него получалось, надо признать: несколько скупых, выверенных движений, и вот уже утка расчленена на восемь составных частей, причём, золотистая кожа аппетитной горкой возвышалась отдельно — на краю тарелки…
Борман любезно поколдовал над всеми тремя тушками, после чего, сложив разделочный инструмент на сервировочный столик на колёсиках, стоящий чуть в стороне, скупо махнул короткой рукой, приглашая гостей к столу.
— Из какой бутылки прикажите налить, экселенц? — любезно поинтересовался Третьяков.
— Давайте-ка, герр Шумахер, налейте всем из чёрной, в те маленькие серебряные стаканчики. Это, друзья мои, коньяк — страшно сказать, какой выдержки! Его, то есть, из других бутылок, стоящих в дубовом ящике рядом с этой, сам Наполеон Бонапарт потреблял — во время своего долгого заточения на острове Святой Елены…
Гарик ловко разлил по предложенным емкостям янтарную жидкость.
— Предлагаю выпить — за нашу победу! — рейхсканцлер, многозначительно подмигнув, чуть приподнял вверх свой стаканчик,
— За нашу победу! — хором поддержали его Денис и Третьяков.
Выпили. Коньяк был по-настоящему хорош: ароматный, очень мягкий, с ярко выраженным цветочно- медовым привкусом. А вот дичь своими вкусовыми качествами на Дениса особого впечатления не произвела: жестковатое тёмное мясо, немного пахнущее варёной рыбой, не более того…
«Надо было этих уток часов пять повымачивать в слегка подкисшем молоке, или, на худой случай, минут сорок-пятьдесят подержать в самом обычном маринаде…», — недовольно ворчал он про себя. — «А то застрелил, и сразу же на вертел! Впрочем, у немцев всегда с фантазией было достаточно напряжённо…».
Борман дочиста обглодал утиное бедро, негромко рыгнул, воспитанно прикрыв рот розовой ладошкой, тщательно вытер белым хлопковым полотенцем жирные пальцы рук и вежливо сообщил:
— Сеньор Рамос, я внимательно просмотрел ваши бумаги: геологические карты и планы, описание месторождений, расчёты величин запасов полезных ископаемых, экономические выкладки…. Скажу одно — весьма недурственно! Всё это очень и очень интересно: вольфрам, графит, железные руды, некоторые другие, достаточно интригующие вещи.… Но зачем вы обо всём этом рассказываете мне? Формально, Шпицберген является свободной экономической зоной. Испания и сама может — при должном оформлении необходимых бумаг, и, естественно, после успешного завершения нашей общей войны — заняться разработкой всех этих богатых месторождений…. Не так ли?
— Извините, но я полностью не согласен с вами, экселенц! — тут же откликнулся Денис. — Испания не располагает необходимыми людскими и финансовыми ресурсами. Только в плотном и всестороннем взаимодействии с Великой Германией мы, испанцы, видим наше будущее. Тесное взаимодействие — по всем фронтам — вот надёжный залог нашего грядущего общего успеха!
Рейхсканцлер понимающе усмехнулся:
— Вчера вечером я уже слышал эти слова. От вашего патрона, генералиссимуса Франко, с которым имел честь разговаривать по телефону…
Внутренне Денис напрягся и заледенел, стараясь изо всех сил внешне выглядеть максимально беззаботно, улыбаясь лучезарно и приветливо.
Борман сделал маленький глоток коньяка из своего серебряного стаканчика, на секунду довольно прикрыл глаза, жадно облизал тонкие губы и непринуждённо продолжил:
— Да-да, дон Франсиско именно так мне всё и объяснил…. Что же, в этих умозаключениях есть здоровое зерно и стройная логика. Думаю, что в скором времени мы обсудим эти проекты более подробно, с привлечением учёных экспертов и опытных экономистов…. Кстати, генерал Франко очень тепло отзывался о вас лично, дон Оскар, о ваших профессиональных качествах и недюжинных талантах. И, даже, любезно согласился, чтобы вы приняли участие в некоторых важных геологических изысканиях на нашем острове Узедом. Правда, выделил на это всего две недели, собирается, видите ли, в скором времени отозвать вас обратно в Испанию…
«Что ещё за бред?», — искренне недоумевал Денис. — «Как мог генерал Франко тепло отзываться о моих профессиональных качествах и недюжинных талантах? Что значит — „выделил на это всего две недели“? А ещё перл — „собирается в скором времени отозвать вас обратно в Испанию“? Может, обычная пошлая провокация? Непохоже. Нет, надо завтра срочно связываться с Москвой, запрашивать объяснения и чёткие инструкции…».
