он прильнул к стеклу. В темноте сада ему удалось разглядеть пятно приземистой баньки. Шест за ней уже не различался. Все правильно, отметил он про себя. Согласно принципу перпендикулярности. Как раз напротив этого окна… М-м-да… Вот оно как получается-то! Стало быть, сегодня здесь должна была повториться комбинация «Смирнова — Бурза»… Только уже с другими фамилиями. Бланк, знаете ли, у нас стандартный, так что фамилии сами впишите от руки. Пьеса осталась та же, только поменялись герои. Вниманию зрителей! Объявление. Вместо выбывших из игры актеров играет второй состав…
Шум в комнате заставил Сергея отвернуться от окна.
Теперь уже Филин держал Чистякова за грудки. Жена его тихо скулила, полулежа на диване. Филин раздраженно выплюнул свою изжеванную папиросу на пол.
— Я же тебя со школы знаю, — сквозь зубы говорил он. — Чего же тебе не хватало, Иван? Зачем ты на старости лет превратился в ублюдка?! Зачем?! рявкнул он. — Ведь ты же выродок! Ты способен лишить жизни младенца… или ее… — Он махнул в сторону Котельниковой. — Из-за чего?! Что с тобой произошло, что?!
— А с тобой?.. — вдруг произнес Чистяков глухим голосом.
— Что?! — выдавил Филин.
Чистяков поднял свои безжизненные глаза на Филина.
— А с тобой, Филин, что произошло? — проговорил он тихо. — Ты-то сам тоже не такой раньше был…
Филин застыл и выпустил Чистякова из рук. Тот сел обратно и снова опустил голову.
— Что — я сам? — ледяным тоном сказал Филин. — Да как ты, выродок, можешь судить обо мне!..
— Не прикидывайся ангелом, Виктор… — безразлично произнес Чистяков в пол.
Желваки на скулах Филина побелели.
— Заткнись ты, ублюдок! — прошипел он. — На твоих руках кровь, а ты распахиваешь свой рот! Ты же жить не достоин! Ты же труп!
— Мы все здесь трупы, — по-прежнему не поднимая головы, сказал Чистяков. Все мы здесь уже не те, что были…
— Да что ты несешь?! — вращая глазами, проревел Филин. — Свою вину на всех переложить хочешь? Лучше замолчи!.. Говорить будешь потом и не здесь!
— Ничего я не хочу… Ни на кого… А ты что чистеньким решил остаться, да?
— Ты что, не расслышал?! — яростно выпалил Филин. — Не доводи меня до греха, Иван!
Но Чистяков, казалось, не слышал его слов и продолжал монотонно бубнить под нос:
— Что, думаешь, я совсем ничего не понимаю? Да если бы не Артемка…
— Ну все!.. — крикнул Филин. — Я тебя, тварь такую, без суда и следствия…
Он внезапно вскинул пистолет и приставил его ко лбу Чистякова. Истошный вопль его жены прорезал комнату. Сергей внутренне сжался, ожидая выстрела. На какую-то секунду воцарилась гробовая тишина. Потом рядом с Филиным оказался Кирилл и схватил его за руку.
— Ты что?! — заорал Кирилл, отбрасывая руку Филина с пистолетом в сторону. — Ты что, блин, совсем сдурел?!!
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Затем Филин неторопливо опустил пистолет.
— Ты думал, что я на самом деле?.. — осклабившись, проговорил он и облизнул губы. — Да я просто варежку его закрыть хотел. Разозлил он меня…
— Иди ты, знаешь, куда? — тяжело выдохнул Кирилл. — Дурак!.. Совсем спятил…
— Ну что еще, господи? — обеспокоено спросил Барновский, появившись в дверях. — Опять шум…
— Да все нормально, — бросил Филин, пряча пистолет в кобуру. — Нервы на пределе.
— Петрович, — сказал Кирилл хмуро. — Надо с этим со всем кончать.
— Да, да, конечно, — торопливо заговорил Барновский. — Значит так. Сергей бегом за машиной. Отвезете с Кириллом Котельникову в больницу. Чистяковых пока в мэрию, до утра. Так что, хозяева, собирайтесь… А утром будем разбираться. Все.
