Кроуфорд схватил дочь за руку и, выхватив из-за пояса пистолет, приставил к ее виску.
Элоис почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Боль, казалось, сжимала стальным обручем ее голову. Где-то раздавался гомон голосов, но она слышала только женский крик. Этот крик стучал в ее мозгу.
– Элоис, Элоис, крепче прижмись ко мне. Мы не должны позволить твоему папе найти нас.
Мама?
– Пойдемте, хозяйка. Хозяин велел нам привести вас домой.
– Нет.
– Элоис? Элоис!
– Убирайся, Мак-Кендрик! Ты и твои люди! Элоис услышала крик отца, но в ее памяти мгновенно возник другой образ, другая ночь.
– Мама! – вырвалось из груди девушки.
В тот же миг словно шлюзы открылись в ее мозгу, и воспоминания бурным потоком хлынули в ее сознание. Множество образов, тысячи впечатлений.
Шторм, Морской берег. Окровавленное тело матери. Ее отец, взирающий на все с холодным равнодушием. Затем боль. Невероятная боль.
– Нет! – она изо всех сил старалась вырваться из рук отца. – Ты виноват в смерти мой матери! Ты!
Лицо Кроуфорда покрылось мертвенной бледностью.
– Дочь! Что ты…
Она выхватила у него пистолет и направила на отца.
– Проклинаю тебя! Зачем ты убил ее? Кроуфорд нервно рассмеялся, обводя взглядом гостей:
– Элоис, послушай меня. Ты ошибаешься. Я не знаю, что наговорил тебе этот человек, но…
– Он ничего не говорил мне. Я вспомнила. Я все вспомнила.
– Это невозможно. Ты была совсем маленькой. После того, как ты упала, я велел давать тебе наркотики, поэтому ты…
Кроуфорд умолк, поняв, что проговорился.
– Ты давал мне наркотики? – Элоис в бешенстве смотрела на него. Мне было всего пять лет!
– Тебе не следовало быть там.
– Мать пыталась меня защитить.
– Ей не нужно было убегать.
– Если бы она не умерла той ночью, ты все равно убил бы ее.
– Нет. Я любил ее. Я люблю тебя!
– Замолчи! – в отчаянии закричала Элоис. Это ложь! Ты опоздал со своей любовью. Опоздал на пятнадцать лет!
Она крепко держала пистолет двумя руками, не сводя глаз с Кроуфорда.
– Я вспомнила. Я знаю, кто ты. Знаю, что ты сделал. Ты нанял тех людей, которые должны были привести мою мать и меня обратно в Брайарвуд. Была борьба, драка. Один из них выхватил нож. – Ее голос внезапно охрип. – Я испугалась… и побежала…
Элоис замолчала, напряженно пытаясь восстановить ход событий. Какое-то неясное видение витало в ее сознании. Наконец, оно обрело четкую форму.
– Я увидела нож. Мать бросилась ко мне на помощь, и он убил ее.
– Хватит!
– Почему! Ты не хочешь, чтобы эти господа узнали правду? Как ты пришел несколько минут спустя, посмотрел вниз, на ее тело, словно на разбитую игрушку, упавшую на камни. Ты был рад, что она умерла. Ты сказал об этом. Я была там! Я пыталась помешать, но не могла. Я видела, что ты сделал! Она вновь замолчала, сосредоточенно вспоминая.
– Брэнниген? Так звали этого человека? Ужас светился в ее глазах, к горлу подступил комок. – Ты убил его. Ты вонзил ему нож в горло. Затем ты хотел убить…
Она замолчала, задумалась и повернула голову.
Слейтер стоял неподалеку, глядя на Элойс печальными глазами. Она узнавала эти глаза. Она помнила эти глаза. Вереница образов родилась в ее сознании: библиотека, книги, добрый мужчина, у которого она сидела на коленях…
– Ты? – прошептала она и вздрогнула.
Она узнала этого человека. Он изменился, лицо его стало темнее, жестче. Но это был он.
– Ты хотел убить этого человека. Мэтью Уотертона. Моего… жениха.
В часовне воцарилась гробовая тишина, затем в толпе зрителей начал раздаваться невнятный ропот. Элоис опять повернулась к отцу. Он стоял белый, как мел. Она видела страх в его глазах.
– Что еще ты хотел спрятать, отец? Свое бессилие? Гнусный заговор с целью продать свою единственную дочь? Или то, как ты убил других своих жен?
