и внимательно посмотрел на сына. — Тебе, наверное, нужно позаботиться о своих соратниках? Давай, занимайся…. А мы с доном Оскаром часик-другой посидим в «Милонге», поболтаем о том и о сём, обсудим некоторые важные вопросы.
— Мне потом тоже подойти в этот бар? — дисциплинированно спросил юноша.
Крест отрицательно мотнул головой:
— Мы с сеньором чуть позже сами заскочим в ваш гадюшник — на углу авениды Коррьентес и улицы Сан-Мартин. А ты уж придумай там что-нибудь — достоверное и успокаивающее…
В «Милонге» было очень прохладно и относительно безлюдно, подавляющее большинство столиков было не занято, за роялем седой тапёр лениво перебирал чёрно-белые клавиши. Дочь хозяина заведения, симпатичная и улыбчивая студентка-медичка, не задавая лишних вопросов, ловко и аккуратно перевязала Денису его раненную руку.
— Любезный, принесите-ка нам прямо сейчас лёгких закусок и бутылочку каньи, а минут через сорок подайте две порции асадо и пиво. Только пусть пиво, обязательно, будет тёплым, чтобы не замёрзнуть окончательно, — громко обратился Крест к седому официанту, непринуждённо усаживаясь за самый просторный стол.
— А что это такое: канья и асадо? — спросил Денис, зябко передёргивая плечами.
Саня сдвинул в сторону салфетницу, стаканчик с зубочистками из кебрачо и керамические ёмкости с солью и молотым перцем, расстелил на столе географическую карту.
— Канья — это такая парагвайская водка. Чтобы составить общее впечатление о стране, где ещё не приходилось бывать, достаточно попробовать самый популярный тамошний алкогольный напиток. А асадо, м-м, считай, что это просто разновидность русского шашлыка.
Денис понятливо кивнул головой и обернулся к сцене, прислушиваясь к печальной мелодии.
— Теперь, Дэн, смотри сюда, — вместо указки Крест воспользовался зубочисткой. — Прилетаем в Асунсьон, это, как ты знаешь, столица Парагвая. Дальше действуем совершенно легально: цель нашего приезда — поиск пропавшего самолёта…. Покупаем два внедорожника, желательно джипа, вещи и припасы, необходимые в серьёзной экспедиции. Двигаемся строго на юго-восток…. У этого рядового притока Рио- Парагвая останавливаемся, обустраиваем стационарную базу. Параллельно пытаемся провести тщательную воздушную разведку: Маша останется в Асунсьоне и попробует арендовать гидроплан с опытным пилотом…. Хотя, после того, как подбили самолёт Мартины, смельчаков может и не обнаружится. Ну, и Бог с ними! Мы же на месте определяемся: идти вдоль берега реки, или плыть вверх по течению на индейских лодках. Есть принципиальные возражения? Тогда переходим к обсуждению деталей…
Через десять минут официант разместил на поверхности стола, свободной от топографической карты, маленькие блюдечки с ярко-рубиновой подкопченной ветчиной, козьим и овечьим сыром, маринованными оливками, фаршированными красным мексиканским перцем, поставил перед Денисом и Крестом пузатые рюмки синего стекла, наполнил их дурно-пахнущей мутной жидкостью из бутылки, украшенной целым букетом ярких цветных этикеток.
— Спасибо, приятель! Поставьте бутылку на стол, можно прямо на карту, дальше мы и сами справимся, — холодно кивнул официанту Алекс и обратился к Денису: — Давай, командир, как любят говорить в одной далёкой северной стране, вздрогнули! Только ты для страховки сперва одну оливку раскуси, а другую держи наготове, чтобы тут же закусить…
Вздрогнули…. Эта канья — тот ещё напиток: крепкий, очень резкий, с ядрёным сивушным запахом. Бр-р-р!
«Чтобы его совсем и надолго!», — решил про себя Денис. — «Лучше уж самогонку нижегородскую потреблять, или, на худой конец, магаданскую ханку, изготовленную из опилок лиственницы…».
