чёрными усами («Вылитый капитан Крюк из детского мультфильма про Питера Пена!», – обрадовался необидчивый и компанейский внутренний голос). – И вам, сержант Дмитрий, долгие годы провести в славных боях и кровавых сраженьях! Спрашиваете, чем я тут занимаюсь? Да вот, вожусь с боевым трофеем. Полюбуйтесь-ка, господа, на эту красоту!
Йохансен поднял вверх окровавленную по самый локоть правую руку и Димка Васильев выдохнул с непередаваемым ужасом:
– Господи Боже ты мой! Свят, свят, свят…, – принялся мелко и безостановочно креститься, приговаривая при этом: – Изыди, сатана, изыди! Свят, свят, свят…
– Да, бывает…, – уважительно протянул Егор.
Бравый драгунский капитан демонстрировал им на вытянутой руке, крепко ухватившись кистью за густую чёрную шерсть, отрезанную голову неизвестного чудовища.
Из оскаленной пасти монстра торчали широкие и длинные – сантиметров десять-двенадцать – молочно- белые клыки, уши неизвестного животного были заострёнными и немного напоминали волчьи, только очень большие, вместе с тем в морде чудища угадывалось и нечто обезьянье.
«Помесь гигантского волка и клыкастого орангутанга!», – подсказал невозмутимый внутренний голос. – «Только эти большие, светло-голубые глаза слегка выбиваются из общего образа…».
– У этого гада очень широкие и покатые плечи, а также непропорционально-длинные передние лапы, – пояснил Йохансен. – Живучая попалась сволочь, можно обзавидоваться! Мои-то ребята сразу – как завидели чудище – стали разбегаться кто куда. Но я-то ему всадил в грудь из двух пистолетов?! А этой твари хоть бы что, прёт себе вперёд, зараза, и прёт! Двух моих бойцов подмял и разорвал, ублюдок…. Я тогда ручную гранату – с зажженным шнуром – под него и катнул. Этот дурачок огоньком заинтересовался, уставился – внимательно так…. Оно и рвануло…. Смотрю, подействовала моя граната, кончается монстр, хрипит, бьётся в агонии. Для окончательной правки я метнул и вторую ручную бомбу. Вот и вся история, собственно…. Голову у чудища я отрезал, чтобы в лагерь отнести и показать – разным трусам. А то знаю я людскую породу: начнут сомневаться, мол, это я выдумал всё, чтобы бесстрашного героя корчить из себя…. Кстати, господин командор, у Светлейшей княгини Александры – на борту фрегата «Александр» – имеются запасы спирта, которые она держит под замком и никому не даёт ни капли. Может, поговорите с супругой? Я эту голову заспиртовал бы в маленьком бочонке, раз под рукой нет подходящей стеклянной тары. А потом, когда уже вернёмся в Европу, продал бы эту редкость – за очень большие деньги – какому-нибудь богатому и любопытному чудаку…. Посодействуйте, а? Вам княгиня не откажет…
Вскоре на полянке собрались и все остальные члены отряда, обступили тушу убитого зверя (реликтового чудовища?), восхищённо и чуть испуганно зацокали языками, живо обмениваясь между собой впечатлениями.
– Ньянг! – хладнокровно объявила Айна, осторожно трогая клыки монстра.
Егор подозвал к себе Ухова-Безухова и попросил:
– Иван, поспрашивай-ка у своей красавицы-жены – насчёт этих ньянгов. Ну, какого они роста, про их повадки, численность, рацион питания, про прочее всякое…
Ванька и Айна отошли в сторонку и вступили в диалог, больше напоминавший классическую пантомиму, так как разных жестов и ужимок в нём было гораздо больше, чем слов. Но, судя по всему, с взаимопониманием у супругов Уховых никаких проблем не было, и уже минут через семь-восемь Иван докладывал:
– Ростом взрослые ньянги бывают с очень высокого человека, то есть – на полголовы выше меня. Но при этом очень широкоплечие и сильные. Питаются они всем подряд: любят мясную пищу, но орехами, ягодами, да и съедобными кореньями не брезгуют. На человека ньянги нападают только вблизи своего логова, где находится детёныш. Если взрослый ньянг вступит в схватку с взрослым же медведем-гризли, то совершенно неизвестно, кто из них победит: шансы у соперников будут примерно равны. Ньянги на Аляске встречаются редко, их в десятки раз меньше, чем тех же гризли. Мясо у этих монстров совсем невкусное. Айна пробовала один раз, говорит, что гадость страшная. Зимой ньянги впадают в спячку….
