— Половина девятого… Может быть, отложим на завтра, я измотана.
— Измотана она! — возмутился Паша. — Другая бы ноги благодарно целовала. Привыкай к новому образу жизни, подруга. В этом городе ночью одни лузеры спят.
И они поехали фотографироваться. Ее посадили на высокий барный стул и велели смотреть в объектив так, словно у нее только что был секс и ей хочется еще. Нюта стеснялась, зажималась, краснела, щурилась на вспышку. Фотограф злился, пару раз назвал ее тупой овцой, топал ногами, в порыве творческой злости опрокинул штатив.
— Не слушай ты его. Лучше смотри сюда так, словно ты только что съела шоколадное печенье, но тебе хочется еще, — не выдержал наконец Паша.
Как ни странно, это замечание ее развеселило, и дело сдвинулось с мертвой точки. В итоге через час ей вручили диск с лучшими фотографиями и отпустили с просьбой больше никогда не попадаться фотографу на глаза.
И вот она сидела перед хозяйкой брачного агентства, уставшая, опустошенная, сонная.
Хозяйка сначала показалась ей молодой девушкой, но приглядевшись, Нюта заметила, что, скорее всего, она давно разменяла пятый десяток. Миниатюрная, худенькая, в смешных кожаных шортах, улыбчивая, белозубая. Рассматривала смущенную Нюту и откровенно веселилась.
— Значит, сами не знаете, чего хотите?
— Не знаю, — с извиняющейся улыбкой подтвердила Анюта. — Я бы никогда и не пришла, если бы…
— Да, я знаю, вас рекомендовала Полина Переведенцева. Честно говоря, без ее звонка вы бы тут и не сидели. К нам не так‑то просто с улицы попасть.
— А почему? — простодушно удивилась Нюта. — Я думала, каждому брачному агентству важно, чтобы был… ну, выбор.
— Выбор есть и в метро, — жестко возразила она. — У нас самые сливки. Я не Петя Листерман, не устраиваю браков между красавицами и тузами. Браки по расчету это не ко мне. Но я могу помочь найти вторую половинку. Гарантировав при этом, что у нее не окажется неприятных скелетов в шкафу. Я тщательно проверяю биографии всех своих клиентов. Кроме того, стараюсь, чтобы это были люди… хм… определенного круга. Творческая интеллигенция, отставные полковники, солидные бизнесмены, амбициозные одинокие женщины. Никакой пошлости, никакого бордельного душка.
— Но если бы вы изучили и мою биографию, вы бы узнали, что…
— Я и так все узнала, разумеется, — снова перебила хозяйка. — Вы не получили образования, потому что были женой и матерью, хотя планировали поступить в библиотечный техникум. Когда ваш брак развалился, вы отправились мыть подъезды, а потом попали в домработницы к Полине. Ваша дочь сбежала от вас в Москву, и теперь…
— Вы что‑то знаете о Лизе? — встрепенулась Нюта. — Знаете, на что она живет, чем занимается? Она ведь не говорит ничего, я…
— Нет, — разочаровала ее хозяйка. — Она ведь не моя клиентка, к чему мне ворошить ее жизнь. Положа руку на сердце, вы тоже …хм… недотягиваете. Ваш уровень… Эх, ну что там, Полина попросила, я не могу ей отказать! Да вы не обижайтесь, я всегда правду‑матку в глаза леплю. Зато вы хорошенькая.
— Да? — неуверенно улыбнулась Нюта. — А мне только что сказали, что не дотягиваю до троечки!
— Даже не слушайте! Вы и на четверку потянете…хм… С минусом! Знаете, а я ведь не просто так настаивала на встрече именно сегодня. У меня есть для вас хорошая новость.
— Какая же? — удивилась Нюта.
— У меня есть для вас мужчина. Даже целых два. Такое совпадение! Поступил запрос именно на такую женщину, как вы. Обычно хотят более молодых, без детей, с профессией, реализовавшихся. А тут требуют, — она взяла со стола какой‑то листок и вслух прочитала: — Красивую женщину средних лет. Вы не «средних лет», но выглядите старше. Желательно, чтобы были подросшие дети. То есть он не хочет детей, ему не нужны истерички с тикающими биологическими часиками в виде нереализованного материнского инстинкта. Способную вести домашнее хозяйство…
— То есть ему нужна домработница без претензии и амбиций? — грустно констатировала Нюта.
