Я фыркнул и почесал нос.
– И про «Грозу» Островского. Там в финальной сцене Катерина бросается вниз головой с обрыва. Да?
– Наверное, – я пожал плечами.
– Так вот, – продолжала Алиса, – некие умники, проявив изрядную фантазию, заменили маты, на которые должна была упасть актриса, батутом. И когда наша Катерина после всей драмы опять возносится над обрывом, и сие вознесение сопровождается вдохновенным монологом, только на сей раз матерным…
– Достаточно, – проговорил я, отсмеявшись. – Ценю твои попытки меня развеселить, но боюсь, что щас мой мочевой пузырь лопнет.
– Коленки мне не ошпарь.
– Постараюсь…
А потом мы целовались в подъезде. Пахнущем кошками и потерянным временем.
– Стой, погоди…
– Что-то не так? – спросила Алиса. – Мы оба этого хотим. Разве нет?
Она стояла очень близко. Люблю запах мокрых волос.
– Прости, но я не могу. Сегодня – не могу. Я… это сложно объяснить.
– Да, ладно. Не оправдывайся.
Алиса отстранилась. Она была явно разочарована.
– Это неправильно, неправильно, неправильно, – я словно шептал заклинание.
18
Мутабор.
Волшебное слово из сказки Гауфа. В переводе с латинского языка означает:
А смеяться очень хочется. После чудо-порошка.
В узле на шнурках я отчетливо видел символ бесконечности. Я развязал узел и сделал бесконечность – конечной. Концы бесконечности были сыроватые, в дорожной соли.
Я понял, что помочь мне теперь может только Мутабор.
Это один мой хороший знакомый. Если можно так сказать о человеке, то Мутабор – прирожденный наркоман. Ну, то есть бывают прирожденные музыканты, художники, писатели. А он – такой наркоман. Мутабора не назовешь ширялой или барыгой. Он возводит свое увлечение, свой порок в ранг искусства. В ирреальном мире ориентируется лучше, чем в реальном. Он круче якутских шаманов. Я пою ему оду!
Он никого не агитирует быть наркоманом, но, когда ты просишь, делится дарами природы и химии. Если же Мутабор зрит в тебе союзника – он даже не прочь поделиться ими бесплатно. Безвозмездно. Даром.
Но Мутабор никогда не предложит даров тому, кто просто стремится к Серым Воротам удовольствия. Вавилон – его заклятый противник.
Мы были союзники. Я отправился в гости. Предварительно позвонив и договорившись о встрече. Дело в том, что ирреальный мир ясен далеко не всем окружающим. Часто они враждебно настроены. К Мутабору не попадешь без предварительной записи.
– Привет, – говоришь ты в трубку.
– Здравствуй, брат.
– Мне нужен корм для рыб.
– Сколько корма для рыб тебе нужно, брат?
– Мои питомцы очень голодны.
– Приходи, – чуть помолчав, отвечает Мутабор. – Я помогу тебе.
Я пришел за помощью. Кстати, он действительно торгует кормом для рыб…
Обитая дерматином дверь открылась.
Я увидел Мутабора и улыбнулся. Как давно я не улыбался! Но, глядя на моего союзника, нельзя не улыбаться. Я видел перед собой настоящего африканца баскетбольного роста, с шикарными дредами, в драном халате и резиновых шлепанцах. Под мышкой он держал небольшой тамтам. Глаза его были мечтательны. Мутабор вот уже восемь лет жил в России и якобы учился на врача. Он говорил по-русски почти без акцента.
– Джа даст нам все! – сказал я.
Мутабор покачал головой
– Отряхни пыль вавилона, брат. От тебя идут нехорошие вибрации.
Я отряхнул снег с ботинок и плаща.
– Пройди.
Я шагнул в прихожую. Ноздри защекотал знакомый запах. Из комнаты раздавались музыка Боба Марли и позитивные голоса. Мне стало уютно. Но Мутабор по-прежнему хмурился. Отложил тамтам и уставился на меня.
– Я слишком рано?
Мутабор наклонил голову.
– Нет. Ты вовремя. Только я должен сказать тебе две вещи, которые ясно вижу.
– Говори.
– Первая. Если ты останешься сегодня, вот сейчас, здесь – тебя ждет испытание.
– Я не бегу от испытаний, – солгал я.
– Вторая. Вибрации от тебя все же нехорошие.
– Что это значит?
– Ты хочешь получить лекарство от всех бед, – спокойно констатировал Мутабор. – И не спорь. За этим ты пришел. Ты знаешь, куда ведет подобное желание?
– Куда?
– В Черные Ворота.
– И?
– Дорога налево, ведущая в никуда.
– Это плохо, – согласился я.
– В Сайон ведут лишь Белые Ворота. Тебе необходима опора. Обрати взор к небу.
– Я постараюсь.
Мутабор вздохнул.
– Ладно. Пошли на кухню. Я недоволен твоим состоянием, но попытаюсь помочь.
В комнате на полу лежали какие-то люди. Рядом стоял кальян. Я переступил через людей. Прислушался к музыке и словам, льющимся из динамиков: Iron, Lion, Zion.
– Не обращай внимания. Следуй за мной.
На кухне Мутабора было чисто и светло. На столе, покрытом клетчатой клеенкой, стояла жестяная баночка, на боку которой крупными буквами было написано: «Государственный трест. ЧАЕУПРАВЛЕНИЕ. Фабрика „Большевичка”». И нарисованы скрещенные серп и молот. Внутри лежали камни гашиша. Также на столе были резная деревянная трубочка, разделочная доска и нож.
– Садись.
Я сел на диванчик в углу. Мутабор заварил мне зеленого чая.
– Выпей этого чаю. Это особый сбор.
С каждым глотком чая во мне увеличивался процент умиротворения. Проблемы отступали, и я повернулся к окну, чтобы обратить взор к небу. Небо было невеселое.
