— Вам известно, сколько релавида было здесь посеяно, Роаке? Одно это поле, если его засеять вновь, могло бы отравить всю долину Нгенги. Вы достаточно знаете о реланине, чтобы понять величину опасности.
— Реланин дарует свободу, — резко ответил Роаке. Он не проявлял признаков понимания, что именно влияние Сессерды побуждает его говорить.
— Избыток реланина дарует долгую мучительную смерть — и вы, и я это отлично знаем, — мрачно продолжал Джейс. — Я рад увидеть, что вы смогли пополнить ваш личный запас, так как при нашей последней встрече вы были опасно близки к истощению. Вы воспользовались урожаем стромви или захватили снадобье с собой?
— Возможно, я был менее «истощен», чем вы вообразили, слабый соли. По-вашему, вы более выносливы, чем воин-эссенджи?
— Воин-эссенджи? Вы все еще придерживаетесь жизненной цели члена клана Реа. Вы не порвали с ними по-настоящему. Вы по-прежнему воин-реа, а потому слепы в переносном смысле. Вы, считающий себя защитником личной свободы, были готовы приговорить целый мир к кандалам, которые держат вас в рабстве. Не могу поверить, что вы были настолько глупы, чтобы лично придумать этот безумный план выращивания релавида на Стромви.
— Вы не можете понять! — Роаке стиснул кулак. — Это дело чести.
— Когда «честь» становится оправданием для идиотизма, — фыркнул Джейс, — она заслуживает позора, а не уважения.
— События могут начаться независимо от чьих-то намерений или контроля. В таком случае они не уменьшают и не увеличивают чести воина. Они просто происходят.
— Я не такой фаталист. Признайте вашу ответственность, Роаке, и вы обнаружите, что у вас больше союзников, чем вам кажется.
— Союзники… — пробормотал Роаке, отвернувшись от Джейса, и поднял лицо к небу. — Вы постигаете широту просторов над вашей головой, соли? Все это — мои владения. Я не нуждаюсь в вас. Мне не требуется чье-то разрешение, чтобы взять то, что принадлежит мне по праву.
— Вы раньше никогда не испытывали одиночества, не так ли? Теперь вы компенсируете незнакомое чувство личной ущербности. «Просторы» никому не принадлежат — ни вам, ни Реа. Собственность вообще является фикцией, придуманной для удобства поддержания общественного порядка, а ваши претензии еще более нелепы, чем у всех остальных.
— Что вы узнали у других соли? — проворчал Роаке, скрестив руки на груди.
— У каждого из них есть секреты, как и у их гостя-эссенджи. Он называет себя Арес. Вы знаете его?
— Это мой брат, — буркнул Роаке.
— Думаю, он может оказаться весьма малоприятным врагом.
— Он — реа, — гордо заявил Роаке.
— И вам обоим нужен от этой планеты не только релавид. Вы вызвали звуковые шоки?
— Нет.
«Да», — подумал Джейс, но не подал виду, что распознал ложь.
— Вы знаете язык стромви?
— Несколько слов, — признался Роаке.
— Первый звуковой шок обрушился на планету несколько дней назад, и стромви провозгласили «вахту смерти», а потом умолкли. После последнего звукового шока они возобновили видимость нормальной жизни. Так как их речь зазвучала почти в унисон, я подозреваю, что они предвидели повторение шока и готовились к нему.
— К чему вы клоните, соли?
— Релавид находится у стромви. Ни вы, ни ваш брат не сможете отобрать его у них.
— Это единственная причина, по которой я все еще терплю вас, соли. Вы должны добыть для меня урожай. Таково наше соглашение.
— Я согласился попытаться найти релавид, прежде чем произойдет дальнейшее заражение, а вы обещали позволить мне действовать, как я сочту нужным. Я не рассчитываю, что вы прислушаетесь к моему совету, но тем не менее дам его вам. Продолжайте сотрудничать со мной, Роаке. Вы стоите посреди бурного потока, а я — единственная суша в поле зрения.
— Вы тратите мое время. — Роаке резко повернулся к своему кораблю, полускрытому виноградными зарослями.
— Вы улавливаете регулярно повторяющуюся последовательность щелчков стромви? — спросил Джейс, прежде чем Роаке шагнул в сторону. — Стромви обращают к дому Ходжей призыв с требованием следствия. Пока вы были заняты результатами вашего звукового шока, над розовыми полями пролетел челнок с инквизитором-калонги. — Роаке весь напрягся. — Он узнает правду о Реа и недавних событиях здесь. Пойдемте со мной, и у вас появится шанс пережить следующие несколько дней. Иначе ваши враги могут победить.
В течение микроспана Роаке не отвечал, и Джейс ощутил напряжение сил, боровшихся в груди эссенджи: гордости, неопределенности и невольной веры в разум соли. Вскоре Джейс почувствовал, что гордость одержала верх.
— Вы ничего не понимаете, — рявкнул Роаке. — Я терпел достаточно.
Чувствуя, что разочарования эссенджи нашли подходящий объект, Джейс сконцентрировал энергию Сессерды, предвидя то, что должно произойти. С бешеным ревом Роаке прыгнул вперед, намереваясь нанести мощный удар ногой по голове инквизитора.
Джейс позволил своему телу реагировать согласно тренировке Сессерды. Время словно замедлило ход, и Роаке, казалось, повис в воздухе. Джейс увернулся от удара, едва осознавая быстроту своих действий.
Добежав до виноградных зарослей, Джейс остановился и оглянулся на Роаке. Ощущение времени вновь стало нормальным. Роаке удивленно вертелся, постепенно осознавая, что добыча ускользнула. С показным равнодушием Джейс ленивой походкой двинулся прочь.
Глава 36
Необычно подавленная, Сильвия встретила Тори возле круглой клумбы с белыми розами.
— Нам всем немедленно надо собраться перед домом, — сообщила Сильвия. — Где тот человек, которого вы привели к завтраку?
— Не знаю, — быстро ответила Тори, подумав, действительно ли Сильвия забыла имя Джейса или же она боится его произнести. Тори ощутила невольную жалость к Сильвии. Без Бирка Ходжа в качестве поддержки все претензии Сильвии выглядели тщетными женскими усилиями казаться значительной. — Где Бирк? — спросила Тори более мягко, чем намеревалась.
— Устраивает какие-то дела на Деетари, — пробормотала Сильвия, отводя глаза от солнечного света и глядя на розовые поля.
«Бирк умер, — размышляла Тори, — но на призрак походит Сильвия. Она продолжает жить, не сознавая, что фундамент ее хрупкого зависимого существования рухнул».
— Никаких признаков остальных, — сказала Сильвия, опуская руку, — но я выполнила свою долю работы, отыскав вас. Пускай он сам ищет своих подследственных.
— Чьих подследственных? — спросила Тори, боясь, что знает ответ.
— Инквизитора, конечно, — устало бросила Сильвия, как будто перспектива следствия была всего лишь утомительной повседневной рутиной на ферме Ходжа. — Думаете, я стала бы выполнять поручения менее важной особы, чем калонги?
Тори решительно отбросила нахлынувшую волну ужаса, повторяя себе, что калонги должен восстановить мир на Стромви. Она могла носить маску сдержанности, но не чувствовала себя при этом более спокойно. Тори снова направилась к дому. Сильвия шла рядом, но Тори едва сознавала ее
