притормозил, чтобы увидеть их. Увиденное повергло меня в шок.
С четырех сторон, насколько хватало моего взора, к пирамиде лягушачьими прыжками неслись странные твари, обросшие черной шерстью. На их заросших рыбьих рылах вращались в разные стороны хамелеоньи глаза, а в оскаленных пастях сверкали нешуточные клыки. Некоторые особенно проворные уже оказались у подножья пирамиды.
Один не особенно резвый пленник вдруг сорвался с камня и полетел на землю. Не успел он с громким стоном рухнуть вниз, как две твари подскочили к нему и в мгновение ока разорвали несчастного на куски, сопровождая свой пир утробным воем и влажным чавканьем. Это зрелище быстро придало всем бодрости. С удвоенным рвением, подвывая от ужаса, отталкивая друг друга, перепуганные люди бросились наверх. Теперь всякие остатки человеческих чувств, наверняка еще бывших на корке подсознания, улетучились перед лицом смертельной опасности. На моих глазах на параллельной дорожке, почти у самой грани пирамиды, невысокий худой парень изо всех сил пнул бегущую за ним женщину в лицо. С отчаянным криком, она полетела вниз, но ее вопль мгновенно смолк после того, как она, перевернувшись в воздухе, с сухом хрустом ударилась о краеугольный выступ. Тело женщины ни разу не содрогнулось, когда прыгуны с клокотанием начали рвать ее на части.
– К черту деликатность, – проворчал я и рванул наверх, пообещав себе, что как только опасность будет неминуема, скользну в привычный мир, оставив Кевина выпутываться самому.
Кевин, тяжело дыша, уже стоял у подножья кривой лестницы, и выжидающе смотрел на меня. Лично у меня уже почти не было сил. Впереди было еще два ряда камней, но я настолько устал, что не мог даже поднять ни рук, ни ног. Кевин, размотав цепь на ноге, бросил ее конец мне.
– Хватайся! – приказал он, смотря на что-то позади меня. – Нет времени!
Чтобы дотянуться до цепи, мне потребовалось поистине героическое усилие, чтобы взобраться на очередной ряд камней, так как цепь была коротковата, и дотянуться до нее я не мог. И в тот момент, как я почти ухватил цепь рукой, Кевин предостерегающе поднял руку, а на меня что-то обрушилось. Не думая, я развернулся и вонзил когти левой руки в напавшего на меня. Мне показалось, что прыгун в агонии вонзит в меня свои клыки, но я ошибся.
Это был не прыгун, а тот самый мужчина со зверским взглядом. Только теперь в его глазах была боль и растерянность, а рот искривился в плаксивой гримасе. Он нагнал меня и хотел воспользоваться цепью Кевина в качестве лестницы, а может, и сдернуть конкурента вниз. Его руки безвольно соскользнули с моей одежды, а потом он грузно покатился вниз, на радость прыгунам, которые бодро скакали по камням, нагоняя измученных людей.
– Хватайся, – взвыл Кевин. Я послушно схватился за цепь, и Кевин выдернул меня вверх, как спелую редиску. В этот же самый миг небольшой камень попал мне прямо в затылок. Оказавшись наверху, я позволил себе отдышаться буквально несколько секунд. Прижав на миг ладонь к голове я отнял ее и без всякого удивления увидел кровь на пальцах. На два ряда ниже сидела тощая баба с перекошенным от злости лицом. Судя по зажатому в ее руке валуну, она явно намеревалась бросить его в нас.
– Бежим, некогда с ней разбираться, – потянул меня за рукав Кевин и почему-то посмотрел вверх, но не на вершину пирамиду, а в сторону. Я повернул голову туда и похолодел. Там, озаряя черное небо красным светом, сиял зловещий огненный шар. Однако шар не был одинок в черном небе. Рядом с ним к земле летели еще несколько объектов, гораздо меньшего размера, но светившиеся куда ярче. Видимо, это были обломки кометы, а я еще из школьной программы помнил, что кометы летят хвостом вперед. И значит эти объекты гораздо ближе ее самой…
– О, господи, – простонал я и побежал за Кевином по ступенькам, стараясь не отставать, что было весьма проблематично. Кевин мчался вперед, как лось в горящем лесу, перепрыгивая через две, а то и три ступеньки. Казалось, что цепь, которую он снова обмотал вокруг ноги, ему ничуть не мешала, в то время как моя постоянно разматывалась и цеплялась за все выступы. В конце концов, я закинул ее на шею и стал придерживать одной рукой. Бежать подобным образом было очень неудобно, но несколько легче, так как нагрузка от тяжелой железки распределилась между шеей и ногой, причем на шею нагрузка была больше. Дважды я падал и вставал, шатаясь, как пьяный. Позади слышались влажные шлепки и приглушенные вопли и мольбы о пощаде. Однажды, обернувшись, я успел заметить, как на камнях у подножья лестницы мелькнула приземистая черная тень. Прыгуны уже добрались до ступенек и были готовы ринуться за нами в погоню. Но пока их что-то отвлекало.
