Я обошел комнату еще раз, но больше ничего не нашел. Только кольцо, которое привлекало мое внимание непонятным образом. Рискнуть?
— Джим.
— Аюшки.
— Я это колечко сейчас надену, а ты приготовься меня отключить, если вдруг что.
— Понял.
Перстень был явно изготовлен не под мою лапищу и налез только на мизинец, но этого было достаточно. В голове, словно что-то взорвалось, и я, наполовину оглушенный, хватая ртом воздух, а рукой упираясь в нишу слушал чей-то шепот.
«Перстень хранит твой разум, перстень гарантирует, что тебя не обманут лишив памяти. Храни его, ибо он часть тебя.», «Ты слишком забывчива, Кетария.», «Клинки — продолжение твоего я, созданное из плоти и крови твоей, помни это и люби их как своего сына. В ответ и они будут любить тебя.» Голос говорил на неизвестном мне языке, но смысл доходил до сознания каким-то неизвестном образом, вместе с болью.
Не выдержав, я сдернул перстень и, когда из глаз ушла темнота, а пол перестал шататься, ошалело обвел глазами комнату.
— Ну, как оно?
— Неприятно — произнес я, рассматривая руки: они тряслись, словно принадлежали не мне, а какому-нибудь пьянице — похоже, это колечко — одно из тех, что принадлежали воинам Мезмера.
— Это уже давно ясно — махнул рукой Джим — Назови имя нашей глубоко уважаемой начальницы?
— Илона. И дай-ка мне из аптечки чего-нибудь от головной боли. У меня бошка сейчас взорвется.
Джим, сохраняя дистанцию, за что получил испепеляющий взгляд Арты, кинул мне таблетки от головной боли и флягу.
— Не смотри на него так, Арта, правильно делает — отметил я, запил таблетку жидкостью из фляги и поморщился.
— Джим?
— А что в этой фляге, а?
Вопрос был риторическим, так как надпись на фляге гласила: «Не валяй дурачка, отхлебни коньячка.»
— Черт, перепутал. С курорта привез.
Материться при Арте было неудобно, поэтому я промолчал. Коньяк, наверняка какой-нибудь дорогой, иного у Джима и не водится, оказался на вкус жуткой дрянью.
Стоило одеть кольцо, шепот продолжился. «Перстень убьет любого, не связанного с тобой кровными узами», «Ты слаба. Умей наслаждаться болью и слабостью и обращать их в свое оружие.» и так далее. Назвать это воспоминаниями нельзя было — просто слова, дополненные смутными образами, эмоциями и ощущениями. Боль, покорность и лютая ненависть к врагам Мезмера, Великого Отца. Наставления, пожелания, оплеухи и просто похоть Мезмера сквозили, наполняя голову болью. Я слушал и запоминал. «… Клинки это не просто сталь, восстанови их на алтаре кровью врага, и они впитают его слабости. Клинки — часть тебя, помни это.»
Выудив нужное, я дернул перстень, наверное, слишком сильно, и он отлетел и укатился куда-то. Я успел незаметно для себя сползти по стене вниз, больно ударившись затылком и немного подвернув ногу. Сейчас сквозь туман и всполохи медленно прорисовывались лица друзей, подбежавших ко мне. Айрэ и Ассерус успели обследовать остальные комнаты и присоединиться к нам.
— Жить буду — успокоил я — Не факт, что счастливо, не уверен, что особо долго при моей работе, но буду.
— Давай-ка рассказывай, что узнал, экспериментатор.
— Как минимум то, что я должен быть этой Кетарии родственником. Иначе бы перстень меня моментально убил.
— Да уж. Что это вообще за игрушка такая?
— Перстень? Не совсем сам понял. Но зато я, кажется, понял, чего так хотели клинки.
— Ты так говоришь, словно они разумные.
— Знаешь, Джим, я начинаю подозревать, что это не просто клинки с парой секретов. К тому же при их создании убили ребенка, так что кто знает, какая его часть осталась в них.
