- Самый настоящий. Видишь, танцуют.
- Хайкин дирижирует?
- Да.
- Это что, Первое мая?
- Нет, именины Татьяны.
- А почему этот Евгений Онегин танцует не с ней, а с ее сестрой, резвушкой?
- Чтобы отомстить Ленскому.
- А что Ленский?
- Известно что, нервничает.
- А Татьяна?
- Тоже нервничает.
- Я б лучше назло этому Онегину пригласила танцевать этого Ленского. Верно, дедушка?
- Верно. Вообще ты у нас молодец. Но, конечно...
- Знаю, знаю. Против овец. Да, деда?
- И перестань наконец ерзать. А главное, не ломай обстановку. Чего ты буйствуешь?
- Я боюсь.
- Чего же ты боишься?
- Сейчас они подерутся!
- Не подерутся.
- А что будет?
- Будет небольшой семейный скандальчик.
- Какой?
- Дуэль.
- Чего это - дуэль?
- Очень просто. Бах, и готово!
Из пулемета?
- Из миномета.
- А это хуже или лучше?
- Закрой рот, бога ради!
- А про чего он теперь поет?
- Поет про то, что набезобразничал в чужом доме, и просит прощения.
- А ему что говорят?
- Говорят, что, дескать, ничего, бывает.
- А Евгений Онегин что?
- Уехал домой.
- На электричке?
- На лошади.
- Как в цирке?
- Вот именно.
- А Ольга что?
- Ломает руки.
- Кому?
- Себе.
- А что их матерь?
- Упала в обморок.
- А обморок это что - такое кресло, да?
- Молчи. Не крутись. Смотри, ты от волнения вся извертелась. Успокойся. Вот уже, кстати, и кончилось.
- А что потом?
- Ты же знаешь, что бывает потом.
- Суп с котом?
- Вот именно. А теперь безо всяких разговоров марш спать.
- Так ведь еще же не кончилось.
- Для тебя кончилось. Иди спать. Сейчас же!
- Не хочу!
- Ого! Как ты смеешь так дерзко разговаривать со своим любимым дедушкой?
- Дорогой, милый дедушка, разреши мне еще немножечко. Я непременно хочу увидеть, как они стрельнут друг в дружку.
- Откуда ты знаешь, что будут стреляться?
- Ты же сам сказал, что будет эта... как ее звать... Когда стреляют друг в дружку!
- Дуэль.
- Вот-вот.
- Категорически!
- Ну, дорогой! Ну, милый! Самый, самый любимый! Дедулечка!
- Ишь ты, какая хитрая. Знаешь подход к своему деду. Ну, ладно. Еще десять минут. Самые последние. Только сиди абсолютно спокойно. Начинается.
- О, мельница! А где же мельник? Деда, он уже превратился в ворона?
- Мельник из другой оперы.
- Мы уже ее смотрели?
- Тысячу раз.
- Это когда князь женился с другой, а дочка мельника бросилась в воду, превратилась в русалку и выродила себе маленькую русалочку, верно, деда?
- Приблизительно. И закрой рот хоть на одну минутку, а то нет никаких сил!
- А про чего он поет? Про змей?
- Про каких там еще змей?
- Про удавов. То слыхали какие-то львы, а теперь какие-то удавы удалились. Деда, куда они удалились?
- Ты меня сведешь с ума! Вовсе не удавы, а 'куда, куда вы удалились, весны моей златые дни'. Значит, не удавы, а златые дни удалились. Ясно тебе?
- Ясно. А куда они все-таки удалились?
- Понятия не имею. Сиди и не ерзай! Имей в виду, если будешь портить мебель, я сейчас же перекинусь на вторую программу.
- Дедушка, не надо! Умоляю тебя. Там, наверно, сейчас показывают этот... дикий бред.
- Что ты городишь? Какой бред?
- Дикий. На диком бреде.
- Так не бреде, а бреге.
- А что это такое - бреге?
- На берегу, значит.
- По-французски?
- По-церковнославянски.
- Все равно, лучше будем смотреть про расстрел.
- Про что?
- Про... ну, этот... расстрел.
- Не расстрел, а дуэль.
- Ну да, дуэль.
- Ладно.
- А где у них пулеметы?
- Не пулеметы, а пистолеты. Сейчас принесут. Вот уже принесли.
- Один заряженный, а другой пустой, да, деда?
