несомненно, позовет их на подмогу, как только нападет на след. Не осознавая, что делаю, я запустил оставшимся в руке булыжником прямо в назгула.
Удар камня сбил капюшон с головы существа, и я с ужасом увидел, что под черной тканью нет ничего, кроме сгустка кромешной тьмы, из которого на нас с ненавистью взирали два белых, лишенных зрачков глаза. Без тени сомнения Назгул поднял меч и шагнул ко мне, словно не видел моей руки с растопыренными когтями. Я бросил мешок на землю, с содроганием вспомнив, что даже более опытный воин Родомир был сражен назгулами, а единственный способ избавиться от него – затащить и бросить в безвременье между мирами не пройдет, потому что проклятый Фрэй лишил нас этой возможности. Оставалось только использовать внутренние порталы и выманить назгула подальше от пещеры, чтобы потом сбежать. Источающий серый дым клинок чудовищного создания был уже рядом, и я приготовился к молниеносному скольжению, отчетливо понимая, что против этого противника, да еще практически без оружия, мои шансы равны нулю. Кроме того, нужно было каким-то образом утащить с собой и Соню.
Скрытая мною Соня, вдруг выступила вперед, держа в руках бешено вращающиеся винторезы. Ветер растрепал ее светлые волосы. В полумраке лицо Сони выглядело демонически-прекрасным. Весь ее облик говорил о непоколебимой решимости.
– Отойди, – процедила она сквозь зубы. Вращающиеся ножи на длинных рукоятях, были почти не видны, только серебристые лопасти образовывали смертоносный светящийся круг, издавая низкий звук. Треугольные глаза назгула окрасились красным, и, хотя в них не было ничего живого, мне показалось, что я вижу легкую неуверенность в себе и страх. Беззвучно подняв дымящийся меч, назгул ринулся в атаку.
Соня легко отбила удар. Винторезы скрестились с мечом и заклинили клинок в своих цепких объятиях. Назгул отчаянно пытался вырвать клинок, что получалось плохо. Однако монстр был сильнее Сони и попросту тащил ее за собой. Ноги девушки скользили по камням, лицо было напряженным, а со лба стекали капли пота. И хотя я знал, что вряд ли смогу всерьез повредить назгулу, я бросился вперед, вонзив когти туда, где по моим представлениям должно быть сердце. Назгул взвыл и, удерживая зажатый меч одной рукой, второй двинул меня по ребрам так, что я перелетел через высокий камень и свалился с другой стороны. И хотя мне было чертовски больно, я встал, кривясь, и держась за бок.
Соня отступала, отбиваясь одним винторезом, второй – скрученный узлом, валялся на земле. Я схватил камень и, крикнув, чтобы привлечь внимание, швырнул его в назгула. Камень пролетел мимо, но монстр обернулся на мой крик и, почти не целясь, бросил в мою сторону что-то длинное. Я нырнул за камни, услышав тонкий свист. Сверху посыпались мелкие камушки. Подняв глаза, я увидел торчавший между камней кинжал. Схватив его, я зашипел и выронил оружие из рук. Этот клинок явно не предназначался для чужой руки. Прикосновения к нему были мучительны, словно ты хватал раскаленную кочергу. Соня держалась неважно и дважды едва не пропустила удар. Я сдернул с себя куртку, оторвал подкладку и, обернув ею рукоять кинжала, бросился в бой с яростным ревом.
Назгул сбил Соню с ног. Винторез вылетел из ее руки. Назгул пнул его ногой и повернулся к новому противнику. В этот момент в руках Сони появилась сабля. Без излишних колебаний, она рубанула лезвием по темному сгустку, бывшему на месте шеи монстра.
Назгул выронил меч. Схватившись за шею, он словно пытался остановить порыв холодного ветра, рванувшего из зияющего отверстия. Шипящий звук вдруг заполнил пространство вокруг нас, словно рядом продырявили воздушный шар. Земля вздыбилась, уронив нас словно кегли, а стоявший в эпицентре этого толчка назгул вдруг стал съеживаться, втягиваясь внутрь себя, рассыпаясь в черную труху и прах. Вырвавшийся вверх поток воздуха на мгновение разметал в ночном небе сгустившиеся облака, показав непривычные нашему взору созвездия. Мы валялись на земле и тяжело дышали.
– Капец котенку, – констатировала Соня.
– Ты чего вылезла? – обрушился я на нее. – Я собирался выманить его подальше и сбежать, а ты полезла в драку.
– И что бы ты ему сделал, кабы не удалось затащить его в портал? – иронично осведомилась Соня. – Он мог за тобой и не последовать. И потом, я же знала, что мужчина его не убьет.
