цветовую гамму, она выражает мое раскаяние. Наверное, мне не стоило приходить. Это было ошибкой, встречаться с вами после этой ужасной болезни, от которой пухнут тело и шея. Что же я наделал! Я немедленно, сию же секунду удалюсь. Прощайте!
— Нет-нет! — возразила Изольда. — Что вы, не уходите! Должна признать, выглядите вы действительно несколько… ммм… необычно. Я представляла павлинов иначе. Сильно иначе…
— Проклятая болезнь, — напомнил Евгений.
— Я поняла, — кивнула Изольда. — От которой пухнут тело и шея. Ужасно. Но я ценю ваш приход. Это смелый поступок.
— Да? — удивился Евгений.
— Конечно! После болезни, когда вы выглядите столь необычно… для павлина. Честно говоря, вы сейчас больше похожи на пингвина.
— Неужели?
— Да, похожи.
— Меня это радует, — сказал Евгений. — Я очень уважаю пингвинов. По-моему, это самые потрясающие птицы. После павлинов, разумеется. — Он немного подумал, сообразил и добавил: — И гусей.
— Что же мы стоим на пороге! — спохватилась Изольда. — Заходите!
Затрепетавший от мысли, что ему удалось проникнуть на территорию «объекта», Евгений переступил порог. Номер актрисы оказался небольшим, но уютным. У двери на балкон стоял столик и два кресла. На столике Евгений увидел вазу, два бокала и бутылку шампанского — такую же, как та, что он держал в крыле. Изольда перехватила взгляд гостя и рассмеялась:
— Мы даже предпочитаем одну марку шампанского, как интересно!
Витавшее в воздухе напряжение, не выдержав громкого смеха гусыни, с обидой испарилось. Изольда поставила букет в вазу и уселась в одно из кресел.
— Садитесь, прошу вас, — произнесла она. — Да отпустите же вы это шампанское!
Евгений присоединил свою бутылку к бутылке актрисы. А вот садиться он не торопился. Ведь для этого пришлось бы свернуть хвост и совсем уж потерять сходство с павлином. В поисках объяснения пингвин перебрал в голове фрагменты из прочитанных книг.
— Я не смею сидеть в присутствии своего кумира! — заявил Евгений. Изольда удивленно посмотрела по сторонам.
— Какого кумира? — спросила она.
— Вас, конечно! — объяснил Евгений.
— Да бросьте, какие кумиры! Вы же просто мой гость. Садитесь, садитесь.
— Ни за что! Я не попру понятий чести! — гнул свою линию Евгений. Хвост должен быть на виду, садиться нельзя. И все тут.
— Не попрете? Ну, как угодно, — улыбнулась Изольда.
— Благодарю, — сказал Евгений и растерянно замолчал. Ну и как ему свести разговор к карте?
Изольда тоже молчала. Она считала, что инициатива в беседе должна исходить от самца. Так ее учили. Но, похоже, самец получил иное образование, он переминался с ноги на ногу и прятал глаза. Что ж, придется ей самой.
— Вы приехали издалека? — спросила Изольда.
Евгений вздрогнул.
— О да! — ответил он. — Издалека.
— Откуда же именно?
«Из Антарктиды», хотел ответить гость, но вовремя спохватился:
— С далекого юга. — Вот так. По сути то же самое, но вызывает ассоциации с джунглями и пальмами, а не с вечными льдами.
— Какой вы неразговорчивый, — заметила Изольда.
— Я волнуюсь, — признался Евгений. — Впервые вижу вас так близко.
Изольда подарила собеседнику снисходительную улыбку.
— Вы любите театр? — спросила она.
— Обожаю! — отозвался Евгений. — Особенно спектакль про несчастную Лауру.
— Почему именно его? — удивилась Изольда.
Потому что других я не видел, подумал Евгений, но снова вовремя спохватился.
— Он вызывает во мне бурю эмоций, — сказал он.
— Правда? А разве вы не считаете, что сама пьеса ужасна?
— Считаю! Такую бурю во мне вызывает, такие чувства! Ужасная пьеса!
— Я не это имела в виду, — заметила Изольда.
— Я тоже, — сказал Евгений.
— Я хотела сказать, что пьеса плохая.
— Я тоже хотел это сказать.
— Но вы этого не сказали.
— Вы правы.
— Почему?
— Правы, потому что я этого не сказал.
— Я о том и спрашиваю — почему вы этого не сказали?
— Что она плохая?
— Да.
— Потому что я сначала хотел это сказать, а потом расхотел. Вы правы.
Изольда окинула Евгения долгим взглядом.
— Вы странный… — произнесла она.
— Спасибо, — ответил Евгений.
— И что же в этом спектакле заставило ваше сердце трепетать? — поинтересовалась актриса.
— Он созвучен моим чувствам, — ответил Евгений. — Это про меня спектакль.
— Вот как? Почему же?
— Потому что я тоже влюблен, как Лаура! Отчаянно и безнадежно!
Гусыня покрылась краской смущения.
— Ну почему же безнадежно? — кокетливо произнесла она.
— Она со мной не будет, — с горечью ответил Евгений.
— Отчего такая уверенность, друг мой? — Дыхание Изольды участилось.
— Мы слишком разные.
— Настоящая любовь сметает все преграды! — жарко сказала Изольда.
— Вы думаете? А как же рок? Добрый дух лесов и все такое?
— Забудьте эту глупую пораженческую пьесу! — призвала гусыня. — Это только на сцене все плохо, а в жизни все намного проще. В жизни любовь чаще всего побеждает!
— Так вы думаете, у меня есть шанс? — с волнением спросил Евгений.
— Я уверена! — ответила Изольда. — Нельзя опускать крылья! Надо драться за любовь, сражаться и побеждать.
— Драться?! — Евгений с ужасом представил себя дерущимся с Барбарой за любовь.
— Конечно! — подтвердила Изольда. — И тогда все получится!
— Вы полагаете? — все еще сомневался Евгений.
— Убеждена! Надо действовать. И тогда ваша избранница пойдет за вами на край света. Я знаю, я же столько избранниц переиграла, на такие края света ходила.
— Хм… — заметил Евгений. Он принялся нервно расхаживать перед Изольдой, задевая хвостом то кровать, то стены. — В этом что-то есть. Действовать. Да!
— Так чего же вы ждете! — воодушевленно воскликнула Изольда. — Дерзайте!
Евгений остановился.
— Я не умею…
— Как так? — поразилась Изольда. — Не может быть! Дерзать — это у самцов в крови!
