Рон пролистал пару страниц и задал несколько дружелюбных вопросов.
Тони кивнул с очень серьезным видом, словно его ставленник обладал несравненной прозорливостью.
Следующим посетителем (Ванкона остался в зале как уже состоявшийся член команды) оказалась нахальная шестидесятилетняя женщина из округа Колумбия, которая специализировалась на рекламе. Она представилась как Кэт или что-то вроде того. Рону пришлось взглянуть в записную книжку, чтобы уточнить: ее фамилия была Бруссард. А рядом с фамилией значилось: директор по рекламе.
Где Тони нашел всех этих людей?
Кэт прямо-таки являла собой образец гиперактивности большого города. Ее фирма занималась выборами на уровне штата и уже поработала более чем над сотней подобных.
«Сколько процентов гонок вы выиграли?» — хотел спросить Рон, но Кэт говорила так, что в ее речь вряд ли можно было вклиниться с вопросом. Она восхитилась его лицом и голосом и выразила уверенность в том, что они подберут «визуальный ряд», который надлежащим образом передаст его глубину и искренность. Будучи женщиной мудрой, большую часть времени она проговорила, глядя на Дорин, и они понравились друг другу. Кэт прочно заняла свое место в зале.
За связи с общественностью отвечала фирма из Джексона. Ее возглавляла еще одна острая на язык женщина по имени Кэндес Грум, у которой, как ни удивительно, имелся огромный опыт в таких делах. Она объяснила, что успешная кампания должна все время координироваться специалистами по связям с общественностью.
— Болтун — находка для шпиона, — щебетала она. — И гарантия провала на выборах.
Нынешний губернатор был ее клиентом, но самое интересное она припасла на потом. Ее фирма представляла сенатора Радда уже более десяти лет. Больше доказательств не требовалось.
Она передала слово специалисту по опросам, талантливому статисту по фамилии Тедфорд, который меньше чем за пять минут умудрился заявить, что правильно предсказал исход практически всех выборов в новейшей истории. Он был из Атланты. А если вы родом из такого большого города, как Атланта, и оказываетесь в глуши, крайне важно напоминать всем и вся, что на самом деле вы из Атланты. Через двадцать минут Тедфорд утомил всех.
Координатор проекта приехал не из Атланты, а из Джексона. Его фамилия была Хоббс, и он казался смутно знакомым по крайней мере Рону. Хоббс хвастался, что проводил успешные кампании в штате, иногда на первых ролях, а иногда на заднем плане, уже в течение пятнадцати лет. Он называл имена победителей, не заботясь о том, чтобы упомянуть хоть кого-то из проигравших. Он вещал о необходимости местной организации, истоках демократии, обходе избирателей, повышении явки и так далее. У него был вкрадчивый голос, а глаза излучали пыл уличного проповедника. Рону он сразу не понравился. Дорин же потом признается, что нашла его очаровательным.
Два часа спустя после начала парада Дорин была близка к обмороку, а блокнот Рона распух от бессмыслицы, которую он написал, чтобы произвести впечатление заинтересованности.
Теперь команда была укомплектована. Пять профессионалов с достойной оплатой труда. Шесть, включая Тони, но его работа будет оплачиваться из средств «Судебного видения». Рон, пролистывая блокнот во время выступления Хоббса, нашел колонку, где значились «зарплаты профессионалов» на уровне 200 тысяч долларов и «консультантов» — на уровне 175 тысяч. Он сделал пометку о том, чтобы спросить Тони об этих цифрах позднее. Суммы казались чересчур завышенными, но, с другой стороны, что он знал о ведении крупномасштабной кампании?
Они прервались на кофе, и Тони выпроводил остальных из зала. Члены команды тепло попрощались друг с другом, сгорая от волнения перед предстоящими гонками и обещая собраться снова как можно скорее.
Оставшись наедине с клиентами, Тони вдруг принял усталый вид.
— Послушайте, я знаю, что это нелегко. Простите меня, но все заняты, а время имеет решающее значение. Я подумал, что одна большая встреча окажется полезнее, чем много маленьких.
— Нет проблем, — только и смог выдавить Рон. Кофе уже начал действовать.
— Помните, это ваша кампания, — продолжил Тони с каменным лицом.
— Ты в этом уверен? — спросила Дорин. — Потому что у меня нет такого ощущения.
— О да, Дорин. Я собрал лучших людей, но вы можете избавиться от любого из них прямо сейчас. Скажите лишь слово, и я тут же возьмусь за телефон, чтобы найти замену. Вам кто-то не нравится?
— Нет, просто…
— Все это сбивает с толку, — признался Рон. — Не более того.
— Так и должно быть. Это же крупная кампания.
— Крупные кампании не обязательно должны сбивать с толку. Понимаю, я здесь новичок, но наивностью не отличаюсь. Два года назад при соперничестве с Макэлвайном его оппонент собрал и потратил два миллиона долларов и провел великолепную кампанию. Сейчас же мы оперируем намного большими суммами. Откуда все эти деньги?
