— Кто это? — удивилась Клара.
— Явились — не запылились, — буркнул юный Уйсур.
Константин, Евгений и Волк Самуэль принялись наперебой знакомить Берту с Кларой.
— А этот что здесь делает? — поинтересовался Константин, указывая на Георгия.
— Спит, — ответил Волк Самуэль.
— А…
— Почему вы без Лиса Улисса? — спросил волк.
— Мы не знаем, где он, — честно призналась Берта. — Он уехал раньше нас, и мы никак не можем его найти. Честно говоря, ужасно за него беспокоимся. Вы его не видели?
— К сожалению, нет, — развел лапами волк-призрак. — Но не думаю, что следует беспокоиться. Лис Улисс умеет за себя постоять.
— Он-то умеет, — хмыкнул Константин. — А за нас кто постоит?
— А вы, значит, тоже за сокровищами прибыли? — догадалась Берта.
— Ну да. Только без толку. По этой карте ничего отыскать невозможно, — пожаловался Волк Самуэль.
— Это точно, — согласился Константин. — Эх, Евгений, Евгений…
— Ты опять?! — подпрыгнул пингвин.
— Убью обоих, — прошипела Берта.
— Скажите, уважаемые, а что вас привело в этот дом? — спросила пантера Клара.
— Мы получили приглашение, — ответила Берта. — Явиться сюда после полуночи.
— От кого? — удивился Волк Самуэль. — Здесь только мы. Но мы вас не приглашали.
— От Трубача-В-Потертой-Куртке, — сказала Берта.
— А может, от Флейтиста-В-Поношенном-Пальто, — предположил Евгений.
— Или от них обоих, — добавил Константин.
— Но здесь нет никакого трубача, — удивленно ответил Волк Самуэль.
— И никакого флейтиста, — сказала Клара.
— И никаких обоих, — хмуро добавил юный Уйсур.
— Ну… Возможно, он… или они… еще придет… придут… — неуверенно предположила Берта. — Или встреча должна произойти не с ним… не с ними… А с кем-то другим.
— С каким еще другим? — недоуменно поинтересовался Волк Самуэль.
— Не знаю… — развела лапами лисичка.
— Со мной! — раздался сверху громкий голос.
Все вздрогнули и задрали головы. С потолка спускался незнакомый призрак — тигр в костюме- тройке.
Старокладбищенские привидения и Несчастные попятились.
Тигр неторопливо опустился в кресло у незажженного камина, закинул одну призрачную заднюю лапу на другую и представился:
— Добрый вечер, дамы и господа. Я — хозяин этого дома. Неизвестный Гений.
Глава одиннадцатая
Те же и Неизвестный Гений
Реакцией на заявление нового призрака явилась немая сцена. Привидения со Старого Кладбища и не подозревали, что в доме есть еще духи, кроме них. А Несчастные ожидали увидеть либо Флейтиста, либо Трубача, либо кого-нибудь еще, но совершенно не предполагали, что этот кто-нибудь спустится с потолка и окажется полупрозрачен.
Неизвестный Гений покровительственно глядел на них, наслаждаясь произведенным эффектом.
— Ну, право, — с легкой улыбкой сказал он. — Должен ведь дом кому-то принадлежать, верно? Неужели вы думали, что хозяин не объявится?
— Логично, — ответил Волк Самуэль. — Разрешите представиться…
— Не утруждайтесь, — махнул лапой тигр. — Я знаю, кто вы, откуда и зачем. Наблюдал за вами.
— О… — смутился волк. — Тогда почему не появились раньше?
— А зачем? — усмехнулся Неизвестный Гений. — Мне нечего было вам сказать.
— А сейчас есть? Ну, давайте, говорите.
Волк, а следом за ним и остальные кладоискатели расселись за столом. Откуда-то из недр себя Неизвестный Гений выудил трубку, засунул между зубов, и из нее повился призрачный дымок. Призрачный дымок, кстати, довольно мало чем отличается от непризрачного. Неизвестный Гений вытянул губы и выпустил несколько фигур из дыма. Все они изображали самого Гения.
— Вы только не обижайтесь, мои любезные собратья по смерти, но я собирался говорить не с вами, а с этими молодыми зверями. Правда, — добавил он прежде чем возмущенные собратья по смерти успели среагировать, — я ничего не имею против вашего присутствия.
— Подумаешь, — фыркнул в ответ юный Уйсур. — Очень надо нам присутствовать. А вот ни капли не интересно, что вы там собираетесь сказать. — После этих слов тигренок уселся поудобней, готовясь внимательно слушать, — чем сильно попортил и без того неважнецкое впечатление от своего выступления.
— А как вас зовут на самом деле? — полюбопытствовала Берта.
— Неизвестный Гений, — ответил Неизвестный Гений.
— Нет, я имела в виду — полностью?
— Полностью — Никому Неизвестный Гений, — терпеливо ответил тигр. — У меня, конечно, имелось также и имя, данное при рождении, только оно совершенно ничего не значит. Я его давно забыл.
— А почему вы неизвестный? — спросил Константин. — Разве гении бывают неизвестны?
— Гении всегда неизвестны, — последовал категоричный ответ. — Неизвестны и непризнанны. Признанный гений — нонсенс.
— Как так? — удивился кот. — Да я могу вам назвать кучу известных и признанных гениев!
— Даже не пытайтесь! Все, кого вы сможете назвать, гениями не являются. Они просто талантливы.
— Позвольте, а Юк ван Грин? — напрягся Евгений.
— Был очень талантлив.
— Но он гений! — настаивал пингвин.
— Ерунда! Если бы он был гений, его имя никогда бы не осталось в веках. — Голос призрака стал сердитым. — Как же вы не понимаете! Для того, чтобы стать известным и признанным, нужна решительность и уверенность в себе. А талант обратно пропорционален решительности и уверенности в себе. Поэтому максимальный талант, — а это и есть гений, — никогда не решится на признание и известность! Самыми известными становятся бездари, потому что они наиболее уверены в себе. Реже известными становятся таланты. Гении — никогда!
— Спорно, — заметила Берта.
Евгений хотел уже с ней согласиться, но внезапно спроецировал слова Неизвестного Гения на себя и понял — а ведь верно! Вот, например, сам Евгений — совершенно неизвестен! И при этом в поэтических баталиях, которые нередко проносились в пингвиньем воображении, он всегда одерживал победу над Юком ван Грином. Так вот почему! Теперь все понятно!
— Да… — зачарованно проговорил пингвин. — Действительно, подлинные гении должны быть безвестны.
Берта решила не реагировать, так как обсуждение природы гениев, по ее мнению, слишком затянулось. В конце концов, какая разница, прав Неизвестный Гений или не прав. Тем более, что он не прав.
(Если бы этот разговор мог слышать суслик Георгий, ему многое нашлось бы что сказать. Но Георгий спал на полу в паре метров от стола. Об этом у него тоже нашлось бы немало что сказать, если бы он мог
