Но оба его орла слепо шагали к дверям. На оклик начальника они даже не оглянулись.
- Не беспокойтесь за них. К мужчинам, тем более, молодым, я благосклонна. Они отправятся домой, к семьям, и о сегодняшней ночи больше не вспомнят... О! Вот и наш Петя-Петюнчик!
Борейко, как ужаленный, отскочил к стене. Петя-Петюнчик успел сходить на кухню и теперь стоял перед ним, сжимая в руке нож. При этом он не переставал хныкать. Кровь перепачкала ему подбородок и неровными полосами стекала по рубашке.
- Вы же видите... Это не я. Я здесь никто...
- Брось нож! - рявкнул Борейко. Натренированным движением выхватил пистолет, сбросив его с предохранителя. - А вы, дамочка, сядьте, пожалуйста, в уголок. Так будет лучше и для вас, и для меня. А насчет гипноза предупреждаю: малейший фокус, и открываю огонь.
- Люблю кровожадных мужчин! - герцогиня причмокнула губами и, томно опустившись в кресло, раскинула в стороны меха. - А вы, майор, любите красивых женщин?.. Только не надо краснеть. Скажите, как есть. И на ноги мои можете смотреть. Или опасаетесь гипноза?
- Прикройтесь, - сдавленно пробормотал Борейко. - На меня это не действует.
- Ой ли? А что ж вы вдруг охрипли? От избытка служебного рвения?.. герцогиня усмехнулась. - И с каких это пор красивые женские ноги перестали действовать на мужчин?.. Признайтесь, майор, природа берет свое, и я нравлюсь вам, как вы нравитесь мне.
- Я... Я арестую тебя!
- Ага! Вот мы уже и на 'ты'. А арест - слово красивое, многозначительное. Я бы не отказалась арестовать вас. Петюнчик, как вы уже поняли, излишне мягок и каши с ним не сваришь. Его и не пугал никто, а он уже расклеился. С вами, возможно, получится иначе. Небольшая дрессура, толика манер, и из нас выйдет отличная пара. Петечка, думаю, ревновать не будет.
- Я хочу спать, - плаксиво прогундосил Петр Иванович.
- Сегодня вы у меня оба отоспитесь, - грозно пообещал Борейко. - В каталажке.
- Браво! Он еще и шутит, - герцогиня лениво похлопала в ладоши. - Ну же, голубчик, не упрямьтесь. Я сделала предложение, ваше дело согласиться. Другого выхода все равно нет.
Пистолет в руках майора мерно подрагивал. Металлический ствол вторил биению сердца. Борейко прилагал массу усилий, чтобы не смотреть в сторону обнаженной герцогини.
- Сейчас вы оба встанете, - процедил он, - и медленно пройдете к выходу. Одно неверное движение, и я стреляю.
- Кажется, начинаю понимать, что вам мешает, - герцогиня нахмурила тонкие брови. - Пока эта гадость у вас в руках, вы будете нести одну околесицу за другой. Как это вы называете - ахинею за ахинеей. Ничто так не опьяняет людей, как оружие. Петюнчик, забери у него эту фузею. Или, может быть, маузер... Я так плохо разбираюсь в оружии.
- Стоять на месте! - выкрикнул Борейко, но комната уже разваливалась на куски. Через проломы в стенах океаническими волнами вливалась тьма. Огненные змеи, возникнув ниоткуда, закружились в пестром хороводе. Майор выстрелил в потолок, но пистолет вырвало из рук, едва не покалечив пальцы. Земля содрогнулась, и в тот же миг из дымных туч посыпались пепельные хлопья. Ошеломленный, он озирался и беспомощно стискивал кулаки. Квартира исчезла бесследно. Он стоял посреди черной равнины, и прямо перед ним громадой возвышался грохочущий холм. Лавовые реки текли справа и слева. От них несло гарью и жаркой смертью. Невольно Борейко прикрыл лицо. Почва вновь завибрировала под ногами, майора подбросило вверх, и налетевший ветер хищно подхватил его, закружил в пыльных объятиях...