— Ну зачем так сразу? Дальше сказано, чтобы она была начитанная, интеллигентная, с юмором. Вы с юмором?
— Н‑не знаю… Наверное, — смутилась Анюта.
— Ну вот видите! — почему‑то обрадовалась хозяйка агентства. — И второй запрос примерно такой же. Ну, вы рады?
— Не знаю, — сконфуженно повторила Анюта. — Я, конечно, на себе крест никогда не ставила, хотя и нельзя сказать, что после развода думала о новой любви. Но как‑то это все… Искусственно, что ли. Требования, запрос. Я думала, что любовь — это нечто непредсказуемое, непостижимое. А у вас — критерии, анкеты.
— Все ясно, вы просто боитесь. И это естественно, вы же в первый раз! Просто мы сейчас говорим абстрактно. Давайте я вам покажу фотографии этих мужчин? Тех двоих, с которыми я предлагаю вам встретиться?
— Ну давайте, — нехотя согласилась Анюта.
Она не смогла бы вспомнить тот день во всех подробностях — чтобы полдень следовал за утром, которое было беспечным, солнечным и не обещало беды, а потом перетекал в непрозрачный сосуд пасмурного вечера, когда все и случилось. Тот день сохранился в файлах ее памяти в виде раскрошенных деталей, наспех расчлененных эмоций. Анюта обезличила тот день, обезглавила его, вынула ему сердце зазубренным ножом.
Порядочным женщинам вспоминать о таком не положено.
Порядочным женщинам не положено так себя вести.
Хотя многие сочли бы причину Нютиного срыва уважительной: в тот вечер она впервые увидела Васину новую пассию, о существовании которой догадывалась давно. Так называемые подружки — Клавка с пятого этажа, которая иногда забегала на чай, почтальонша тетя Зина, которая раз в неделю приносила ей газеты, ее сменщица Катенька — давно нашептывали, что у Васи новая любовь. Им нравилось перемывать косточки разлагающимся Нютиным отношениям, все они пытались примирить бушующие гормоны сорокалетних баб в самом соку с отчаянным одиночеством. Клавка вдовствовала пятый год, ее муж‑строитель пьяным сорвался с лесов. Мрачная тетя Зина до того запилила своего тихого супруга, что он ушел, ничего не сказав, даже адреса не оставил, просто однажды она обнаружила, что его рубашек больше нет в их общем шкафу. Катеньке никак не удавалось выйти замуж, попадались сплошь проходимцы или загадочные типы с честными глазами и синими наколками на груди. На фоне их неустроенности Анютины проб‑лемы с выпивающим мужем казались детсадовскими. Поэтому вся троица оживилась и обрадовалась, когда в один прекрасный день Катенька встретила Василия, который в самом лучшем своем костюме шел под руку с какой‑то мымрой в лисьей шубе, более того, еще нес букетик дешевых пожухлых гвоздик.
Анюта отказывалась, не хотела верить. Искала для Васеньки оправдание. Может быть, это бывшая коллега. А может быть, у мужчин такое бывает, и она готова была закрыть глаза, временное помутнение рассудка. Слабость, внутренний бесенок ненадолго отвоевал президентский пост. Бывает, бывает же…
А когда она поняла, что все не совсем так. Вася уже почти живет у обладательницы лисьей шубы, а на днях собирается перевезти оставшиеся вещи. Что‑то перевернулось у нее внутри, что‑то надорвалось.
Тогда Анюта купила в галантерее утягивающие трусы, зашла к знакомой парикмахерше, чтобы та навертела из ее волос каскад небрежно романтичных кудельков, надела самое смелое свое платье, отправилась в первый попавшийся ресторан, заказала бокал вина. Ее сердце отстукивало дрожащий заячий ритм, но со стороны она, наверное, смотрелась спокойной любительницей кутнуть, привычно вышедшей на охоту. Не прошло и четверти часа, как к ней подошел мрачноватый кавказец средних лет. Присел за ее стол, заулыбался, его приценивающийся взгляд скользнул в декольте ее красного платья. А когда Анюта несмело улыбнулась в ответ, он сухим щелчком пальцев подозвал официантку и заказал шампанского. Разговор не
