Ты свежей прозой Семьи простой Опишешь радость, Души покой, И чувства сладость Рассыплешь ты На все листы». О Савич милый! То будет, верь, Когда «Теперь», Сей бог унылый, Богиню «Там» Не повстречает, Не примешает К ее дарам Полезной муки, Слезы и скуки.
Между 1814 и 1817
Дифирамб
Други, пусть года несутся, О годах не нам тужить! Не всегда и грозды вьются! Так скорей и пить, и жить! Громкий смех над докторами! При плесканьи полных чаш! Верьте мне, Игея с нами, Сам Лиэй целитель наш! Светлый Мозель восхищенье Изливает в нашу кровь! Пейте ж с ним вы мук забвенье И болтливую любовь. Выпили? Еще! Веселье Пышет розой по щекам, И беспечное похмелье Уж манит Эрота к нам.
Между 1814 и 1817
Жаворонок
Люблю я задумываться, Внимая свирели, Но слаще мне вслушиваться В воздушные трели Весеннего жаворонка! С какою он сладостию Зарю величает! Томлением, радостию Мне душу стесняет Больную, измученную! Весною раскованная Земля оживает, И, им очарованная, Сильнее пылает Любовью живительною. Как ловит растерзанная Душа его звуки! И, сладко утешенная, На миг забыв муки, На небо не жалуется!
Между 1814 и 1817
Элизиум поэтов
За мрачными, Стигийскими брегами, Где в тишине Элизиум цветет, Минувшие певцы гремят струнами, Их шумный глас минувшее поет. Толпой века в молчании над ними, Облокотясь друг н'а друга рукой, Внимают песнь и челами седыми Кивают, бег воспоминая свой. И изредка веками сонм почтенный На мрачный брег за Эрмием грядет -И с торжеством Элизиум священный Тень гения отцветшего ведет. Их песнь гремит: «Проклят, проклят богами,
