— Это декоративная трещина. Красиво, правда?
Антуанетта иронически посмотрела на Проспера и спросила:
— Мэтр, вы по-прежнему не хотите в гостиницу?
— Да уже не уверен, — признался Проспер.
— В гостиницу? — забеспокоилась Анна. — Зачем в гостиницу? Там же все старое! Никакого комфорта и жутко дорого. А у меня, да вы посмотрите, какие у меня спальни! Пойдемте, пойдемте! Вот, пожалуйста, кровать. Вот шкаф — праздничной, серой расцветки. Жалюзи. Новые. А какой вид из окна! — Чтобы продемонстрировать вид из окна, тигрица попыталась поднять жалюзи, отчего те решительно сломались и рухнули.
— Совсем обветшали ваши новые жалюзи, — усмехнулся Проспер.
— Видать, от пущей новизны, — добавила Антуанетта.
— Заводской брак! — воскликнула Анна.
Проспер махнул лапой.
— Довольно. Сколько вы хотите за эту… ммм… эти помещения?
— Сто монет в день.
— Так где, вы говорите, гостиница?
— Пятьдесят!
— Гостиница, только гостиница.
— Знаете, что? Вы мне очень понравились. Я думаю, мы подружимся. А для друзей у меня особые условия. Десять монет в день!
— Ммм…
— Вот и чудненько! Я знала, что мы договоримся. Подписывайте договор, — Анна протянула Просперу толстую кипу бумаг.
— Это что? — спросил лис. — Вы роман написали?
— Это договор.
— Вы с ума сошли? По-вашему, у меня есть лишние полжизни, чтобы это прочитать?
— А не надо читать. Так подписывайте. У меня все честно.
— Ну, вот что, любезная. — Проспер решительно вернул хозяйке фолиант. — Или давайте укороченный договор, или приходите к нам в гости, в гостиницу.
— И откуда в вас столько недоверия к зверям? — упрекнула Анна, выуживая из комода другой вариант договора, всего на четырех листах. — Вот, подписывайте здесь.
— С вашего разрешения, моя помощница сначала ознакомится с документом.
— Как угодно, — холодно позволила тигрица. — Хотя не скрою, ваше недоверие меня обижает.
Антуанетта уселась за стол и начала изучать договор.
— Здесь у вас предусмотрены всякие штрафы, — сказала она.
— А как же, конечно, — отозвалась Анна. — Мало ли, вдруг вы что-нибудь сломаете и быстро сбежите!
— Но здесь упомянуты довольно нелепые случаи. Вот, например, количество ступенек крыльца.
— Это не нелепый случай, а очень важный. Здесь семь ступенек. Если при возврате квартиры их окажется, скажем, шесть или лучше две, то — штраф! За каждую ступеньку! Все справедливо!
— Помилуйте, сударыня, с чего это мы вдруг станем ломать ступеньки? — удивился Проспер. — Да и каким образом? Они выглядят довольно крепкими.
— Крепкие, да не очень. Молотками, топорами сломать можно.
— Но у нас нет никаких молотков, топоров.
— А за это не беспокойтесь, вот они — здесь, в кладовочке, — с готовностью показала Анна.
— Так уберите их отсюда, — предложил Проспер.
— Что вы, как можно! А вдруг вам захочется сломать ступеньку-другую!..
Обсуждение договора продолжалось не меньше часа. Антуанетта без устали выискивала в нем новые пункты один страннее другого. После чего разворачивалась бурная дискуссия, в которой Анна отстаивала свое право взимать с постояльцев самые несуразные штрафы. К счастью для лисов, ей все-таки иногда приходилось уступать перед магическим словом «гостиница».
Наконец договор был подписан, первая оплата произведена, и Анна оставила постояльцев одних, удалившись на второй этаж с громким причитанием: «Ах, что за апартаменты, просто королевские, буквально от сердца отрываю».
— Мэтр, надеюсь, нам не придется пожалеть о своем поступке, — сказала Антуанетта. — Насколько проще было бы иметь дело с гостиницей!
— Дорогая моя помощница, хочу тебе напомнить, что по нашим сведениям, в Вершине только одна гостиница, — ответил Проспер. — И можешь не сомневаться, что большинство наших конкурентов отправятся именно туда. Мне же все-таки хотелось бы оставаться по возможности незамеченным.
Антуанетта вздохнула.
— Я понимаю, мэтр. Я лишь посетовала на то, что здесь хуже…
— Зато здесь нет конкурентов, — улыбнулся Проспер.
Тем временем в гостинице «Два клинка и одни ножны» начали просыпаться первые конкуренты. А первым из первых оказался Константин. Он сладко потянулся, подставив морду робкому весеннему солнцу, и громко воскликнул:
— Евгений, подъем! Тебя заждались подвиги!
— Какие еще подвиги? — не открывая глаз, выдавил из себя пингвин. — И почему они ждут меня, а не тебя?
— Меня они тоже ждут. Но, хочется верить, не дождутся. Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы мы добились успеха, не совершая никаких подвигов.
— Так не получится, — промычал Евгений.
— Это верно. Хорошо, что ты это понимаешь, поскольку совершать их в первую очередь придется тебе.
Пингвин открыл глаза.
— Так не честно, — сказал он.
— Что поделаешь… Я не силен в честности.
Но Евгений уже проснулся и уступать не собирался.
— Подвиги должен совершать тот, кому больше нечем заняться.
— Ты имеешь в виду Берту? — удивился Константин. — И тебе не стыдно — подставлять подвигам вместо себя слабую самку?
— А тебе не стыдно подставлять подвигам вместо себя и слабой самки слабого самца? — возмутился Евгений.
— Дружище, ты не справедлив к себе! Какой же ты слабый самец? Ты ого-го какой самец!
— Нет, я слабый! И вообще, когда я говорил про того, кому нечем заняться, я имел в виду тебя!
— Меня? Еще чего! Я найду, чем заняться, и не сомневайся!
— А мне и искать не нужно! У меня уже есть занятие: я пишу автобиографический роман!
Константин сел на кровати и заинтересовано посмотрел на друга:
— Серьезно? И много уже накатал?
— Главу! — гордо ответил Евгений.
— Ух ты, целую главу! А про меня там есть?
— Нет, что ты! В этой главе я еще совсем маленький.
— Не вижу логики, — насупился кот. — Я тоже когда-то был маленький. Чем это я маленький хуже тебя маленького, что в главу не попал?
— Но это же мое детство! Тебя в моем детстве не было!
— Зато я был в своем детстве! Чем это мое детство хуже твоего, что не попало в главу?
— Константин, но это же моя автобиография, — заметил Евгений.
— А мою написать даже не пытаешься. Эх ты, а еще друг… — Кот обиженно уставился в окно.
Евгений почувствовал себя неловко.
