— Я вижу, тебе неинтересно.
— Нет! Все нормально! Я слушаю. И внимаю.
— Так вот, это узкий взгляд…Волхвы уже тогда были магами. И они по доброй воле — я это подчеркиваю — решили выбрать и воспитать Мага магов. Царя царей. Ведь, если ты помнишь… Хотя ни хрена ты не помнишь!
— Все я помню!
— Хотелось бы. Заканчивал бы ты пить. С тобой уже трудно разговаривать становится. Короче. Нигде нет убедительных сведений, чем занимался Христос с младенчества до лет, кажется, тридцати. Кто его учил? Кто воспитывал? Неграмотные и нищие родители? Которые положили младенца в кормушку для скота? То есть как бы скоту на корм? Я тебя умоляю!
— Сына Бога?! Учить?!
— Человека! И Сына человеческого!
— И кто тогда?
— Волхвы! Маги! Такие, как мы! Как ты этого не понимаешь!
— То есть что получается? — спросил Павел, уже искренне заинтересовавшийся. До того, что даже перестал изображать из себя пьяного дурачка. — Мы выбрали Бога?
— Наконец-то до тебя дошло! Только не Бога. Бог в Евангелии называется по имени всего раз или два — не помню. Даже не каждый поп, я тебя уверяю, знает его имя. Оно как бы под секретом. Все твердят либо Христос, либо Троицу поминают. Все, приехали, — сказал Перегуда, как бы комментируя плавное торможение автомобиля.
В этом доме Перегуды Павел не бывал. Это оказался даже не дом, а такая маленькая личная крепость с кирпичным забором метра три высотой, с железными воротами под наблюдением видеокамер, со сторожевой будкой за ними, с хозпостройками на территории, в одной из которых Павел опознал баню, о назначении же остальных приходилось догадываться, исключая разве что вольер, в котором, завидев хозяйскую машину, начали прыгать на сетку два здоровенных ротвейлера, демонстрируя внушительные клыки.
— Ну вот и приехали, — сказал Перегуда, выходя из автомобиля. — Пойдем, покажу тебе твои апартаменты. Можешь принять душ перед обедом.
— Не хочу.
Назначение одного из строений Павел узнал через несколько минут. Гостевой дом в два этажа. Говоря гостиничным языком, Павлу выделили двухкомнатный номер на первом этаже, на кровати которого запросто могли бы одновременно спать человека четыре. Похоже, в доме было четыре таких же номера, причем, судя по звукам музыки, доносившейся сверху, тут еще кто-то жил.
— Приглашаю тебя сегодня пообедать со мной. Дальше, если хочешь, можешь питаться отдельно. Вот телефон, — хозяин показал на аппарат, — позвонишь, тебе принесут сюда что нужно.
— Пиво.
— И это тоже. Жду тебя через полчаса. Это там, на первом этаже. — Он через окно кивнул на основное строение.
— А что здесь типа в тюрьме?
— Не придумывай. Просто тебе нужно переждать денька два, пока все уляжется. Впрочем, решай сам. Но лично я считаю, что тебе лучше пожить здесь, чем сидеть в каталажке.
— Пусть только попробуют.
— Давай это обсудим за обедом. У меня еще есть дела.
Раздевшись, Павел бегло провел осмотр отведенного ему места обитания. Меблировка, особенности интерьера и отделки интересовали его в последнюю очередь, хотя даже первый взгляд позволял сказать, что все здесь сделано качественно и если не богато, то вполне пристойно и в помещении поддерживается порядок, так что выглядит оно почти по-домашнему, даже лежит журнал со свежей телевизионной программой, а у кровати на полу имеются домашние тапочки, не говоря уже о полотенцах и прочем, но все это тем не менее имеет гостиничный налет. Его интересовало иное — следы пребывания здесь людей. Не отпечатки пальцев на посуде в шкафу или волос на подушке, что, наверное, могло бы заинтересовать криминалиста. Любой более-менее маг, в процессе достаточно долгого пребывания в помещении, оставляет свои следы, порой невольно.
Сначала он ничего не обнаружил. Да трудно рассчитывать на хороший результат после ударной дозы спиртного. Сюда бы Марину с ее отточенным чутьем, уж она бы нашла. Но потом он нашел. Сначала один следок, затем второй. Потом еще. Кто-то их старательно затер, либо они от времени поусыхали, хотя впечатления очень старых они не производили. Скорее всего, кто-то их подчистил. Уже интересно.
Потом пощупал пространство вокруг.
Сверху, откуда слышалась музыка, явно шел поток, ровный, едва пульсирующий, но слабый. Вчитываться в него Павел не стал.
Сунулся в холодильник — там стояло несколько бутылок минералки и пакеты с соком. Как раз для безалкогольного коктейля. В баре спиртного тоже не обнаружилось, лежала только универсальная открывалка со штопором.
Павел вышел в коридор и, отыскав лестницу, пошел на второй этаж.
Не, ребята, хрен вы угадали. Схема-то наработана, когда еще с парнями в общаге пьянствовал. Здорово, братан, как дела, туда-сюда, ля-ля, ля-ля. А закурить нету? А стопарик? За знакомство, да жизнь такая бекова, что нас дерут, а нам некого. Давай, наливай, а завтра к нам заваливай, у нас гулянка крутая будет, у Кольки (Витьки, Васьки, Сашки) день варенья, двадцать один, очко, юбилей, можно сказать, весь курс гуляет, и ты подгребай. Конечно, не все так просто, кое в чем Павел поддавливал, но старался обходиться без этих своих штучек, даже в пьяном виде — научен горьким опытом.
Нужную комнату даже не пришлось вынюхивать — из-за двери доносилась музыка, пинкфлойдовская «Стена». Странно, что он сразу, еще там, внизу, не узнал. Неужто и впрямь назюзюкался?
Коротко постучал в дверь и, по московской привычке не дожидаясь приглашения, вошел.
Он ожидал увидеть что угодно, все, кроме того, что увидел на самом деле.
В кресле, перекинув ноги через подлокотник, сидел с закрытыми глазами пацан лет двенадцати и мотал патлатой головой в такт музыке, льющейся из разнесенных на полу колонок музыкального центра.
Собственно, он уже не мотал, а как бы доматывал, потому что, по правде говоря, первое, что Павел увидел, это предостерегающе поднятый вверх палец — мол, не мешай, — похожий на женский, почему в первое мгновение показалось, что тут женщина. Да еще волосы эти. Но уже секунду спустя понял: парень. И он поднял палец до того, как Павел вошел.
Несколько секунд он стоял у порога, не зная, как поступить. Пройти? Или плюнуть и вернуться к себе? Хорошо сказано — к себе. С этим молодым толковать как будто было не о чем. Но тут композиция закончилась, молодой в последний раз кивнул и посмотрел на Павла:
— Вообще-то я тебя не приглашал.
— Чего?
Слышать такое было удивительно. Это такое хамство, что ли? Или как это понимать?
— Ой! — Парень уставился на него, замер на мгновение, потом сбросил ноги вниз и поспешно встал. — Извините. Я подумал… Извините, пожалуйста.
Молодой с пульта выключил музыку.
— Да пожалуйста. Пройти-то можно или пошлешь? — спросил Павел, уже овладев ситуацией.
