— Пошел вон отсюда, — сквозь зубы процедил Ибрагим и, по-хозяйски взяв меня за руку, потянул вниз по лестнице.
Сашка медленно и боязливо стал спускаться за нами.
Мы дружно вышли из подъезда и направились на ту сторону дома, где был расположен подвал. Мы с Ибрагимом шли впереди, Сашка плелся следом. Вдруг Ибрагим пустился бегом, таща меня за руку. Сашка рванул за нами. Мы обогнули дом, добежали до подвала и стали быстро спускаться по ступенькам вниз. Сашка легко нас догнал и остановился у входа в подвал.
— Чего тебе надо, гаденыш? — зло спросил Ибрагим, и на его виске задергалась выпуклая синяя жила.
На воздухе я окончательно пришла в себя, и мне вдруг стало страшно. Вырвав у Ибрагима рук у, я попятилась в угол.
— Маш, иди сюда.
Сашка стоял наверху и испуганно на меня смотрел.
— Я убью тебя, мальчик, — прошипел Ибрагим и стал медленно подниматься по лестнице.
— Машка, ты не бойся, я сейчас, я сейчас, — кричал Сашка каким-то тонким голосом, отступая задом и прижимая к себе мяч.
Ибрагим поднимался все выше, а Сашка отодвигался все дальше, но уходить явно не собирался.
— Беги, Маша, беги! — заорал Сашка.
И я, словно очнувшись, рванула наверх, толкнула Ибрагима в спину и, воспользовавшись тем, что он на секунду потерял равновесие, бросилась наружу. Преодолев последние ступеньки, я кубарем выкатилась из подвала и что есть духу побежала к своему подъезду. Влетев внутрь и захлопнув за собой дверь, я вцепилась в дверную ручку обеими руками и стала изо всех сил тянуть ее на себя, чтобы снаружи никто не смог войти.
— Маша, пусти, это я, — кричал Сашка с улицы, — Маша, пусти…
Но за нами никто не гнался.
Через месяц в подвале одного из домов нашли мертвую девочку. Весь город только об этом и говорил. А мы с Сашкой молчали.
Насильника нашли, на удивление, быстро. Им оказался какой-то беглый солдат.
13
Мне снятся сны или приходят воспоминания строго по пунктам придуманного Юлькой плана. Только последовательность не соблюдается. Сначала детство, потом сразу сексуальный опыт. Странное соседство. Нездоровое какое-то. А кто из нас здоров? Я имею в виду психическое здоровье или, точнее, душевное. Мы все лечили понемногу чего-нибудь и как-нибудь. Мы все выходили из жизненных тупиков с малыми или большими потерями. А те немногие, кому не удавалась этого сделать, выходили из прославленных московских окон сразу навстречу небу. Небо — это самое простое, оно всегда рядом, рукой подать, особенно если окно находится на двадцатом этаже. В нашем спальном районе каждую весну обязательно кто-нибудь выходит из окна. И все больше женщины и дети. Наверное, потому, что они самые слабые. Или самые одинокие?
Недавно вот женщина вышла. Немолодая уже, лет пятидесяти. Все чада и домочадцы спали. Утром дело было. И вдруг звонок в дверь. Здравствуйте, как поживаете, все ли у вас в порядке? Да вроде все хорошо. А в чем, собственно, дело? А дело в том, что вы вот тут спите, а у вас из окна женщины вываливаются. Какие еще женщины? Что за шутки дурацкие? Мать просыпайся, разберись тут с ментами, то есть с товарищами милиционерами. Мать, ты где, мать?
Да что же это! Даже карандаш с пола не подняла, на который ей муж еще третьего дня указывал. О потраченных деньгах отчитаться не соизволила, чек, дура неорганизованная, потеряла. И все-то у нее вечно теряется, все-то не на своем месте лежит. Тряпки по всему дому раскиданы, обувь в линеечку не выставлена, шнурки на ботинках параллельно не лежат. Книги друг на дружке на подоконнике, а не как положено, в шкафу. Покрывало на кровати сморщено, пепельница полна окурков, пустая рюмка под столом, а окна всегда настежь! И чего она делает-то целый день одна?..
