? А теперь всё, баста, пообщались. Давайте-ка, полезайте в машину времени, отправляйтесь назад, и постарайтесь больше меня не беспокоить.
? Как скажешь, – согласился Вадим. Он, и правда, был послушным сыном. Положил руку на плечо Виталика: – Прощайся с дедом. Мы возвращаемся в свое время.
Виталик кинулся ко мне, и мы крепко обнялись.
? Я буду помнить тебя, дед, – пообещал внук, – всегда буду помнить.
В тот момент, когда оба они забирались в машину времени, я едва не прослезился – так не хотелось расставаться с внуком и, пожалуй, сыном тоже, правда, сейчас он биологически был старше меня, но могу поклясться, я ощущал к нему почти отеческие чувства.
Я нажал кнопку. Клацнуло, зажужжало, и мои потомки исчезли… Я смахнул скупую мужскую слезу, и обнаружил, что лучемет исчез – стервец Виталик стащил его. Оно и к лучшему, подумал я, пусть вернет эту игрушку в свое время. А еще лучше, в папочкин сейф.
Я уже собирался взять телефон и набрать телефон Лиды, чтобы успокоить ее. Но через секунду вновь объявились гости.
? Опять! – вскричал я. Посреди комнаты, как всегда неожиданно, возникли двое – один почти седой в темных очках, другой высоченного роста, под два метра.
? Здорово, дед, – дылда засмеялся. – А мы к тебе! Без тебя теория никак не складывается. Хотя риск составляет теперь всего четыре процента! – В голосе прозвучала гордость.
? Четыре процента – это много, – обретя взрослого внука, я с каждой минутой становился все сварливее и старше, – будем работать. Погоди-ка, – я воззрился на седоволосого в очках. – Это же не Вадим, это же… я.
? Знаешь, дед, кое-что тебе надо знать, – сильно подросший Виталик положил мне руку на плечо. – Мы работаем не одни. Нас много. И все мы – одна большая семья. Мы пребудем с минуты на минуту. А потом отправимся в будущее. У нас консилиум в сто двадцатом. Если ты не возражаешь…
Я понял, что говоря о четырех процентах, мой внук сильно преуменьшил масштабы проблемы, которую нам предстояло решить в ближайший год, а может миллион или даже миллиард лет. У нас впереди целая прорва времени. Сколько там его еще осталось, пока не погаснет солнце.
