– Да может быть, ему это нравится, – сказал господин Леман. – Я думаю, если он по-настоящему крутой, то он не будет переживать из-за такой фигни. По крайней мере он довольно весело мне об этом рассказывал. Он сказал еще, что если уж будет выдавать себя за голландца, то начнет малевать натюрморты в полстены. – Он засмеялся. Карл – нет.
– Это очень печальная история, господин Леман.
– Не знаю, – сказал господин Леман. – Может быть, для тебя она печальнее, чем для моего брата.
– Почему это?
– Не знаю, просто мне так кажется. Я удивлен, что ты так разволновался.
– Сейчас я покажу тебе кое-что! – Его лучший друг Карл подошел к верстаку, схватил обеими руками стоящий на нем артефакт из металлолома и сбросил его на пол. Тот развалился на множество частей. – Я работал над ним два дня. Но он никому не нужен.
– Да почему же?
– Потому что это дерьмо! И это тоже! – Его лучший друг Карл подошел к стоящему на полу объекту и пнул его ногой так, что тот опрокинулся. Затем он повернулся к господину Леману и посмотрел на него с таким выражением лица, будто был готов сию минуту расплакаться.
– Все, хватит, прекрати немедленно! – закричал господин Леман, который вдруг ужасно перепугался. – Что за бред! Что за чушь ты несешь! Это же полный бред! – Он подошел к Карлу и схватил его за руку.
– Господин Леман, послушай, что я тебе скажу. Когда твой брат сваривает две отопительные трубы, или что он там сваривает, это стоит гораздо больше, чем все это дерьмо.
– Да успокойся ты! – Господину Леману был невыносим этот ужасный пафос, и плачущие нотки в голосе его друга действовали ему на нервы. Это не тот Карл, которого я знаю, подумал он. – У тебя просто нервы на пределе, – сказал он. – Тебе нужно просто как следует выспаться, или поесть, или потрахаться, или что-нибудь в этом духе. Все твои предметы – просто супер.
– Да что ты в этом понимаешь! Откуда тебе знать?
– Конечно, я ничего не понимаю. Но ты ведь тоже ничего не понимаешь. Как ты можешь сам судить о своих работах? У тебя отсутствует необходимая дистанция. Оставь все как есть и забудь об этом на пару дней. К тому же нам уже пора выходить.
– Куда?
– На работу, придурок! Сегодня наша смена в «Обвале». Да, и твоя тоже. Так что подумай лучше об этом. Иногда мне кажется, что Эрвин прав, что беспокоится насчет тебя.
– Он так сказал?
– Да.
– Лучше бы побеспокоился о своей печени. – Внезапно с Карла слетело все напряжение, он приобрел беспечный вид. – У нас смена в «Обвале»?
Господин Леман вздохнул:
– Да, в «Обвале».
– Я совсем про это забыл.
– Я так и понял.
– Вообще-то мне надо тут еще поработать.
– Ни фига! Пойдешь со мной в «Обвал»! Займешься делом, это заставит тебя выбросить из головы всю эту дрянь.
– Эх, Франк! – вздохнул его друг Карл и положил свою тяжелую руку господину Леману на плечо. – Знаешь, что мне в тебе нравится?
– Нет.
– То, что ты не имеешь ничего общего с искусством и всей этой хренью. Ты такой… такой… – Его лучший друг Карл вытянул свободную руку и пошарил ею в воздухе, будто пытаясь поймать там подходящее слово.
– Скучный? – подсказал господин Леман.
– Нет, не скучный. А такой… освежающе простой.
– Ах вот как! – улыбнулся господин Леман. – Так многие говорят. А тебе не помешало бы принять душ, господин Шмидт. От тебя воняет.
– Вот, именно это я и имею в виду!
– Я знаю.