— Так чего им надо?
— Они были разбиты и перекованы одним кузнецом-любителем, пока я еще только планировал свою атаку на Нолдор, из которой и не думал возвращаться живым. После этого их сила уменьшилась, что было только кстати. По крайней мере для меня. Пока клинки были целыми, в разгаре битвы они едва ли не подчиняли меня, превращая в берсерка. И это мне не нравилось. Они хотят, чтобы я восстановил их, и перстень подсказал, как. На алтаре надо принести в жертву врага, тогда его сила восстановит клинки, причем они помимо этого впитают его слабости. Что-то вроде этого. Только не спрашивайте меня, как — я совершенно не понимаю этого.
— Отлично. Теперь остается изловить демона и в бессознательном состоянии притащить сюда с целью ритуального убийства — перешел к делу Джим — Или лучше в сознании?
— Почему? Не обязательно — в голову пришла мысль и я решил рискнуть.
На алтарь я положил клинки, а потом извлек две жемчужины с демоническими отпечатками, которые так и не выложил, и продемонстрировал Джиму.
— Думаешь, сработает?
— Не знаю. Но тащиться и ловить живого демона мне не хочется. До ближайшего места…
— Погоди — Джим порылся в карманах и достал жемчужину крупнее моих раза в два. — Семнадцатый ранг. Снял его из винтовки в Нью-Йорке, предварительно запихнув ловушку ему в сумку. Чистая работа, он даже не понял, что его убило.
— Спасибо, тогда эти бери себе. Тут одна мелкая сошка, а этот… ранг восьмой, наверное, не знаю. Буду еще должен.
— И кто после этого из нас американец? Ты мою задницу недавно вытащил из лап Джанны. Свои люди, сочтемся.
— Ну тогда пожелай удачи…
Джим отошел в к выходу, где ждали Айрэ, Арта и Ассерус.
— Профессор, точно уверены, что хотите рискнуть — спросила меня Айрэ.
— Уверен — кивнул я.
Я положил жемчужину рядом с клинками на алтарь и немного отошел. Ничего не произошло. Я выждал секунд двадцать, но так ничего и не почувствовал.
Интересно… Я задумался и взглянул опять на перстень, который успел поднять с пола. Хорошо хоть, далеко не укатился. Должен быть способ запустить механизм. В точности особенности его работы знает только покойный Мезмер, но ведь должен же быть рецепт, чтобы механизм восстановления клинков мог запустить не смыслящий в этом человек. Ведь посвящать своих, пускай даже элитных воинов, в магию не будет никто, тем более параноик вроде Мезмера. «Рецепт! Дайте мне рецепт решения этой задачи!», как говаривал мой преподаватель по физике в родном мире, предлагая решить задачу на зачете.
Перстень легко оделся на палец, но привычного шепчущего голоса и боли в голове не появилось. Он просто сидел на пальце и ничего не подсказывал. Может быть, нужна кровь? Нет, палец себе резать не хотелось: как знать, может тогда клинки меня посчитают врагом номер один.
Я потянулся за жемчужиной, и нечаянно коснулся кольцом гранита алтаря.
Стоило сделать это, как мир вокруг взорвался цветными брызгами. Забавно было видеть их, практически осязать и в то же время понимать, что они исключительно в твоем сознании. Я помнил те ощущения, когда, перегрузив себя, чувствовал, буквально видел каждую ниточку первородной энергии, и мелодичный звон ее потока едва ли не разрывал голову болью, но эти искры, резкие, бесшумные были чем- то иным. Стоило мне отойти от алтаря, как все пропало: на камне алтаря лежали клинки и крупная жемчужина. Но теперь на пределе ощущений в воздухе чувствовалось напряжение. И все. Ни вспышки света, ни электрического разряда. В сложном заклинании какая-нибудь часть силы сбежит, уйдет, либо в