Тони надел очки для чтения и потянулся за папкой.
— Мне казалось, мы разобрались с этим, — сказал он. — Ванкона прокомментировал все цифры.
— Я умею читать, Тони, — бросил Рон через стол. — Я вижу имена и суммы. Вопрос не в этом. Я хочу знать, почему эти люди жаждут выкинуть три миллиона долларов на поддержку кандидата, о котором никогда не слышали.
Тони медленно снял очки, изображая некое недовольство.
— Рон, разве мы не обсуждали это тысячу раз? В прошлом году «Судебное видение» потратило почти четыре миллиона на выборы одного парня в Иллинойсе. В Техасе у нас ушло около шести миллионов. Эти суммы просто неслыханны, но в наше время победа стоит дорого. Кто выписывает чеки? Ребята, с которыми вы познакомились в Вашингтоне. Сторонники движения за экономическое развитие. Христиане-консерваторы. Врачи, страдающие от системы. Это люди, которые требуют перемен и готовы за них платить.
Рон выпил еще кофе и посмотрел на Дорин. Последовала долгая пауза.
Тони сменил позу, откашлялся и мягко предложил:
— Послушайте, если вы хотите отказаться, просто скажите. Пока еще не слишком поздно.
— Я не собираюсь уходить, Тони, — сказал Рон. — Просто для одного дня это чересчур. Все эти профессиональные консультанты и…
— Я сам буду общаться с этими людьми. Это моя работа. Твоя же заключается в том, чтобы занять активную позицию и убедить избирателей, что ты — их человек. Избиратели, Рон и Дорин, никогда не увидят этих людей. И меня они, слава Богу, тоже никогда не увидят. Кандидат — это ты. Именно твое лицо, твои идеи, твоя молодость и энтузиазм должны их убедить. А не я. И не кучка работающих на нас сотрудников.
Их охватила усталость, и беседа сошла на нет. Рон и Дорин собрали толстые блокноты и попрощались. Поездка домой прошла тихо, но не скучно. Добравшись до опустевшего центра Брукхейвена, они снова ощутили волнение от предстоящих перемен.
Его честь Рональд М. Фиск, судья Верховного суда штата Миссисипи.
Глава 16
Судья Маккарти пробралась к себе в кабинет поздно утром в субботу и обнаружила, что там никого нет. Она просмотрела почту, включив компьютер. На ее официальный е-мейл, как всегда, пришли письма по судебным делам. А на личной почте она обнаружила письмо от дочери с подтверждением того, что сегодня вечером они вместе ужинают у нее дома в Билокси. Еще пришли сообщения от двух мужчин: с одним из них она когда-то встречалась, со вторым, быть может, все еще впереди.
На Шейле были джинсы, кроссовки и коричневая твидовая куртка, которую бывший муж подарил ей много лет назад. По выходным дресс-код в Верховном суде не действовал, потому что в эти дни там появлялись только секретари.
Ее старший секретарь Пол материализовался без единого звука и сказал:
— Доброе утро.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— Как обычно. Читаю записки по делам.
— Есть что-нибудь интересное?
— Нет! — Он бросил журнал ей на стол и сказал: — Вот это скоро будет рассматриваться. Может быть забавным.
— Что это?
— Большой вердикт из округа Канцер. На сорок один миллион долларов. Из Баумора.
— Ах да, — сказала она, подхватив журнал. Каждый юрист и судья в штате утверждал, что знает хотя бы одного человека, который знаком с вердиктом Бейкер. В средствах массовой информации активно освещали сам суд, а в особенности то, что происходило после него. На эту тему часто разговаривал и Пол, и другие клерки. Они уже наблюдали за развитием событий, предвкушая прибытие апелляционных записок через пару месяцев.
В статье освещались все подробности загрязнения в Бауморе и судебного процесса, толчком к которому оно послужило. Там поместили фотографии города, безлюдного, с заколоченными окнами; фотографии Мэри-Грейс, сидящей с Дженет Бейкер в тени под деревом и вперившей взгляд в колючую проволоку вокруг завода «Крейн», при этом у каждой в руках было по бутылке воды; фотографии двадцати предполагаемых жертв — белых, черных, детей и стариков. Главной героиней все же оставалась Мэри-Грейс, и значимость ее росла по мере продвижения далее по тексту. Это было ее дело и ее суд. Баумор был ее городом, и там умирали ее друзья.
Шейла дочитала статью и вдруг утомилась от офиса. Поездка в Билокси займет три часа. Она ушла никем не замеченная и не спеша направилась на юг. Остановившись на заправке в Хаттисберге, Шейла ни с того ни с сего повернула на восток, поддавшись порыву любопытства, чтобы посмотреть, что это за место — округ Канцер.
Председательствуя на процессах, судья Маккарти часто втайне ездила на место преступления, чтобы увидеть его собственными глазами. Смутные
