- Оружие есть? - с испугом повторил милиционер.
Он вытащил револьвер одной рукой, а другой мельком ощупал одежду Сергея.
- А-вввв, - вдруг завыл Сергей, - не везите меня, говорю вам, это тот, в матросской блузе... Разве я стал бы... Да я ее искал по всему городу...
Извозчик остановился.
Милиционер вытолкнул Сергея и сам соскочил с пролетки.
- Идите вперед!
Они поднялись по лестнице и прошли через полутемный, захарканный коридор.
В коридоре Сергею, как час тому назад у Сушки, вдруг нестерпимо захотелось спать. Он потянулся, зевнул.
- Да вить ни продавали ничиво, - сказал из угла чей-то густой голос, ничиво, ни капильки, вить гли сибя гнали, исключительно гли сибя, ей-богу.
Милиционер оставил Сергея в коридоре и сам скрылся за дверью.
- А что до того, что гражданину Коврину, так вить кливита, ей-богу все кливита, - продолжал голос, - гражданин Коврин, он и непьющий, он совсем у бабки покупал, он же сволочь, ей-богу. Он рази может так пить?
Милиционер вернулся снова, взял Сергея за плечо и молча втолкнул его в комнату.
Комната была какая-то клоповая, задрипанная и вся увешанная инструкциями и приказами.
За столом сидел участковый надзиратель, небольшой, коренастый, похожий немного на калмыка, впрочем, с вежливым и даже участливым лицом.
Он писал что-то с деловым видом, старательно выводя буквы.
Сергей прочел вверх ногами.
- Протокол.
Участковый надзиратель поднял на него глаза и спокойно промолвил:
- Как ваша фамилия, гражданин?
- Да нет же, не в том дело, как фамилия. Ведь убили ее, понимаете! Или нет, еще может быть и не убили!
Сергей вдруг взволновался и двинулся куда-то; но не успел он и на шаг отойти от стола, как участковый надзиратель повторил:
- Как фамилия?
- Травин.
Сергей побледнел и ударил себя в лоб рукой. - Что я сделал! Ведь Травин же, в самом деле Травин!
Но тут же он добавил, как будто назвать имя было совершенно неизбежно, когда названа фамилия.
- Сергей. Сергей Травин.
- Сергей Травин, так, - промолвил надзиратель. - Документы имеются?
- Документы. Да нет, у меня и не может быть никаких документов. Ведь я...
- (Только бы не сказать, не сказать, не сказать, что бежал, что скрываюсь).
- Что вы?
- Нет, ничего.
Надзиратель медленно отложил ручку в сторону, отодвинул от себя протокол и уставился на Сергея с вниманием.
- Травин? Сергей Травин?
Он помолчал с минуту.
- Ну, хорошо. Так значит документов у вас не имеется. Так. А как зовут женщину, у трупа которой вы были задержаны?
Слово 'труп' показалось Сергею похожим на деревянную круглую колотушку, которой разбивают мясо.
- Труп! Да нет же! Я, еще когда ехали на извозчике, хотел сказать, что бывают такие случаи, что оживляют, понимаете ли, оживляют! Каким-то образом сжимают в руке сердце и оно начинает биться.
- К сожалению, труп, - вежливо сказал участковый надзиратель, - так как же зовут эту женщину?
- Молотова, Екатерина Ивановна.
- Молотова, Екатерина Ивановна, - записал надзиратель, - какая профессия и сколько лет?
- Не знаю сколько. Стенографистка.
- Стенографистка, отлично; а где же она проживает, вам известно?
- Да ее украли, понимаете? Продали ее этому Барабану! То-есть я не уверен, что именно ему, именно Барабану, но думаю да, думаю, что ему!
Надзиратель вскочил и во все глаза посмотрел на Сергея.
- Ба-ра-ба-ну! Какому Барабану?
- Ну да, Барабану! Он налетчик, вы должны были знать это имя! Я хотел даже одно время обратиться к вам, но...
Надзиратель сел с треском и, разбрызгивая чернила, с ужасной быстротой принялся писать что-то.
Через минуту он снова обратился к Сергею, стараясь говорить вразумительно и спокойно.
- Гражданин, успокойтесь. Успокойтесь, гражданин! Скажите мне, известно ли вам местопребывание этого человека, которого вы назвали Барабаном?
- Известно! Впрочем нет! Не совсем известно. Должно быть где-то на Бармалеевой. За Малым проспектом. Там у них эта... как называется?... Ну же!... Да! Хаза.
Надзиратель снова подскочил.
- Хаза?!
- Ну да, хаза! Там они держали ее, понимаете ли, ее, Екатерину Ивановну. Я искал ее по городу больше недели, бегал по притонам, по ночлежным домам, наконец нашел, должен был увидеть, увести с собой, и вот... Вы знаете ли, я еще не успел добежать, как он подошел к ней, два шага не больше, и ударил в спину.
- Кто он?
- Не знаю, кто! Какой-то в матросской блузе, ворот зашпилен.
- Подождите... (Надзиратель снова принялся выводить аккуратные буквы). Так... искал стенографистку Молотову... так... подбежал человек, одетый, по показаниям задержанного, в матросскую блузу, и ударил в спину...
- Каким оружием ударил?
- Не знаю. Вся спина... в крови.
- А откуда же вам известно, что эта женщина была задержана у себя налетчиком Барабаном?
- Откуда известно? Да из письма же! Из письма, которое я нашел у ней в комнате, в доме Фредерикса!
- Где? Так! В доме Фредерикса! Имеется у вас это письмо?
В эту самую минуту Сергей вспомнил, что письмо, которое он взял у старушки из дома Фредерикса, подписано фамилией Карабчинского, а вовсе не прозвищем Барабан.
- Имеется у вас это письмо?
- Н... нет. Я его оставил...
- Где?
- Дома.
- Позвольте узнать, - участковый надзиратель ласково наклонился к нему, где вы имеете местопребывание? Я прошлый раз позабыл об этом спросить.
- Я? Я тут остановился... на Литейном.
- Так. На Литейном. Номер дома позвольте?
- Номер дома? - Сергей назвал первую попавшуюся цифру - двадцать три.
- Литейный двадцать три, - с готовностью, как бы подтвердил, надзиратель. Он пересмотрел