Не сразу он сообразил, что лежит на холодных камнях в незнакомом подвале. В шагах десяти от него на диковинном троне сидела все та же женщина с картины. Похожий на свернувшегося калачиком пса, Петюнчик дремал возле ее ног. И тут же подле трона, выстроенные полукругом, горели гигантские черные свечи. Борейко обратил внимание на то, что горели они по-особенному: удивительно ровно, не мерцая, заливая подвальный полумрак мертвящим голубым светом. В подземелье было чрезвычайно холодно, и, выдохнув клуб пара, майор машинально прикинул - градусов двадцать, а то и все тридцать. Это и называется из огня да в полымя... Он заворочался, пытаясь сесть. Каменный пол обжигал спину и ноги.
- Надеюсь, вы чуточку поумнели, - голос герцогини заставил его поднять голову. Толкнувшись от далеких стен, эхо с издевкой повторило фразу.
- Кто вы такая? - с дрожью произнес он.
- По-моему, вам объяснили. Некогда я имела герцогство, сейчас же, увы, все мои владения - в рамках изображенного на холсте вулкана. Я Ногра, дочь герцога Закревского, мага и колдуна семнадцатого столетия. Сомневаюсь, что вы когда-либо слышали эти имена, но кругозор нынешних славян вообще крайне ограничен. Вы и раньше этим не блистали, а теперь... Забыта и история, и вся наша чернокнижная наука. Бедняжку-философию пытаются воссоздать заново из пепла, но храмы на крови строятся ох, как долгонько!
- Но вы... Вы не могли выйти из картины! Это невозможно!
- Сказал один большой мудрец другому... - Герцогиня вздохнула. - Как же с вами разговаривать? На каком таком языке?
- Но это в самом деле возможно!
- Верно. До поры-до времени я не могла выйти. Спасибо Пете-Петушку выручил.
- Вашего Петушка я все равно рано или поздно упрячу за решетку!
- Будет упрямиться, - дочь Закревского нетерпеливо постучала по подлокотнику. - Это уже не смешно. И потом в присутствии такой знатной дамы вы могли бы вести себя поделикатнее, - величавым жестом она поднесла к лицу кисть с длинными, сверкающими черным лаком ногтями и по очереди поцеловала каждый палец. - Вы представить себе не можете, до чего противоестественна жизнь меж четырех сколоченных рам. И вечный грохот вулкана за спиной...
- Неправда! - вырвалось у Борейко.
- Что неправда? - герцогиня ядовито улыбнулась. - То, что вы чувствуете сейчас, или то, что окружало вас раньше? А может, вы усомнились в реальности извержения? Я могла бы сводить вас к самому кратеру.
- Но если все это существует в действительности...
- То?
- Я привлеку вас к ответственности вместе с вашим Петюнчиком!
- Ох, майор! Мне бы вашу взбалмошную уверенность! Ни меня, ни Петюнчика вы не тронете.
- Но он убийца!
- Он мой спаситель. И не только мой. Не забывайте, на его счету пять спасенных душ. Убиенные, как известно, попадают в рай.
- Я вас уничтожу!
- Бедный вы, бедный... Хотите устроить прецедент? Ведь вам никто не поверит. Процессы над ведьмами давно канули в лету. Вас попросту засадят в сумасшедший дом.
- Ты!.. Подлая ведьма!
Герцогиня в раздумье погрызла ноготь большого пальца, достав зеркальце, придирчиво осмотрела себя.
- Пожалуй, придется тебя наказать, майор. 'Ведьму' я могла бы простить, но 'подлую'...
Борейко сделал попытку подняться, но это оказалось отнюдь не просто. Он совсем окоченел. Холод сковал мышцы, заморозил суставы. Презирая себя за слабость, он громко чихнул. Вздрогнув, Петюнчик приподнял голову, сонно спросил.
- Он еще жив?
- Жив, Петенька, жив. Но кое-что я для него придумала, - герцогиня зловеще улыбнулась. - Во всяком случае он поймет, каково терпеть вынужденное одиночество. Я провела в затворничестве более двухсот лет. Уверена, ему понадобится меньше. Гораздо меньше...
Майор уже не слышал ее. Сидя на корточках, обняв руками колени, он медленно засыпал. Так засыпают в пургу, снедаемые холодом, заплутавшие и обессилевшие. И он не видел, как, поднявшись, герцогиня зашептала над перевернутым распятием заклинания. Подвал задрожал в жарком мареве, заиндевевшие камни с обрывками ржавых цепей потекли, обращаясь в ничто. С усилием открыв глаза,
