национальной нетерпимости, которые время от времени возникали в судах. Благодаря его личному вмешательству ни один из приезжих, напавших на местных жителей первым, не получил статью за «экстремизм и разжигание», тогда как все местные жители поголовно обвинялись в причастности к движению бритоголовых и летели на зону с клеймом «экстремист». Такие судебные процессы широко освещались в прессе, местных клеймили эпитетами «фашист» и «нацист», приезжих старались не упоминать вовсе. Это порождало еще больший страх, еще большую ненависть и все сильнее приближало Ефима Самойловича к его заветной цели. «Скоро каждый президент этой страны будет ездить ко мне с докладом и без моего совета шагу не сделает», – обронил как-то Ефим Самойлович, и слова его услышал генерал Петя. А услышав, он слов этих не забыл…
3
Лорина, Лора – младшая и любимая дочь Ефима Самойловича – была тем красным, остро отточенным грифелем, который постоянно так и норовил накрест перечеркнуть счастье папаши двумя жирными полосами. Нет, она была вовсе не избалованной, не взбалмошной и совершенно не походила на стервочку из числа золотой молодежи. Она вообще не имела к этой самой золотой накипи никакого отношения. В середине девяностых в той среде о ней никто никогда не слышал. Она не посещала мест скопления элитных сынков и дочек, они никогда не летала на показы мод в Европу, не загорала в Малибу, не носилась в открытом «Порше» по Кутузовскому проспекту жаркими летними ночами, и ее длинный газовый шарф при этом не развевался, точно мантилья Грейс Келли, потому что у нее никогда «Порше» не было и в помине. Конечно же, ей стоило только попросить, только намекнуть, и папа расстарался бы, но Лора была странным, с точки зрения окружавшего ее общества, существом. Она воспитала себя сама, рано проявив чрезвычайную жесткость характера и узурпировав процесс собственного воспитания с самых первых сознательных лет, то есть еще с первого класса школы. Никто как будто не влиял на нее, она ни с кем не поддерживала контактов, не заводила знакомств, пусть и мимолетных, она лишь прилежно училась (здесь ей все давалось легко, точно шутя, и в особенности гуманитарные и естественные науки). Она колоссально много читала, и никто никогда не интересовался, что именно она читает, где берет книги. Лишь однажды, когда ей было около десяти лет от роду, отец заметил у нее на столе черный с золотом том и прочитал название: «Молот ведьм». Повертев в руках книгу так и сяк, Масионжик рассеянно улыбнулся и хотел было что-то спросить, но Лора, обычно такая сдержанная с ним, вдруг бросилась ему на шею, принялась его целовать, щебетать ему в ухо что-то нежное, и он тут же обо всем позабыл и покинул ее комнату очень растроганным и счастливым.
Первые ее странности стали отчетливо проявляться в выборе одежды. Она не выносила ярких цветов и была согласна максимум на коричневое, отдавая все свои основные предпочтения черному цвету. Особенно ей нравилось сочетание черной одежды и серебряных украшений: и того и другого в ее гардеробе было в изобилии. В синагоге Лора с детства бывала изредка, к сожалению родителей, и всякий раз выдумывала какой-нибудь повод, чтобы туда не ходить. Позже она вообще отказалась посещать это место, заявив, что ей там все время становится как-то дурно. Вместо синагоги она иногда запиралась в своей комнате, и если кто-то хотел войти к ней в этот момент, то она кричала, что к ней нельзя, она молится. У нее действительно был Талмуд и другие священные для всякого еврея книги, но она их никогда не открывала. Для своих молитв девочка использовала совсем иные книги…
Шло время, и Лора превратилась в красивую задумчивую брюнетку с большими глазами, тонкими чертами лица и превосходной фигурой. Мужчины сходили с ума от ее груди и бедер, они хотели ее длинных ног и полных манящих губ, но Лора к ухажерам была равнодушна. Романтические мужчины пылко добивались ее и говорили тестостероновой прозой и тестостероновыми стихами, но она отвергала их домогательства. Решительные мужчины пытались обнять ее за талию, а она без стеснения посылала их на три буквы и отвешивала сильнейшие пощечины, больше похожие на удары боксера. Она могла и была готова постоять за себя и постоянно носила с собой опасную бритву. Однажды она зарезала ею таксиста- армянина, который, впрочем, откровенно хотел ее изнасиловать. Лора терпеливо дождалась, когда он, тяжело дыша от предвкушения, окажется сверху, и саданула его бритвой по горлу, перерезав сонную артерию. Таксист рухнул прямо на нее, а Лора шутки ради напилась его крови, и после у нее три дня было не все в порядке с пищеварением.