Это в соседнем доме произошло. Она даже записки никакой не оставила. Жизнь прошла, а сказать нечего. Все равно не поймут. А столько лет вместе, рядом, близко. Да вот близости никакой не было. Некому руку подать. Встретиться глазами не с кем.
Моя бабушка говорила, что человек приходит в этот мир один и один из него уходит. И редким счастливцам удается прожить жизнь и быть в ней не одиноким. Или не остаться одиноким под конец.
«Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Вот формула вечной гармонии! Истина в первой инстанции. Постамент для философского камня. Нирвана наших дней.
Но так ли страшно одиночество, как его малюют? Может быть, именно оно и является самым гармоничным из всех возможных способов бытия? Ты сам себе и Бог, и царь, и герой. И не с кого спрашивать, и не на кого обижаться, и некого обвинять в своих неудачах или, напротив, благодарить за победы. Прям с утреца холодный душ, горячий кофе, теплое исподнее — и вперед на поиски пропитания. А в этих поисках вполне можно набрести на свое собственное счастье. Для кого-то это деньги, для кого-то — творческая реализация, для кого-то — просто любовь.
И вот здесь-то мы и спотыкаемся. Любовь! Она же одна на двоих. И мы в ней — две половинки целого. Ты — мое крыло, я — твое крыло! Ты — моя душа, я — твоя душа! Ты — моя жизнь, я — твоя жизнь. Ты — мое сердце, я — твое? А вот здесь не получается. Когда дело касается вещей нематериальных, то можно еще посучить ножками и поиграть словами. Когда речь идет о физиологии, то тут, простите, у каждого свой, индивидуальный суповой набор. И это полнейшая чушь, что в любви два человеческих сердца, как два точно подобранных паззла соединяются в одно. Они просто какое-то время трутся друг о друга краями и бьются в унисон от тесноты. Но все равно ведь! Строго поодиночке.
И проходят дни, и проходят ночи, и те секунды, минуты и часы, которые недавно казались такими безбожно короткими, превращаются в нескончаемое, непереносимое, непрерываемо мрачное время. И ты медленно выздоравливаешь, и в один не самый прекрасный день вдруг начинаешь понимать, что уже не попадаешь в тот родной, отстающий от тебя ритм, и в тщетной попытке подхлестнуть биение чужого слабеющего пульса сам теряешь последние силы.
И что мы имеем в результате? Что, так сказать, выносим «на гора»? Все то же одиночество, только еще более невыносимое, так как одиночество вдвоем страшней вдвойне.
Плодитесь и размножайтесь! И разбегайтесь подальше друг от друга, для того чтобы понять, что всему, чего ты в этой жизни достиг или, наоборот, потерял безвозвратно, ты обязан только себе. И нет тебе ни в ком помощи, и нет ни в ком надежды. Кто, если не ты?
Говоря высоким «штилем», не этот ли подзатоптанный девиз был начертан на гербе великого корсиканца? Не на этой ли единственной струне сыграл свой знаменитый концерт проклятый скрипач? Не под эту ли одинокую пулю подставил свое африканское сердце певец безжалостной русской зимы?
Так давайте не будем жмотничать, давайте пойдем дальше, и к две тысячи как можно более скорейшему году обеспечим квартирой каждого мало-мальски живого человека. Ибо одиночество — это двигатель прогресса!
Почему я стала уставать от людей? Почему физически чувствую необходимость куда-нибудь убежать, скрыться, зарыться головой в песок и никого не видеть, не слышать, не нюхать, не ощущать? Я остро чувствую нехватку моего личного, никем не нарушаемого пространства, и невозможность абсолютного обладания им бесит меня гораздо больше, чем все другие жизненные лишения. Но чтобы выжить, надо встать в общий строй и маршировать вместе со всеми навстречу лучезарному завтрашнему дню. Но я не хочу вместе со всеми! Я хочу быть хотя бы чуть-чуть, но в стороне. Чтоб голова осталась светлой и не кружилась от этой общей эйфории. Дайте мне короткую передышку. На неделю, на месяц, на год. Или лучше два. И тогда я с новыми силами, может быть, будем надеяться, и смогу…
