каждый раз испытывала острое разочарование: ни один из них не выдерживал сравнения. Сравнивала с ним… Хью с нежностью притянул Джейн к себе. Он едва мог поверить ее словам, хотя и знал, что она говорит правду.
«Что, если рассказать ей о проклятии? — в который раз спрашивал он себя. — Джейн мудра и проницательна». Хью всегда ценил ее острый независимый ум. Возможно, вдвоем они что-нибудь придумают? Значит, завтра. Завтра он скажет ей.
Проснувшись на следующее утро, Джейн с улыбкой потянулась. Тело немного саднило, но после ночи любви она чувствовала себя счастливой, умиротворенной и еще более влюбленной, чем прежде. Минувшей ночью ей довелось испытать все, о чем она так долго мечтала, и даже больше.
Джейн сожалела лишь о том, что потеряла последние десять лет, но утешалась тем, что проведет в объятиях Хью остаток жизни.
Открыв глаза, она увидела мужа, сидящего на краю кровати. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы угадать правду.
— О Господи, — прошептала она. — Ты жалеешь о том, что произошло между нами.
— Все не так, как ты думаешь, Джейн…
— Тогда скажи, что ты не жалеешь.
Хью провел пятерней по спутанным волосам.
— Все гораздо сложнее.
Джейн издала горький смешок.
— Напротив, все очень просто. Мужчина, которому я отдала свою девственность, с досадой думает, что лучше бы он не прикасался ко мне. — Хью вздрогнул, как от удара. — Что ж, ты победил, Хью. — Джейн встала, завернувшись в простыню. — Сейчас я скажу тебе два слова. Это со мной впервые в жизни, не думала, что произнесу такое: я сдаюсь. — Джейн вихрем выбежала из комнаты и скрылась у себя в спальне. Затем захлопнула за собой дверь и повернула в замке ключ.
Несколько мгновений спустя дверь с грохотом распахнулась и повисла на петлях. Джейн, начавшая одеваться, изумленно ахнула и застыла с рубашкой в руках.
Хью стоял на пороге, заслоняя огромной фигурой дверной проем. Джейн хорошо знала, как он силен, ведь она провела всю ночь, тщательно исследуя его тело, гладя, целуя и пробуя на вкус каждый дюйм.
— Как ты смеешь выламывать мою дверь!
— А ты никогда больше не запирайся от меня.
— Не желаю больше говорить с тобой! — отрезала Джейн, шагнув к двери.
Хью схватил ее за локоть и заставил повернуться.
— Ты даже не выслушаешь меня?
Тяжело дыша, они стояли лицом к лицу. Хью окаменел, брови сошлись в одну сплошную черту. Внезапно одним резким движением он притянул к себе Джейн.
— Господи, я никогда не смогу насытиться тобой, — хрипло прошептал он, сжимая ее в объятиях.
Его губы жадно и властно впились в ее рот, пробуждая в ней желание. И все же Джейн нашла в себе силы оттолкнуть Хью.
— Нет! — гневно вскричала она. — Только не сейчас! Не раньше, чем ты скажешь мне, что произошло между вчерашней ночью и сегодняшним утром.
Какое-то время Хью молча смотрел на нее, пытаясь выровнять дыхание, потом со вздохом кивнул:
— Ладно. Оденься. Нам надо кое-что обсудить. — Его лицо посерело и вытянулось. Он был похож на приговоренного к повешению.
Глава 41
Полчаса спустя Джейн, успев умыться и одеться, присела на край постели Хью и приготовилась слушать его объяснения.
Хью угрюмо мерил шагами комнату, словно запертый в клетке зверь. От волнения он не находил себе места.
— Просто скажи, что тебя мучает, — заговорила Джейн, глядя, как он кружит по комнате. — Что бы там ни было, ты можешь со мной поделиться, это меня не убьет.
Хью замедлил шаг.
— Почему ты так уверена?
— Это тайна, которая может стоить мне жизни? Грей станет меня пытать, чтобы выведать ее?
— Нет.
— Это что-то постыдное?
— Нет, но…
— Хью, это всего лишь слова. Открой мне свой секрет, и тебе не придется жалеть об этом. — Видя, что Хью все еще сомневается, Джейн попыталась смягчить разговор шуткой. — Боишься утратить всю свою привлекательность в моих глазах? Тебе нравится образ угрюмого горца, скрывающего зловещие тайны?
— Дьявол! Ты ведь все равно мне не поверишь, — пробормотал Хью. — Должно быть, это прозвучит безумно. Я и сам понимаю. — Он растерянно потер ладонью затылок. — Но на моей семье… лежит проклятие. Я знаю, что принесу тебе одни несчастья, если останусь твоим мужем.
«Проклятие? О чем, черт возьми, он говорит?» Джейн нахмурилась, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли, и невозмутимо произнесла:
— Продолжай, я тебя слушаю.
— Пять столетий назад один провидец предсказал судьбу десяти поколений клана Карриков и записал пророчество в книге, называемой «Либхар нан Суил-Радхарк», Книге судеб. — Хью указал на древний фолиант, который всегда держал рядом, на столе. — Моим братьям и мне предназначено оставаться в одиночестве. Мы приносим боль и горе тем, кого любим. Мы последние отпрыски гибнущего рода, нам не суждено иметь детей. За минувшие пять веков сбылись все слова прорицания, все до единого.
— Я не понимаю… — Джейн с трудом перевела дыхание. — Значит, я все же дорога тебе, и ты остался бы со мной, если бы не проклятие?
— Да. Господи, да!
— Выходит, единственное, что мешает нам быть вместе, — это… пророчество?
Когда Хью мрачно кивнул в ответ, Джейн в ужасе схватилась за горло, стараясь сдержать беззвучный крик. «Неужели все это происходит со мной? Нет, не может быть! Наверное, я схожу с ума. Разве можно сохранить рассудок, услышав такое?»
Джейн охватило отчаяние, будто одна из надежных опор ее взрослой жизни вдруг дала трещину и все, что казалось незыблемым, зашаталось, грозя рассыпаться в прах. Спокойный, рассудительный мужчина, знакомый ей с детства, вдруг исчез, а его место занял какой-то суеверный безумец.
— Хью, люди… в наши дни больше не верят в подобные вещи. Мы живем в век развития естествознания и медицины. Мораг суеверна, потому что невежественна. Но ты получил образование и объездил весь мир. Твои страхи принадлежат прошлому, отбрось их.
— Я бы хотел отбросить их. Но они преследуют меня всю жизнь.
— Ты достаточно хорошо меня знаешь. Я не разделяю подобных суеверий.
— Да, я знаю. — Хью тяжко вздохнул. — Ты презираешь тех, кто верит в мистику.
— Разумеется! — сердито выпалила Джейн и, сделав над собой усилие, миролюбиво добавила: — Ты решил сказать мне, потому что пытаешься забыть о предрассудках?
Хью ответил ей взглядом, полным безнадежности и смирения.
— Если бы я мог придумать способ обмануть судьбу и избавиться от проклятия, я никогда не заговорил бы с тобой о нем.