Мы успели пробежать два поворота вокруг пирамиды, прежде чем натолкнулись на очередное препятствие. Теоретически, можно было не бежать по ступеням и карабкаться между лестницами по камням, но мы быстро отказались от этого плана. В отличии от египетских пирамид каждый следующий виток пирамид Авалона был выше и круче предыдущего, а разбивающие ее на части лестницы увеличивали этот диссонанс, поэтому чем выше была пирамида, тем хаотичнее становилась ее постройка. Так что, карабкаясь вверх между лестницами, мы бы не сэкономили время, а, напротив, потеряли его, да и прыгуны догнали бы нас в два счета. И только лестницы были выложены в идеальном порядке, если считать порядком их витиеватое переплетение между собой. Однажды мы даже натолкнулись на развилку, и хотя примыкающая к нашему пути лестница была выше, Кевин отрицательно помотал головой, как стреноженная лошадь и потащил меня за собой. Позже я убедился, что он оказался прав. Та лестница была с невероятно вытянутой синусоидой, опускавшаяся то вниз, то поднимавшаяся резко вверх. Наш путь равномерно спиралью поднимался вверх под углом в двадцать-двадцать пять градусов, так что в этом нам повезло. Правда, наша тропа была гораздо длиннее трех остальных, пересекаясь с ними бесконечное количество раз, что нас едва не сгубило.
Мы собирались сделать минутную передышку на очередном ребре пирамиды и действительно остановились. Но вовсе не потому, что смогли передохнуть. Именно на этой грани, на крохотной площадке, скрытый выступающим камнем, сидел толстый парень в черной майке, не принадлежащий к нашей группе. Я сразу узнал его. Это он ввязался в драку у поилки в ответ на провокацию убитого мною мужчины. У парня не было одного глаза, щеки были расцарапаны, через всю грудь шел рваный кровоточащий порез. Видимо, он бежал по более короткой дороге, а может, все же сократил дорогу, перелезая между лестницами. Обогнать нас по нашей он никак не могу, так как, во-первых, не принадлежал к нашей группе, а во-вторых, мы, расшвыряв остальных, действительно вырвались вперед. К сожалению, мы не сразу заметили его. Он же, напротив, явно нас поджидал, поскольку тут же вылетел навстречу и кинулся на Кевина, замахнувшись зажатым в руке камнем.
Удар пришелся Кевину в плечо, хотя парень целился в голову. Тем не менее, Кевину этого хватило, чтобы отлететь назад и упасть прямо на меня. Узкая лестница не давала возможности для маневра. Я упал на спину с громким проклятием. Парень со сверкающим от ненависти взглядом единственного глаза прыгнул на Кевина, но тот, не вставая, одним прыжком как в китайских боевиках, ловко дрыгнул ногами и оказался в полной боевой готовности. Его громадная ручища перехватила занесенную руку с камнем противника, и в следующий момент мужчины заплясали в смертельном танце. Я вскочил на ноги, готовый помочь Кевину, но никак не мог обойти его, чтобы подобраться к противнику и достать его своими когтями, рискуя свалится вниз. К моему удивлению, Кевин, которого я считал силачом, не мог справиться со своим противником. Тот был просто одержимым и, вырываясь, действовал и дрался как загнанный зверь.
Мое внимание было отвлечено дерущимися, поэтому я не очень то смотрел за спину. Вдруг до моего уха донесся странный звук, как будто кто-то пнул камешек. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увернуться от летящего мне в голову булыжника. Нас догнала та самая женщина, что еще ранее разбила мне затылок камнем. Булыжник угодил в спину Кевину, но тот лишь что-то прорычал, бегло обернувшись назад. Теперь у каждого из нас был свой противник.
Женщина была, на мой взгляд, так же одержима, как и парень, но, либо более осторожна, либо боязлива. В вырезе ее разорванной блузки виднелась чахлая грудь, болтавшаяся как уши спаниеля, причем одна грудь торчала снаружи, но ее хозяйку это ничуть не заботило. Расширенные до предела зрачки женщины неотрывно смотрели на меня, и ее, казалось, ничуть не пугало то, что я давно ощетинился когтями и совершенно не был готов пропустить ее вперед. Она, держась на почтительном расстоянии от меня, по-змеиному припадала к земле, и казалось, что вот-вот из ее перекошенного рта вылезет раздвоенный язык. Ее руки все шарили и шарили по земле, в поисках подходящего камня, но ей не везло, и попадалась только мелкие обломки камней. Она жадно хватала их, а потом разочарованно выпускала из рук. Мне надоела эта комедия и, решив ее напугать, я резко бросился вперед.
