изолированном помещении. Сильвия не припоминала болезни, которая требовала бы столь строгой формы карантина. Происхождение струпьев на руках и ногах было ей непонятно, но они не указывали на сколько- нибудь серьезную опасность.
Сильвии постоянно снилась Риллесса, бешено размахивающая горящим факелом и бросающаяся на орду безликих врагов. Она отгоняла это видение как абсолютно нелепое, но оно возвращалось с раздражающим упорством. Ни в одном из снов не участвовал Калем, которому следовало находиться рядом с отчаявшейся женой, зато там появлялся Харроу, стоявший в огненном центре враждебной армии и слишком искушенный, чтобы проявлять беспокойство.
Где был Харроу, когда Сильвия так нуждалась в нем? Не то чтобы Сильвия возражала против задержки свадьбы. Она была бы рада, если бы папа вообще отказался от своего чудовищного плана. Очарование Харроу поблекло.
— Почему я позволила папе удержать меня от брака со Сквайром? Нет, — пробормотала Сильвия, — это несправедливо по отношению к папе. Я сама отказалась от свадьбы, потому что была дурой. — Она повернулась к маленькому зеркалу и скорчила гримасу своему усталому отражению.
— Забота об этой соли действует мне на нервы, — вздохнула Перека, бесплотная на вид женщина, заслуженная воспитательница клана Реа. Пятеро лучших воинов Акрас были ее детьми, причем младший из них — отпрыск Таграна. — Если она в самом деле дочь Биркая, он уничтожил в ней дух эссенджи.
— Ее скоро освободят, — отозвался Тагран.
— Под опеку Ареса? В его нынешнем настроении он способен убить ее, стоит ей потревожить хотя бы его тень. Эта женщина — недостойный враг и к тому же наша родственница. Почему мы должны ее мучить? Биркай уже лишил ее силы духа.
— Вождь клана приказала нам задержать ее, — ответил Тагран, не желая выражать собственные опасения на этот счет. — Мы не должны знать причины поступков вождя.
— Но мы с тобой знаем эти причины, Тагран, так как все помним. Акрас ненавидит дочь и сына Биркая, потому что жизнь им дала женщина-соли. Как можем мы служить ревности Акрас?
— Она вождь клана, — заявил Тагран. — Каждый из нас поклялся служить ей, и ни один достойный реа не может нарушить клятву.
— Я всю жизнь была предана вождю, — вздохнула Перека. — Когда мои братья покинули клан, я упрекала их за бесчестный поступок. Но сейчас я хотела бы увидеть их снова и взять назад свои горькие и обидные слова.
Тагран нахмурился, ибо братья Переки были его кузенами. Перека воспользовалась преимуществом момента:
— Акрас ведет нас к гибели, Тагран. Она отвергла собственного сына как предателя, но мы с тобой знаем, что единственное преступление Роаке состоит в его рождении!
— Вражда между братьями порождает много обвинений, — пожал плечами Тагран. — Слова бессмысленны. Победителя определяет сила.
— И ты веришь, что Арес мог взять верх над Роаке без прямой санкции вождя клана? Арес похож на своего отца Загаре — хороший исполнитель, но плохой вождь.
Тагран неохотно кивнул:
— Биркай был бы лучшим военным вождем.
— Ты был лучшим военным вождем, чем Загаре, — проворчала Перека, — даже если у Акрас так и не хватило ума предоставить тебе официальный статус. — Тагран весь напрягся, так как в нем давно кипело возмущение по поводу его двусмысленного положения, а такие чувства были недостойными. — Загаре привел Реа к самому горькому поражению в нашей истории, а Арес нанесет нам последний смертельный удар. Вот что предлагает нам вождь. Не победу, не достойное отмщение, а самоуничтожение, подобно тому, как шрамы на ее лице воплощают всего лишь последнюю бессмысленную клятву, а не гордое возмездие силы Реа.