14. Воссоединение
Господину Леману было приятно снова работать со своим лучшим другом. Как раз этого мне не хватало, думал он, стоя за стойкой и глядя на Карла, который укладывал бутылки в холодильник, высоко задрав свою толстую заднюю часть. Вечер начался совершенно нормально, было не очень много народу, но достаточно, чтобы они оба включились в суету пятничного вечера. Самым приятным в работе с Карлом было то, что они понимали без слов, кто что должен делать, они были как два хорошо подогнанных поршня в двигателе, и дело спорилось, когда они работали вместе. По крайней мере так было раньше, и теперь казалось, что все осталось по-прежнему, хотя они уже два года не стояли вместе за барной стойкой. Так и должно быть у друзей, подумал господин, Леман, когда мы снова видимся друг с другом после разлуки или снова работаем вместе, и не важно, сколько прошло времени, все должно быть так, будто не было никакой разлуки, думал он, пока они вместе открывали бутылки, вспенивали кофе по-венски и разливали шнапс.
После десяти часов заведение заполнилось, и поскольку была пятница, то к обычной публике добавились «любители», «алкоголики выходного дня», как их называл Карл, они предвкушали предстоящие выходные и очень поднимали общий настрой своей радостной беспечностью, отовсюду слышались шутки и смех, растворявшиеся в грохоте, который Клаус с Марко называли авангардным роком. Карл поставил эту музыку после того, как спрятал на кухне в холодильнике кассеты с «говном от Хайко», как он выразился. Господин Леман едва успел помешать ему выбросить кассеты в мусорное ведро.
– Не надо этого делать, – сказал господин Леман и в первый раз за вечер слегка рассердился. Обычно Карл не переживал по поводу музыки.
– Да это же говно.
– Да ну? Ты же сам ходишь в «Орбиту», там всегда ставят этот «бум-бум». И кстати, Эрвин сказал, что за этой музыкой будущее.
– Эрвин ничего не понимает. Не весь «бум-бум» одно и то же, есть разные стили.
– Да, но Хайко сам это записывал, нельзя же их просто выбросить.
– Наплевать мне на Хайко. Что за сопли…
– Карл! Оставь кассеты в покое!
Дело закончилось тем, что Карл спрятал кассеты в холодильнике, что выглядело как-то по-детски, но, с другой стороны, было вполне типично для Карла, и господин Леман быстро забыл про эту историю. Но когда в баре стало совсем тесно, начали происходить вещи, которые уже насторожили господина Лемана. Во- первых, Карл пил во время работы необычно много пива. Потом он вдруг уронил бутылку. Потом он внезапно рассвирепел из-за того, что мусорное ведро не пожелало как следует открыться, когда он нажал на педаль, и так разволновался по этому поводу, что кинул в ведро пепельницу, которую собирался всего лишь опорожнить. Потом он постоянно бегал в подвал, каждый раз подробно объясняя господину Леману, что он собирается оттуда принести, что-нибудь якобы очень нужное, пшеничное пиво, или кружки, или еще что-то, это было совершенно нелепо, ибо господин Леман не требовал никаких разъяснений. Если брать по отдельности, то все эти вещи были вполне обычными, но сейчас они насторожили господина Лемана. А потом еще пришел Эрвин и отозвал Карла поговорить. Они поднялись в квартиру Эрвина, в то время как внизу стойка грозила обрушиться под напором посетителей, и господину Леману начало казаться, что все медленно сходят с ума.
Но потом пришла Катрин и поздоровалась с ним, поцеловав в губы и даже обняв его при этом за шею, чего она раньше никогда не делала перед посторонними и с его стороны тоже не одобряла, и он почувствовал себя таким счастливым, что раздал следующие пять бутылок пива бесплатно. Она постояла немного у стойки, наблюдая за тем, как он работает, он пытался поддерживать разговор с ней, но был слишком занят, и после нескольких ничего не значащих слов на тему «привет!» они поняли, что в данный момент не было ничего такого, что бы им срочно нужно было сообщить друг другу.
Беседа Эрвина с Карлом тоже, казалось, не имела последствий, по крайней мере дурных, потому что оба
