весело глядя Денису в глаза, вынула изо рта базальтовый свисток и крепко зажала его в своём маленьком смуглом кулачке.
— Сумасшедшая! — гневно закричал Денис. — Прекращай немедленно! Порвут ведь сейчас, опомниться не успеешь!
Он почувствовал — спинным мозгом — как глухие кайманы встрепенулись и неудержимо рванулись вперёд…
Марта вставила свисток в рот и погрузилась в воду по самую макушку, на поверхности воды заплясали крупные пузырьки выдуваемого девушкой воздуха. Кайманы, до которых оставалось метра три-четыре, незамедлительно шарахнулись в разные стороны…
Выбрались на берег.
„Вот я сейчас задам тебе, чертовка!“ — подумал Денис. — „Таких пощёчин надаю, век не забудешь!“.
Поднялся на ноги, посмотрел на Марту. Мокрая футболка плотно облепила стройное тело девушки, наглядно демонстрируя полное отсутствие на нём такой важной детали женского туалета — как лифчик.
„Бог ты мой!“, — испуганно произнёс внутренний голос. — „За что? Дай мне силы сопротивляться!“…
— Поцелуй меня, Оскар, — негромко попросила Мартина. — Или — Денис? Всё равно, поцелуй…
Наваждение прошло только часа через два.
— Тебе было хорошо? — шёпотом спросила девушка, ласково поглаживая шрам на его правом плече.
— Хорошо, — согласился Денис. — Очень хорошо…. Только вот, как я теперь буду смотреть в глаза твоим родителям? Командир подразделения нагло совратил молоденькую дочку своих подчинённых…. Нехорошо это, право. Нечестно и подло…
— Ну, кто кого соблазнил, это ещё большой вопрос, — коротко хохотнула Марта. — А родители…. Мама — по моим глазам — обо всём догадается сразу, всё правильно поймёт и осуждать не будет. Она у меня мировая…. Отец? Да, тут всё сложнее. Придётся тебе, командир, сделать мне официальное предложение — по всем аргентинским правилам. А я, естественно, сделаю вид, что его с радостью принимаю. После этого мы сможем спать вместе вполне легально, в качестве жениха и невесты…. В Аргентине это само собой разумеющееся действо. Устоявшаяся традиция, так сказать…. Можешь даже мне подарить скромное колечко — с маленьким алмазиком. Да, ладно, это я пошутила — про алмаз. И простое кольцо сгодится, только — золотое…
— Подожди, подожди…. Как это — „сделаешь вид, что принимаешь моё предложение“? — нахмурился Денис.
— Достоверно сделаю, так, что все поверят — Мартина легко коснулась губами его щеки. — А ты, что же, действительно хочешь на мне жениться?
— Ну, в общем, да. Имею такое устойчивое намерение…
— Глупый, какой глупый! — звонко рассмеялась девушка. — Я же аргентинка. Здесь — моя Родина, моя прекрасная бело-голубая Аргентина. Я никогда не уеду отсюда. Никогда и ни за что…. Ты хочешь жениться на мне? Без вопросов, дорогой, я согласна…. Только для этого тебе придётся оставить свою Службу, принять аргентинское гражданство и поселиться здесь навсегда. Понимаешь — навсегда! Свою маленькую Анастасию сюда перевезёшь, я постараюсь стать ей хорошей и любящей матерью…. Молчишь? То-то же! Впрочем, надеюсь, что у нас с тобой будет ещё много времени, чтобы хорошенько подумать обо всём. Мы же прямо завтра не расстаёмся? Верно?
— Поцелуй меня! — попросил Денис…
Собираться в дорогу они начали только утром следующего дня.
Денис проснулся от странных звуков: „Хлюп-хлюп, хлюп-хлюп!“.
— Что ты там делаешь? — спросил, не открывая глаз.
— Стираюсь! — весело ответила Марта. — Только ты не оборачивайся, я голая!
— Совсем — голая?
— Совсем.
Он незамедлительно открыл глаза и обернулся….
Через час Марта спросила — голосом ленивой и довольной кошки:
— Дорогой, а где нас будут ждать отец и Иван?
Денис разложил в невысокой траве свою половину топографической карты:
— Мы сейчас находимся здесь, — показал пальцем. — А вот этот коричневый квадратик и есть заброшенные старые каменоломни, условленное место встречи.
— До этих каменоломен километров сорок будет? — уточнила Марта. — Тогда до вечера дойдём!
— Вряд ли, тут кроме нас ещё какие-то вооружённые немцы шастают по всей округе. Так что, идти будем очень медленно, максимально соблюдая осторожность…
Он рассказал Марте о том, что наблюдал на краю глубокой горной расщелины.
— Больше, чем двести убитых индейцев? — потрясённо переспросила девушка.
— Ну, я же не пересчитывал. Но много, очень много…
— И ты не застрелил тех мерзавцев, которые в пробковых шлемах? Как же так? Почему?
Денис ласково погладил девушку по маленькой симпатичной родинке на загорелой щеке.
— Дорогая, но я же тогда искал тебя. Нельзя было поднимать шум. Могла бы завязаться серьёзная заварушка. Это заняло бы, наверняка, много времени. Ты же на своём острове могла запросто помереть от голода. Не мог я такого допустить!
— А, сейчас?
— Что, сейчас?
— Ну, ты же уже меня нашёл?
— Нашёл.
— Так что же нам теперь мешает — вставить этим негодяям — по самое не могу?
— Можно и вставить, — пожал плечами Денис. — Вот встретимся с твоими отцом и братом. Нарастим, так сказать, воинский потенциал. Тогда и вставим…
Денис остановился, выйдя на большую травянистую поляну, сбросил рюкзак рядом с толстым стволом поваленного дерева. Несколько раз бдительно провёл лезвием мачете вдоль упавшего ствола, для страховки сильно дунул в заветный свисток. Змеи — главная опасность сельвы. Тем более, он не был уверен, что змеи реагируют на звуки карибского свистка. А может, реагируют, но не все?
— В чём причина внеплановой остановки? — ехидно и насмешливо поинтересовалась Марта. — Опять в животе крутит?
— Крутит, — хмуро согласился Денис. — Обидно даже. Пьём только кипячёную воду, едим только консервы.
— Ой, ли? Только консервы? — негромко засмеялась девушка. — А кто вчера в ручье поймал неизвестную рыбу, зажарил на углях и всю слопал — без остатка? Форель, форель! А я тебе говорила, что это подозрительная рыба: у неё жабры были странные, очень тёмные. А всё жадность твоя…. Тоже мне, опытный диверсант!
Денис смущённо запыхтел, всё это было чистой правдой.
— Ладно тебе, девочка. Ворчишь, как старая жена. Посиди здесь, помечтай, а я быстро, даже соскучиться не успеешь…
Порывшись в рюкзаке, он запихал в карман куртки пачку цветных бумажных салфеток, тихонько дуя в свисток, направился к густым зарослям дикого апельсина. Пока справлял нужду, очистил один из красно- оранжевых плодов. Кожура оказалась непривычно толстой — сантиметра два, а мякоть — жёсткой и горьковатой. Дрянь полная!
Показалось? Нет, со стороны поляны, где осталась Мартина, действительно, долетел звук мужского