— Шел по пустыне осел. Долго шел, очень долго. Сверху солнце палит, ну, в пустыне, сами понимаете, это иногда случается… Снизу — песок. Жарко, в общем, и это даже еще не то слово. День, значит, идет осел по пустыне, два идет, неделю идет… И воды-то нигде нет: снега давно сошли, киоски не работают, да и вообще ситуация здорово смахивает на сухой закон. А пить хочется ослу, господа, невыносимо. Пить ему хочется больше, чем конторскому выйти из резервации. Вдруг видит осел стоят два бочонка: один — с водой, другой — с водкой. Вот такой, понимаете ли, господа, расклад. И что же он стал пить, спрашивается? Правильно. Два бочонка — это не два стога сена. Тут решение осла очевидно: он стал пить воду. — Глеб сделал паузу и, взявшись за рюмку, закончил: — Так не будем же ослами, господа, и выпьем водки!
Они дружно выпили водки и Валера, стреляя по столу взглядом, сказал:
— Так это был тост? А я думал, это история из твоей жизни.
— Не смешно, — заметил Глеб, бросая в рот маринованный огурчик.
— Между прочим, пододвинь-ка сюда вот эту тарелку, — потребовал Валера. Дайте пожрать-то, в конце-то концов…
— Ну, конечно, конечно, — проговорил Глеб сочувственно. — Ты же уже целых пять минут ничего не ел.
— Фанат, — сказал Кирилл с вздохом.
— Маньяк, — добавил презрительно Глеб.
— Давайте, давайте, — пробурчал Валера с набитым ртом, склонившись над тарелкой. — Злопыхатели. Завистники. Недочеловеки. Знаете, почему? — спросил он, вытирая губы. — Потому что, я ем, следовательно, я существую! Понятно? Латынь, однако.
— Те же древние, — заметил Глеб, — говорили: «Избыток пищи мешает тонкости ума». Такими же латинскими словами и специально для таких как ты.
— Все-то не слопай, — сказал Кирилл Валере. — Сидеть еще долго.
— А вы, кстати, в курсе, — сообщил Сергей, — что в нашем магазине продается «Гёссер»?
— Брешешь, драйвер, — сказал Глеб подозрительно.
— Вот не закусывают ни фига, — заметил Валера, жуясь, — потом и чудится всякое.
— Это правда, — сказал Сергей. — Я сам его днем пил. Сегодня только завезли. Вы, вообще-то, в магазины заходите, интеллигенты?
— Настоящий «Гёссер»? — спросил Глеб. — Зеленые такие банки?
— Если не верите, — сказал Сергей, — можете взять у меня мочу на анализ.
— Вот ты, между прочим, не мог, что ли, сегодня туда зайти? — с упреком сказал Валера Глебу. — Пока ползал там…
— Когда? — скривился Глеб. — Где ползал?
— Ну, куда ты там бегал-то после работы? — сказал Валера. — К Луизе, наверное… Так сказать, на палочку чаю…
— Не к добру это, — изрек Глеб, потрясая указательным пальцем. — Впервые за четыре года в резервации появилось приличное пиво. Не к добру.
— Да это к собранию, я полагаю, — сказал Сергей. — Только поздновато почему-то.
— Все равно завтра народного недовольства будет предостаточно, — сказал Глеб. — Даже если бы они в каждую квартиру провели бесплатный пивопровод.
— Это точно, — согласился Валера. — Вони будет завтра…
— Слышь, полиция, — сказал Глеб, — правда, что ли, что с нас собираются квартплату брать? Про аренду какую-то болтают…
— Проекты такие есть, — сказал Кирилл. — Местные очень недовольны. Мы, говорят, при рынке или нет, живем? Пусть, понимаешь, платят… Не знаю, откуда это конкретно пошло.
— Ну, правильно, сколько можно? — сказал Глеб. — Меня это не удивляет. Наигрались в гуманизм. Железы сострадания перестали вырабатывать свой секрет.
— Да вы раньше времени-то не переживайте, — сказал Кирилл. — Это только проект же, по идее!
