через несколько секунд засветился красным, зловещим светом.
Эксе удивленно глядел на него.
— Прекрасная штучка. Интересно.
Он вернул Кейллу диск, который восстановил нормальный голубой цвет, как только Кейлл надел цепочку на шею.
— Все же, — продолжал старик, — у здоровяка определенно такого не было.
— Вы уверены?
— Конечно. У него грудь, как стена. На ней не было никаких украшений. — Снова пауза. — Кроме меток.
— Меток?
— Да, вроде татуировки, наверное, или шрамов, только слишком аккуратные и ровные. Валики кожи… Один вокруг шеи, один вокруг живота… — Он нарисовал худым пальцем. — У легионеров тоже есть такие?
— Нет, — задумчиво ответил Кейлл. — Ничего похожего.
Глаза у старика загорелись от любопытства.
— Считаешь, эти парни не настоящие легионеры?
— Не знаю, что и думать. Этот человек сказал, что он…
— Да, в основном говорил он. Много смеялся тоже он. Не очень-то приятный. Я сразу струхнул… и, признаюсь, рад был убраться.
Кейлл кивнул и поднялся.
— Я благодарен вам, Ксанн Эксе, за помощь больше, чем могу выразить словами. Жаль, что не встретил вас раньше. Я в большом долгу перед вами и сомневаюсь, что смогу расплатиться.
Как эхо этих слов, его пронзила боль, более жестокая, чем прежде.
Но старик ничего не заметил.
— Пожалуй, сынок, помогать с удовольствием — это и есть моя работа. Я журналист, а у тебя могут быть новости. Если установишь, что эти парни самозванцы, дай мне знать, ладно?
Кейлл печально улыбнулся.
— Если они действительно легионеры, дам знать. Если нет, тогда, вероятно, некоторое время я буду слишком занят.
4
Кейлл пошел в космопорт самым быстрым шагом, на какой был способен, с трудом стараясь сохранять внутреннее спокойствие и самообладание, несмотря на замешательство и нетерпение. В его голове вопросы громоздились на вопросы, загадки на загадки. Одна, самая важная, не давала ему покоя.
Легионеры ли те трое?
Если легионеры, то он получит ответы и на другие вопросы, касающиеся главным образом уничтожения Мороса и неизвестных убийц.
Если они не легионеры… Тогда каковы их цели?
И что он может сделать в связи с этим?
Он знал, что от взлета до посадки на луну Креффа, где, по крайней мере, на некоторые из этих вопросов будет получен ответ, пройдет не более часа. Но он также понимал, что будет жалеть о каждой потерянной минуте.
Время теперь — самое ценное, что у него есть. Каждая прошедшая минута — шаг к тому (теперь уже близкому, если верить медику) дню, когда боль усилится до такой степени, что сомнет его железное самообладание, когда радиация разрушит его жизнь.
Любая задержка, какой бы короткой она ни была, — грабеж, уменьшающий возможность успеть найти необходимые ему ответы.
Другой человек, не обладающий внутренней дисциплиной легионера, мог бы обезуметь от гнева и расстройства, столкнувшись с тем, с чем столкнулся в космопорте Кейлл.
Он не смог войти в свой корабль.
Кто-то поставил на входной люк электромолекулярную печать — гладкую металлическую полосу, самую надежную и невскрываемую, какую только можно отыскать в Галактике.
Кто-то не хотел, чтобы Кейлл Рэндор улетел.
Старший офицер службы безопасности космопорта не проявил любезности.
— Ничего не могу добавить, — чиновник был серокожим солтренианцем с неизменно кислым лицом, ставшим еще кислее из-за нескрываемой злости в голосе Кейлла. — Как я сказал, поступил официальный приказ опечатать ваш корабль и вручить вам это.
Он указал на бумагу в руках Кейлла. Ее содержание, делало загадку еще загадочнее. Бумага оповещала — в чем не было нужды, — что его корабль официально опечатан. И «требовала», чтобы Кейлл снял комнату в гостинице при космопорте и ждал там встречи «по поводу некого срочного дела».
В бумаге не говорилось, что это будет за встреча. Но она была подписана заместителем координатора солтренианского Гражданского контроля.
— Я не нарушал на этой планете никаких законов, — свирепо заявил Кейлл. — Я пробыл здесь всего день… и теперь хочу улететь. Мирно. Ваши люди не имеют права задерживать меня.
— Я получил приказ, — сказал чиновник.
Он многозначительно опустил руку к оружию, висевшему на боку. Еще один иглострел, подумал Кейлл.
— Если хотите спорить и говорить о правах, обращайтесь в Гражданский контроль. Ваш корабль будет опечатан до тех пор, пока не отменят приказ.
— И обращусь. — Кейлл повернулся, потом оглянулся и почти небрежно спросил: — Но ключ-то у вас здесь?
— Вас не касается, где он, — проворчал чиновник, — пока ГК не отменит приказ.
Кейлл кивнул и, скрывая довольную усмешку, вышел из кабинета. Прежде чем ответить, чиновник бросил быстрый взгляд на закрытый металлический ящик у стены. Чиновник, вероятно, даже не обратил внимания на это движение своих глаз. Но Кейллу большего и не было нужно.
Выходя из здания космопорта, он мельком посмотрел на дальний край пустого пластибетона, туда, где стоял его корабль. Расстояние было значительное — главные места стоянок располагались подальше от зданий. Но глаза Кейлла различили кое-какие подробности, и то, что он увидел, заставило его резко остановиться и приглядеться повнимательней.
Возле его корабля собралось четверо мужчин, среди них — охранник космопорта. Двое других были в форме, которую Кейлл узнал сразу, несмотря на то, что она была обильно запорошена солтренианской пылью. Форма легионеров.
А четвертый…
На голову выше всех остальных, плотно скроенный. И по пояс голый.
Трое, по-видимому, болтая с охранником, осматривали корабль Кейлла. А здоровяк смеялся.
Кейлл пробежал три шага по пластибетону, и его остановил резкий голос:
— Рэндор!
Он повернулся и увидел в дверях начальника охраны.
— Я приказал вам держаться подальше от того корабля, — проворчал тот. — Я поставил там человека. Разве не понятно?
Злость кипела внутри, но голос Кейлла оставался спокойным.
— Там трое, с кем я должен поговорить.
Офицер, прищурившись, всмотрелся.
— Вы знаете их? — быстро спросил Кейлл.