Судя по удивлённым круглым глазам Третьякова, он также мало что понимал.
Борман вяло покусал тощее утиное крылышко и предложил:
— А теперь, давайте-ка попробуем напиток из второй бутылки. Ну-ка, сеньор Оскар, откройте пробку, понюхайте…. Что это такое, как вы думаете?
Денис, сильно упираясь пальцами, с трудом выдавил пробку из узкого горлышка бутылки, старательно принюхался.
— Знаете, экселенц, честно говоря, теряюсь в догадках. И пивной аромат, без сомненья, присутствует, и фруктовой неочищенной водкой, определённо, пахнет…
— Браво, браво! — рейхсканцлер несколько раз вяло похлопал одной пухлой ладошкой о другую. — Это ни что иное, как классический немецкий пивной шнапс, мой любимый напиток. Знаете, как он приготовляется? Не знаете? Хорошо, коротко расскажу…. На первом этапе берётся хорошее, выдержанное светлое пиво и заливается в обычный перегонный аппарат. Вот именно, в обычный самогонный аппарат! Пиво перегоняется, получается пивная самогонка. А потом этой самогонкой укрепляют обычное свежее пиво, каждый — на свой вкус…. В этой бутылки содержится немецкая классика: литр пивного самогона двойной перегонки и литр светлого баварского пива. Разливайте, сеньор Рамос, вон в те высокие бокалы, смело лейте!
Опытный рейхсканцлер предсказуемо оказался прав: всё содержимое зелёной бутылки тютелька в тютельку поместилось в рекомендованных бокалах.
— Пить данный напиток надо только крупными глотками, желательно до половины за один раз, — скупо пояснил Борман. — Ну, за нашу победу…
Вкус пивного шнапса показался Денису знакомым: явственно напоминал о существовании русского народного напитка под ёмким названием «ёрш», разве что в этом случае вкусовые рецепторы явственно ощущали некую приятную «бархатинку». Он поставил наполовину опустевший бокал на стол и немного расслабился: в голове приятно шумело, внезапно проснувшийся аппетит выражал настойчивое желание ещё раз отведать тёмного мяса дикой утки, вкус которого уже представлялся почти приятным…
Рейхсканцлер неожиданно перевёл разговор в серьёзное русло:
— Господин Шумахер, доложите ещё раз суть вашего беспокойства. Только кратко, чётко, без сантиментов и лишней «воды»! — голос Бормана был совершенно трезв и холоден, в нём явственно ощущалась непреклонная требовательность и канцелярская сухость.
— Слушаюсь, экселенц! — Третьяков резко вскочил со стула, чуть не опрокинув свой бокал с остатками пивного шнапса.
В последнюю секунду он — ладонью правой руки — подхватил зашатавшийся бокал, двумя глотком допил его содержимое, поставил на стол, вытер губы рукавом пиджака и принялся бодро докладывать:
— Существуют подробные планы и схемы всех подземных помещений, с отмеченными на них вентиляционными входными и выходными отверстиями. Однако аналогичного наземного плана не существует…. То есть, никто точно не знает, где на поверхности земли находятся конкретные вентиляционные колодцы и выходы соответствующих труб. Ситуация осложнена тем, что при строительстве объектов все наземные сооружения и их отдельные элементы были тщательно замаскированы — из соображений конспирации. А ведь с тех пор прошло уже несколько лет…. Далее, у каждой крупной подземной лаборатории существует собственное мобильное охранное подразделение. Но это подразделение функционирует только под землёй, не осуществляя никаких регулярных охранных мероприятий на поверхности земли. Таким образом, все наземные элементы вентиляционных систем целевым образом не охраняются…. Нет персональной ответственности, а это очень плохо. Только персональная ответственность — стопроцентный залог полной безопасности. Следовательно, лазутчики неприятеля — пусть и сугубо теоретически — могут беспрепятственно осуществлять успешные акты диверсий с использованием наземных