Мужчины, как романтические, так и решительные, были студентами престижного МГУ. Лора тоже была его студенткой, но от всей студенческой компании держалась особняком, тесно сойдясь лишь с несколькими субъектами, которых остальные называли «ненормальными». Ненормальность их была, впрочем, бесшумной и выражалась также в стиле одежды (только черное) и в замкнутости, в отрешенности от всего окружающего мира. Лорина компания контактировала с окружающим миром лишь по мере надобности: ответить на вопрос преподавателя, назвать в буфете марку сигарет, спросить в университетской библиотеке нужную книгу. Именно в библиотеке они и собирались. У них было даже свое излюбленное место: правый читальный зал первого гуманитарного корпуса, дальний угол. Здесь несколько этих странных молодых людей переговаривались тихими голосами, о чем-то спорили, не повышая тона, обсуждали места в тех или иных книгах. Все относились к ним как к безобидному околонаучному клубу, который за глаза называли «сектой». Ефим Самойлович несколько раз сам инкогнито наблюдал, что делает дочь вечерами, и увиденным остался крайне доволен. Жене своей он сказал: «Видишь, Курочка (он вот так, до икоты трогательно называл свою супругу), видишь, как отличается приличная еврейская девочка от всего этого сброда. Сброд пьет пиво и болеет гонореей, а наша Лорочка читает умные книги и, наверное, станет революционеркой, как ее бабушка». На что супруга умильно гладила его по руке и с легким сердцем отпускала поиграть с товарищами на бильярде, где вместо бильярдных столов были горячие простыни борделей, а роль луз исполняли проворные шлюхи, берущие за свои услуги невероятно дорого. Подвигав кожаным кием своим, Ефим Самойлович умиротворенным возвращался домой, в свою трехсотметровую квартиру на Остоженке, или на ближнюю дачу в Жуковке, или в дальнее имение на берег Волги, где была у него конюшня, яхта и пара вертолетов.
Первый неприятный сюрприз Лора преподнесла, будучи курсе на третьем, когда впервые не пришла ночевать домой. Ефим Самойлович тогда машинально отметил для себя дату – 30 апреля.
– Понимаешь, па, – своим глубоким, серьезным голосом сказала Лора-телефонная, – мы с друзьями хотим сегодня остаться за городом, устроить что-то вроде безобидной вечеринки. Ты позволяешь?
– Но… – Он тогда как-то растерялся, сперва решил ей запретить, но подумал о том, что она никогда не давала повода для подозрений, никогда не была замечена в чем-то предосудительном, всегда была такой умненькой и благоразумненькой, и согласился.
– Курочка, я отпустил Лору к друзьям. Пусть побудет с ребятами, они такие славные, – с чувством сообщил Ефим Самойлович жене.
– Я давно хотела с тобой поговорить, Фима, – сказала его жена, – поговорить о нашей дочери. Ты не находишь, что она все же очень странная. И компания у нее тоже какая-то странная. Ладно бы они выпивали, покуривали – это нормально в таком возрасте, когда хочется попробовать запретный плод, но, по-моему, у них на уме нечто совершенно иное. Лору заботит нечто, – жена Ефима Самойлофича замялась, подыскивая нужное слово, – нечто неженское. Как ты считаешь, может, она лесбиянка?
– Но я видел парней в ее компании, – возразил Ефим Самойлович, – просто она у нас очень умная и добрая, наша девочка. Она много читает. Я же тебе говорю, что она станет революционеркой. Вот и Лейба Бронштейн читал много – и кем он стал? Троцким он стал, Курочка. Троцким!
– Он плохо закончил свою жизнь, – покачала головой жена Ефима Самойловича и, вздыхая, ушла в свою спальню.
4
Нет, чета уважаемых Масионжиков, ничего-то вы не знали о своей дочери и о причинах некоторой ее «странности» не догадывались. А между тем Лора уже с детства была увлечена вещами столь невероятными для маленького ребенка, что уже тогда она нуждалась в помощи искусного психиатра. Все началось с фильмов мистики и ужасов, которые в детстве завораживали ее своими дикими сценами. И, уверовав в торжество экранного зла, маленькая Лора постепенно пришла к мысли о торжестве зла в реальной жизни. Более того, себя она видела в роли той, кто поможет злу занять подобающее ему величайшее место.
Так бывает, что маленькие девочки любят играть в фей и волшебниц. Так бывает очень часто, оh yeah. В сущности ведь всякая женщина фея и волшебница, только вот абсолютное большинство девочек,