– У нас и без того полно потерь, чтобы лезть на рожон, – сурово сказал я. – Не хватало еще тебя потерять!
– А ты бы огорчился? – лукаво спросила Соня. – Сам то чего в него стал камнями швырять?
– За тебя, дуру, боялся, – вскричал я. Соня смущенно улыбнулась и опустила глаза. Отшвырнув кинжал в сторону, я шагнул к ней и, подняв рукой ее подбородок, впился в губы жадным поцелуем.
Вселенная брызнула тысячами искр, когда мы, побросав оружие в сторону, упали в пышные заросли вереска. И не было больше ничего: ни таинственного Попрыгуна, ни назгулов, ни даже наших товарищей, нетерпеливо ожидавших нашего возвращения. Только прерывистый шепот, только жаркое дыхание и глухие стоны в нарастающем бешеном ритме. Под насмешливым ликом желтой луны мы плавились в экстазе, забыв об опасности, боли и смерти, словно не умирали еще несколько часов назад, словно не бросали бездыханные тела своих спутников. И мир замер, сосредоточившись на крохотном участке скал, у подножья которых рос пышный вереск, из которого не то по преданию, не то по слухам, можно было варить тягучий медовый напиток, рецепт которого – тайна за семью печатями. Когда-то давно бог, за согласие вереска расти на каменистых холмах, наградил это неприхотливое растение редкой выносливостью, непритязательностью и невероятным очарованием. И сейчас, под ликом любопытной луны мы вдыхали пряный аромат цветов, смешанный с запахом разгоряченной кожи…
Никто никуда не спешил. Пальцы исследовали каждую ложбинку на теле, губы целовали каждый старый шрам, глаза в почти кромешной тьме видели лишь силуэты. А насмешливая Вселенная превращала свои владения в стекло, застывающее и ломающееся под прикосновениями пальцев, возвращая на пару мгновений реальность, чтобы потом снова безжалостное отобрать. И только темнота, скрывавшая страсть, перешедшую в экстаз, была всему свидетелем…
Соня лежала сверху, и в кромешной тьме надо мной сияла ее улыбка. Ее растрепанные волосы щекотали мне лицо, а тонкие пальцы, более привыкшие к клинкам, гладили мои щеки.
– Ты меня оцарапал, – прошептала она.
– Я нечаянно, – покаянно произнес я, – все время старался действовать только левой рукой, где нет когтей…
– Ты меня и левой оцарапал, – ответила Соня, и по голосу я слышал, что она все еще улыбается. – И теперь у меня будут новые шрамы от любви, но уже не на сердце…
– Как это – левой? – удивился я и вытянул вверх руку, закрыв ею луну. Привычный зуд на кончиках пальцев и тупая боль возвестили меня о нормальном росте когтей. Вытянув их на нужную длину, я мгновение полюбовался ими в тусклом свете, а потом втянул обратно.
– Все в порядке? – тревожно спросила Соня.
– Более чем, – успокоил ее я. – Все снова функционирует в лучшем виде. Даже как-то странно…
– Ничего странного, – тихо ответила она и, навалившись на меня, поцеловала куда-то в висок. – Это все гормоны… адреналин…
– …Любовь, – подсказал я, целуя ее. – Ты чертовски неромантична…
Соня рассмеялась и высвободилась.
– Надо идти, – с сожалением констатировала она. – Проскользим прямо отсюда? Мне кажется, нет смысла искать Кевина. Если он будет нас искать по запаху, то непременно найдет…
В ее голосе уверенности не слышалось. Я молча кивнул. Скорее всего, Кевин мертв, и его труп валяется где-нибудь в ущелье. Орков было слишком много. К тому же здесь еще и назгулы прогуливались. Не факт, что Кевин не столкнулся с ними. В сумеречном обличии он вряд ли соизмерял степень опасности этих противников. И если он ввязался с ними в бой… Мне не хотелось даже думать об его исходе.
Я поискал глазами какую-нибудь ровную линию на земле, которая могла послужить отправной точкой, но ее не было. И тогда я собрал несколько мелких камней, выложив короткую дорожку на земле. Камни было плохо видно, но все же света луны было достаточно, чтобы вызвать портал. Соня тоже сделала это без проблем, видимо, чертов Фрэй не возражал против наших перемещений внутри его проклятого мира. Оба портала вспучились озоновым всплеском и слились в один, словно слепившиеся мыльные пузыри. На другом конце портала Гимли, чертыхаясь, опустил свою секиру. Мы сделали шаг вперед, и портал закрылся за нами без всякого звука.
Кристиан, хорошо видимый в свете небольшого костерка, полулежа, смотрел на нас. Борегар, по бокам
