Набрав номер телефона, он замер, дожидаясь ответа абонента. Странное дело, приходилось звонить по этому номеру не однажды и никакого волнения не наблюдалось, а тут буквально всего колотит. Может, оттого, что очень близко находился к разгадке?
– Слушаю тебя, Вадим, – прозвучал спокойный голос.
Вадим даже не удивился такому ответу. Хотя, может быть, и следовало бы, ведь у абонента на экране должна высветиться надпись «номер скрыт», под которой мог прятаться кто угодно. А генерал назвал его по имени, следовательно, в его телефоне была вмонтирована более совершенная система, способная сорвать маску с любого инкогнито.
– Мне нужно знать, кто такой Майкл Хейсли.
На некоторое время в трубке повисла гнетущая пауза. Даже через электромагнитное поле Вадим чувствовал, как нелегко принимается решение. Наконец он вновь услышал знакомый голос.
– Зачем он тебе?
– Именно он выходил на связь Шевцовым.
– Ах, вот оно что! Значит, дело действительно очень серьезное: такого человека, как он, по пустякам не распыляют. Настоящее имя этого человека Майкл Далтон, он профессиональный разведчик, специалист по России. Причем русский язык он знает так же хорошо, как мы с тобой. Некоторое время работал в американском посольстве вторым секретарем. Тогда мы крепко наступили ему на пятки, и его отозвали в Вашингтон. В последние годы он возглавлял аналитический отдел. В России бывал редко, часто под другими фамилиями. Однако практически все операции, которые проходят на территории России, зарождаются именно в его отделе. Что еще можно сказать? Очень умный, грамотный. Практически не делает промахов, и им пренебрегать нельзя. Шевцов для них всего лишь разменная монета.
– Понятно.
– Присмотрись к нему, но твоя цель не он, а тот, с которым он выходит на контакт. По нашим данным, этот человек заседает в правительстве, но нам нужны точные доказательства. Так что веди себя аккуратно и не раскрывайся. Еще не время.
Генерал отключил телефон, так он делал всегда. Ни здравствуй, ни прощай, а просто обрывал телефонный разговор. Вряд ли кому в голову придет обижаться на подобную манеру. Генерал был на такой высоте, что перестал замечать некоторые шероховатости в общении. Если кто-то чего-то не допонимал, так это его личное дело.
Зазвонил внутренний телефон.
– Слушаю, – Вадим включил громкую связь.
– К вам идет майор Степанов, – услышал Петляков голос дежурного у входа.
– По какому вопросу?
– Он ничего не сказал, просто показал удостоверение и потребовал, чтобы его пропустили в здание.
– Вы ему сказали, что я в здании?
– Нет, он видел вашу машину.
Петляков невольно усмехнулся: весьма похоже на настырного майора. Возможно, что на его месте он поступил бы точно таким же образом: подвинул бы плечиком стоявшего у входа охранника и, не оглядываясь, затопал бы к лифту. Пусть сверлят колючими взглядами спину: хоть вы, ребята, и при деньгах, но супротив казенной службы вы всего-то пигмеи. Государство и не таким, как вы, шеи сворачивало.
В чем-то они были похожи, жаль, что приходится работать не вместе.
– Где он сейчас?
– Между вторым и третьим этажом.
Вадим отключил связь. От настырного майора его отделял всего-то лестничный пролет и еще полторы сотни шагов: времени вполне достаточно, чтобы продумать линию поведения. Вадим укладывал бумаги в стол, когда в дверь негромко постучали.
– Войдите, – бодро ответил Петляков.
Дверь распахнулась, и в комнату шагнул майор Степанов. На нем был все тот же джинсовый костюм, поверх него какая-то легкомысленная куртка.
– Не помешал? – спросил Степанов.
Вопрос был задан доброжелательно. Даже интонация была подобрана подходящим образом, ничего такого, что могло бы раздражать или вызвать неудовольствие, но в действительности где-то между последним словом и вопросом прятался истинный смысл, который означал: как бы ты ни был занят, но придется оставить все свои дела и внимательно выслушать.
Особое добродушие лепить не требовалось, чай, не друзья. Так что, будь добр, майор, смирись.
– Разве уголовный розыск может помешать? – удивление получилось искренним. – У вас какие-то вопросы? Присаживайтесь.
Майор Степанов сел напротив. По сторонам не пялился, смотрел прямо на собеседника, выглядел вполне добродушно. Интересно, что это – какой-то хитроумный оперативный прием?
– Как чувствует себя Семен Валентинович? – спросил майор.
Благодарно кивнув, Петляков отвечал:
– Ничего, все в порядке. В прежние времена приходилось и труднее.
Вадим умолк, выжидательно посматривая на Дмитрия Степанова, как бы тем самым передавая ему инициативу: «Ты пришел, тебе и начинать».
В ответ всего лишь сочувственный наклон головы, но ровно настолько, чтобы не потерять устойчивого контакта глазами. Предстоящий разговор должен быть более предметным. Степанов, как и всякий профессионал, не мог не знать, с кем придется вести разговор, а потому подготовился к нему обстоятельно.
– Да, ему было тяжело.
Все те же нейтральные слова, но вот сочувствия в них было столько, что невольно хотелось зарыдать навзрыд. Возможно, что на любого другого подобная линия поведения произвела бы впечатление, но только не на кадрового разведчика. Требовалось немало актерского мастерства, чтобы внушить собеседнику, что совершенно не понимаешь его оперативной игры и глубокие сочувственные вздохи воспринимаешь за чистую монету.
Вадим сцепил пальцы в замок, установив локти на край стола. Поза нейтральная, свидетельствующая лишь о заинтересованности разговором. Интересно, что сейчас предпримет майор Степанов?
Вадим даже не удивился, когда Степанов едва ли не в точности скопировал его позу, что должно было помочь их взаимопониманию. На собеседника такие вещи действуют подсознательно, вот только получилось у него это несколько расслабленно, что должно было подчеркивать непринужденность их разговора. Всем своим видом Дмитрий как бы заявлял: вот проходил мимо и не мог не заглянуть, чтобы узнать, как поживает мой старинный друг. Петляков был уверен, чтобы расположить его к себе, майор примется в первые минуты даже поддакивать, но ровно настолько, чтобы вызвать его на откровенность и выудить нужную информацию.
– Я у вас вот о чем хотел спросить, вы ведь когда-то работали в ФСБ?
Вадим внимательно проследил за своим лицом, предельно расслабляя его: ни один мускул не должен выдать его внутреннего напряжения. Будто бы лазером его прощупывали строгие внимательные глаза, подмечающие не только невольную перемену в голосе, но и любое движение глаз. А потому следовало быть особенно бдительным.
Глупо было отрицать очевидное, наверняка майору удалось навести о нем справки по своим каналам. Сотрудники службы безопасности всегда вызывали интерес со стороны всех смежных структур, так что нет ничего удивительного в том, что за ними наблюдает Министерство внутренних дел. Не исключено, что где-то в недрах системы существует строго законспирированный отдел, куда стекается информация обо всех бывших и действующих сотрудниках ФСБ. Так что майору Степанову достаточно только выйти на нужного человека, чтобы получить о нем более полную информацию.
Следовало сделать вид, что ничего особенного не происходит. Изобразив на лице скуку, Вадим подтвердил:
– Это было так давно, что я начал уже забывать об этом.
– А мне почему-то казалось, что такое не забывается.
