теперь и повоюем! Поставив оружие на предохранитель я уселся на топчане. Сейчас соберусь с силами, приму еще сотку 'антидепрессанта' и буду долбиться в двери. Завалю охрану, если получиться, а дальше как попрет… Буду импровизировать на ходу. Я надеялся, что раз уж я сохранил способность материализовывать разные вещички, то и мое бессмертие никуда не потерялось. Я уже было собрался совсем вынести дверь, например гранатометом, как она сама отворилась. В мое мрачное узилище вошел абсолютно лысый сухощавый монах. Увидев меня, да еще и вооруженного автоматом, монах примирительно выставил вперед ладони и произнес знакомым голосом:
— Сережа, Слава Богу, с тобой все в порядке!
— Владимир Николаевич? — Лихо монаха скрывалось в тени, но я его узнал. — Черт возьми, что здесь происходит? Где это мы? — От обилия эмоций я мотнул стволом 'Калаша'. Мой палец на спусковом крючке ощутимо подрагивал. Нужно увеличить дозу 'успокоительного'.
— Сергей Вадимович, успокойся! — Замахал руками генерал. — А то пальнешь еще… Мне восстановиться потруднее будет!
— Чего-то я перенервничал, — признался я Кузнецову, бросив автомат на топчан. — Коньяк будешь, Владимир Николаевич? Или как там тебя сейчас? Батюшка…
— Феофан, — подсказал генерал. — Коньяк хороший?
— Обижаешь! Лучший, из тех, что пробовал!
— Давай!
Я протянул батюшке полную стопку:
— Ничего, что я на 'ты'?
— Не до нежностей сейчас! — отмахнулся Кузнецов, принимая стакан. — Да и ты не мальчик… Будем! — Батюшка залпом проглотил коньяк, и даже не поморщился.
— Так что здесь происходит? — вновь повторил я вопрос, расправившись и со своей дозой спиртного.
— Не могу объяснить, — признался монах. — Какая-то ерунда…
— Но ты помнишь, что всего этого?
— Иногда помню, но в основном, как в тумане. В голове — каша, солянка образов, воспоминаний… Я пока не нашел тебя здесь, терялся… Не мог отличить истинных воспоминаний от надуманных, внедренных изменениями реальности… То я монах Феофан, то генерал ФСБ, то некая адская смесь того и другого. Окружающий мир плывет и меняется, принимает немыслимые очертания… Он сошел с ума! Или я сошел с ума… По крайней мере, я думал так, ведь никто кроме меня этих изменений не ощущал. Они меняются вместе с изменяющимся миром. Так было, пока я не поговорил с Сидоренко, а затем со Славой Петрушиным. У них были те же проблемы… Все кто был с тобой рядом, для обычных людей казались невменяемыми: видели, чего не было, помнили… Но когда я разыскал тебя, все встало на свои места — я вспомнил все. В подробностях!
— Вот и отлично! Сколько я валялся без памяти?
— Не знаю, — ответил Кузнецов. — Все так стремительно меняется. Но с тех пор, как я тебя нашел, и в моей голове немного прояснилось, прошло где-то около месяца.
— А Горчевский проявлялся?
— Мы искали, но… — Он виновато развел руками. — Никаких следов.
— Ему досталось поболе моего! — Я довольно улыбнулся. — Если уж меня вырубило… Надо же, больше месяца! — Я невольно цокнул языком. — И где мы сейчас? Или, может, когда?
— Интересный вопрос. — Кузнецов мило улыбнулся. — За прошедший месяц я был свидетелем нескольких изменений: сейчас окружающая нас реальность похожа на средневековье. Только…
— Что?
— Только те, кто хоть немного может соображать, понимает, что все вокруг неправильно, что ли…
— Например.
— Ну, — замялся генерал, — взять хотя бы численность населения…
— И что не так?
— Она такая же, представляешь?
— А-а, — начало доходить до меня. — В условиях средневековья прокормить такую ораву…
— И не только! А медицина? А… Да что говорить, сейчас на улицу выйдем — сам все увидишь! Такое ощущение, будто кто-то напялил на весь мир средневековый антураж, не меняя сути вещей! Такой мир просто не имеет права на существование!
— Вот его и болтает туда-сюда, — согласился я с мнением генерала. — Владимир Николаевич, а в этом каземате я в каком качестве? Я что, преступник? Простых людей в таких камерах не держат.
— Преступник-преступник, — произнес генерал, подмигнув мне.
— И против кого же я, хотелось бы знать?
— Против Матери нашей, Церкви. Еретик ты, с демонами якшаешься. Похоже, что это отголоски освобождения Ашура Соломоновича приняли такой оборот. Кстати, демоны в этом мире действительно существуют. И местные монахи довольно активно с ними сражаются. Слово Божие в этом мире не пустой звук…
— Странные же здесь должно быть законы. — Я покачал головой.
— Очень странные, — согласился монах.