— Вождь нашего клана никогда не обесчестит нас. И мы не должны обесчестить ее. — Тагран стиснул рукоятку кинжала. Про себя он мог сомневаться в суждениях Акрас, но, слыша подобную прямую критику, всегда вставал на ее защиту. Даже к выходкам Ареса он старался выказывать определенный уровень уважения. — Ее сила и решительность помогли клану выжить после потери судна-дома, когда большинство наших воинов были мертвы или ранены. Помнишь, Перека, как твои легкие сгорали от яда, пока Акрас не раздобыла достаточно адаптатора, чтобы исцелить тебя? Она купила жидкость у кууи за драгоценности клана, оружие своего отца и свои услуги и никогда не переставала пополнять запасы этого снадобья, дарующего нам свободу.
— Качество препарата достаточно скверное, учитывая цену, которую мы платим, — буркнула Перека. — У Расканнена это получалось лучше.
— Тогда мы процветали, но и сейчас мы почти восстановили наш статус как признанная сила среди независимых. Ты понимаешь, как мало независимых могут вообще приобрести любой адаптатор? Трое поставщиков могут назначить любую цену.
— Ну да, только двум кууи и одному соли удалось раздобыть достаточное количество семян релавида, чтобы производить средство, — сухо согласилась Перека. — А в результате мы — их слуги; мы, которые не должны служить никому, кроме эссенджи! Как и наш вождь, ты позабыл, что означает честь Реа.
Глаза Таграна сузились от гнева.
— А ты позабыла об уважении. Когда вождь клана выбрала Харроу Фебро и начала работать с ним, ты предсказывала, что ей не удастся его использовать. Ты говорила, что он слишком слаб, чтобы проникнуть на службу к Перу Валису. Но Фебро сыграл свою роль в исполнении планов вождя.
— Харроу Фебро слаб. Он служит нашему вождю только из трусости и стал бы служить любому, кто ему пригрозит. Он считает себя умным и ценным, потому что ему доверили один урожай релавида, но Пер Валис легко тратит такие маленькие урожаи на обнаружение возможных конкурентов — вроде нас. Меня тошнит от Харроу Фебро. Он смог занять положение в организации Пера Валиса только благодаря своему кузену и желанию продавать что угодно кому угодно.
— Кузен и слабости Харроу Фебро и были причинами, по которым его выбрала вождь клана.
— Я не отрицаю способности Акрас выбирать подходящие орудия, — отозвалась Перека. — Но ее орудия служат ее целям.
— Ты сомневаешься в ней только потому, что она не делится с тобой своими планами. Но Акрас никогда еще не подводила нас.
— Куда мы идем, Тагран? Пер Валис, скорее всего, догадался, что Фебро служит двум хозяевам, И, конечно, ему известно, где был посеян релавид. Сейчас он уже знает, где нас искать, и наверняка послал бы в погоню за нами всех наемников в Галактике, если бы релавид не посеяли на планете Консорциума, что избавило его от необходимости уничтожить нас. По приказу вождя нашего клана мы атаковали стромвийский порт, убили одних членов Консорциума и подвергаем опасности других. Консорциум не потерпит подобных действий. Наш вождь знает это так же хорошо, как Пер Валис, но ее это не заботит.
— Мы на время покинем пространство Консорциума, — объяснил Тагран, — а вернув судно-дом, мы станем достаточно сильны, чтобы справиться с наемниками Пера Валиса. Тогда за пределами контроля калонги появятся уже четыре источника адаптатора.
— Ты сам-то этому веришь? — осведомилась Перека; выражение ее лица слегка смягчилось. — Акрас использует твою преданность, Тагран, чтобы держать в узде других воинов. Она использовала способности Роаке, накачивая его реланином, но, думаю, он начал понимать, что к чему, и Акрас напустила на него Ареса.
— Роаке всегда был сыном, которого хотела Акрас, — вздохнул Тагран, признавая частицу терзавших его сомнений, — но она старалась заслужить преданность одного Ареса.
— Теперь она отталкивает и Ареса. Акрас не заботит ничего, кроме исполнения ее смертной клятвы. Акрас хочет отомстить Биркаю не потому, что он почти уничтожил ее клан, а потому, что она его любила, а он ее предал. Неужели ты не видишь, что произойдет с кланом? Даже если Консорциум не лишит нас свободы, мы не выживем. Пер Валис и его конкуренты-кууи не потерпят даже намека на соперничество в торговле релавидом, и у нас нет надежды победить таких могущественных врагов. Биркай был союзником Пера Валиса, и его смерть принесет только лишние неприятности клану.
