— В медпункте у меня никогда не было проблем со связью.
— Да и у меня такое первый раз. Раньше все было надежно, как скала. — Хьюи снова застучала по клавишам. — Ну вот. С третьей попытки.
Но Крейн все еще размышлял.
— А какая полоса частот у вашей беспроводной сети? — спросил он.
— Пять и одна десятая гигагерц. А что? — Хьюи повернула монитор компьютера к Крейну. — Вы же не думаете…
— Что откуда-то идут помехи? Хороший вопрос. У вас в лаборатории есть приборы, работающие на той же частоте?
— Нет. На этой частоте только беспроводная сеть…
Голос Хьюи сорвался. Несколько мгновений исследовательница и врач смотрели друг на друга. Затем, словно им в голову пришла одна и та же мысль, оба повернулись к маленькому маячку, который висел как ни в чем не бывало перед радиометром.
Хьюи поднялась с кресла, подошла к одному из лабораторных столов, порылась в целом наборе различных измерительных устройств, нашла анализатор. Она приблизилась к парящему в воздухе артефакту, протянула к нему тестер и посмотрела на маленький экранчик.
— О господи! — воскликнула она. — Он теперь передает и на пяти и одной десятой гигагерц.
— То есть теперь он передает сообщения уже в трех диапазонах, — сказал Крейн. — Да еще удаленных так далеко друг от друга.
— Три, которые нам известны. Но мне почему-то кажется, что их на самом деле больше.
— Вы уверены, что это новое явление?
— Абсолютно. Раньше была только частота видимого светового излучения. И больше ничего.
Крейн задумчиво смотрел на крошку маячок.
— Как вы думаете, что произошло? — тихо спросил он.
Пинг вежливо улыбнулась ему.
— Похоже, вы разбудили его, доктор Крейн.
Она вернулась к компьютеру, села и принялась лихорадочно печатать.
28
— Очистители углекислого газа?
— Норма.
— Сервоприводы и карданы?
— Норма.
— Защита?
— Сто процентов.
— Индикаторы инерциальной системы?
— Зеленый.
— Электромагнитный замок?
— Максимум.
— Датчик температуры?
— Норма.
Томас Адкинсон повернулся вместе с креслом к инструментальной панели и выключил нудный диалог между рулевым и инженером. Его консоль сияла зелеными индикаторами, а манипуляторы на нижней части Сферы были готовы к работе.
Серия гулких ударов снаружи прекратилась, сменившись едва слышным шорохом — пластину входного люка приварили на место, а теперь заполировывали следы шва. Новичок в буровом комплексе, обойдя вокруг Сферы, увидел бы только идеально гладкий шар — снаружи ничто не указывало на то, что внутри находятся три человека.
Сидят в страшно неудобной тесноте.
Адкинсон поерзал в маленьком металлическом кресле, стараясь найти положение, в котором можно было бы удобно провести сутки. Из-за того что вход и выход из Сферы занимал столько времени — полтора часа подготовки до погружения и полчаса после, для максимальной эффективности каждому экипажу сделали смену тройной длины.
Максимальная эффективность, черт ее дери. На жизнь можно зарабатывать и как-нибудь иначе!
Чирикнул интерком.
— Сфера-один, вызывает диспетчер, — раздался голос из крошечного динамика. — Сообщите состояние.
Микрофон взял Гроув, рулевой.
— Сфера-один, все системы в норме.
— Вас понял.
Адкинсон бросил взгляд на Гроува. Рулевой во время погружения отвечал за техническую сторону;