Они добрались до океанского побережья уже на ярко-малиновом закате, поэтому Егором было принято мудрое решение – перенести праздничные мероприятия на следующий день.
Ещё через пятнадцать минут в лагере появились индейские воины. Вежливо покивав черноволосыми головами, молодые атабаски молча и слаженно занялись – на указанных им местах – установкой вигвамов.
– Александр Данилович! – обратился Ухов. – Айна говорит, что у атабасков имеются приручённые волки. Если этих волков спарить с нашими лохматыми собаками, то можно получить очень интересное потомство…
– Хорошо, Ваня, разберёмся потом, – устало отмахнулся Егор. – Извини, но я пойду в палатку, спать очень хочется, устал что-то. Это ты у нас молоденький и выносливый, а я свой сороковник уже года два как разменял…
С самого утра на «Александр» и «Орёл» была отправлена шлюпка с приглашением – для всех желающих, кроме судовых вахт – прибыть на берег. Да и всё хмельное хранилось на кораблях. А какой может быть праздник – без глотка-другого русской духовитой медовухи или ямайского забористого рома?
Уже ближе к обеду на берег бухты высадился большой, шумный и весёлый десант, состоящий из всех пассажиров и половинок команд фрегатов. Санька, крепко ухватившись за руку Егора, ловко выпрыгнула из шлюпки на прибрежные камни, звонко чмокнула мужа в щёку, тщательно выбритую по поводу праздника, и возбуждённо зашептала, изнывая от любопытства и неотрывно всматриваясь в сторону семи высоких индейских вигвамов, расположившихся чуть в стороне от светло-бежевых русских палаток:
– Саша, что случилось? Мы не воюем с атабасками? Заключён вечный мир? Они вернули нашего Ухова- Безухова?
– Нет, не воюем! – улыбнулся Егор. – Более того, атабаски теперь наши друзья и союзники, и даже – не побоюсь этого громкого термина – родственники. Видишь ли, душа моя, индейцы вернули нам Ивана, только – ни одного….
– Как это, дорогой? – непонимающе взметнула вверх густые собольи брови Сашенция. – Теперь у нас несколько Ванек, что ли?
– В том смысле, что вернули – вместе с молодой женой….
– Подполковник Ухов, убеждённый и записной холостяк, женился? – присоединилась к подруге Гертруда Лаудруп. – Не может быть такого! Ты, Данилыч, просто-напросто издеваешься над нами, доверчивыми дурочками…. Честью клянёшься? Это, конечно же, в корне меняет дело…. Тогда надо срочно познакомиться с удачливой индейской красавицей, взявшую коротким, но решительным штурмом такую неприступную крепость…. Кстати, почему высоких туземных шалашей – целых семь штук? Может, подполковник успел жениться на семи индианках сразу? Так сказать, «огаремился» – в срочном порядке?
Узнав, что в самом высоком и солидном вигваме поселились молодожёны, а в остальных шести строениях обитает три десятка индейских воинов, Санька совершенно предсказуемо нахмурилась, и Егор, не дожидаясь строгих вопросов, поспешил объясниться:
– Я, моё сердечко, уже побывал в этих милых индейских домиках. Там всё чисто и благопристойно: никакой антисанитарии, блохи, вши и прочие вредные насекомые отсутствуют. И, вообще, атабаски очень чистоплотны, и прямо-таки обожают умываться – три-четыре раза на дню…
– Хорошо, если так! – недоверчиво прищурилась Сашенция, слегка помешанная на чистоте, и тут же пообещала: – Я потом эти твои сладкие басни, господин командор, проверю! Если всё наврал, то обижусь смертельно и разговаривать не буду!
«Надо её обязательно отвлечь – от греха подальше», – тут же посоветовал внутренний голос, совершенно справедливо опасающийся Санькиного крутого нрава. – «Делом каким-нибудь интересным загрузить, чтобы наша Александра Ивановна прочно позабыла про вигвамы…».
При знакомстве с дамами Айна сперва немного смущалась, с нескрываемым восторгом посматривая на Санькину толстую и длинную платиновую косу, переброшенную на грудь (то есть – с гордостью выставленную на всеобщее обозрение), и только робко улыбалась. Но потом, когда женская компания отошла в сторонку, индианка очень быстро пришла в себя и принялась непринуждённо общаться с новыми знакомыми.