— Как оно тебе? — вежливо и тактично поинтересовался Крест. — Родились ли в твоей умной башке какие-нибудь ассоциации?
Денис отчаянно замотал головой и ладонью смахнул с глаз непрошенные крупные слёзы:
— Во-первых, как показывает практика, чем красочней этикетки на бутылке, тем хуже её содержимое.
— А, во-вторых?
— Во-вторых, судя по всему, этот твой Парагвай — дыра дырой…
— Очень верно подмечено! — непонятно чему обрадовался Саня. — Совершенно жуткая дыра! Жутчайшая дырища…
В назначенное время принесли асадо: на каждой из тарелок лежало по два больших куска мяса, покрытых бурой, с редкими золотистыми прожилками, корочкой.
— Прошу любить и жаловать! — торжественно объявил Крест. — Отборнейшая говядина от супругов Сервантес! Мы с Марией во все крупные столичные рестораны и бары поставляем свежее мясо…. Как асадо готовиться? Да, элементарно: десять часов говядина вымачивается в прокисшем козьем молоке, после режется очень крупными кубиками, насаживается на бронзовый вертел и запекается на открытом огне, в процессе готовки мясо изредка поливают луковым маринадом.
Мясо прямо-таки таяло во рту, даже противная и гадкая канья не могла испортить это неземное удовольствие…
Уже после полуночи они подошли к пересечению улиц Коррьентес и Сан-Мартин. Крест негромко, но уверенно постучал в массивную дверь, щедро обитую толстыми железными листами. В правом верхнем углу двери была закреплена латунная табличка с пафосной надписью: «Командо Насиональ Антикоммуниста».
— Национальное антикоммунистическое командование, — еле слышно перевёл на русский язык Денис. — А это что ещё за хрень?
— Общественная организация такая, — также тихо ответил Крест. — Девочки и мальчики, а также взрослые дяденьки и тётеньки, играют в природных фашистов. С одной стороны, полная лабуда и жуткая лажа. А, с другой, именно с таких вот игр и начинаются серьёзные дела, порой перерастающие в кровавое и неуправляемое скотство…
— А нам чего здесь потребовалось, на ночь глядя?
Саня весело подмигнул:
— Надо принести официальные извинения за покалеченных тобой юношей и девушек. Зачем нам сейчас лишние злобные враги? Кроме того, тебе будет небезынтересно познакомиться с одной прекрасной сеньоритой…. А уж как она мечтает с тобой увидеться! Как мечтает…
За толстой дверью послышался лёгкий шорох, и густой бас — с легко читаемыми угрожающими нотками — угрюмо поинтересовался:
— Кого там черти принесли?
— Бог и Родина! — бодро откликнулся Крест. — Сеньор Иван Сервантес должен был предупредить о нашем визите…
Раздался шум многочисленных отодвигаемых запоров, противный скрежет ключа в замочной скважине, дверь бесшумно отворилась вовнутрь.
— Проходите, сеньоры, вас уже ждут! — приветственно пророкотал бас.
По длинному узкому коридору, скупо освещённому тусклыми маломощными лампочками, прошли в просторный холл. Здесь уже было гораздо светлее, вдоль кремовых стен стояли кожаные светлые диваны, рядом с ними — журнальные столики на колёсиках, с разложенной на них цветной полиграфической продукцией, явно пропагандистской направленности. В противоположной стене холла располагались две двери с табличками, украшенными непонятными готическими значками и символами.
Обладатель могучего баса — упитанный мужчина лет тридцати пяти, одетый в потрёпанные синие джинсы и кожаную жилетку на голое тело, осторожно приоткрыл одну из дверей и уважительно засунул лохматую голову внутрь.
— Соратники, к вам пришли два сеньора, о которых вы предупреждали!
Ему что-то ответили, после чего толстяк широко распахнул дверь, громко и приветливо предложил:
