Володя нахмурился и осуждающе объяснил:
— Наверное, боятся, что мы сделаемся любовниками.
— Очень это нам надо!
Задумались. Смуглая красавица, глядя на них, загадочно улыбалась. Володя вздохнул:
— Когда вырастем, все равно сделаемся.
И Венка тоже вздохнул:
— Придется. Все делаются когда-нибудь.
— А как это?
— Потом узнаем.
— Стыдно, наверное.
— Конечно.
Расставшись с приятелем, Володя медленно брел по улице, размышляя о всех неудобствах, которые причиняет любовь и взрослым, и детям.
А вечером, покончив с уроками и укладывая книги в портфель, Володя посмотрел на маму. Сидя у противоположного конца стола, она что-то шила. Он спросил:
— Что это значит: любовник?
Мама подняла голову. Ее круглые глаза сделались еще круглее. Она хотела улыбнуться — Володя это заметил, — но сдержалась и строго спросила:
— Это еще откуда?
— Это из кино. «Возраст любви».
— Ты ходил в кино?
— До шестнадцати лет не пускают.
— Ну, вот будет тебе шестнадцать, все и узнаешь.
— А ты когда все узнала?
— Знаешь что? Давай-ка прекратим этот разговор.
— А ты была любовницей?
Положив на стол свое шитье, мама очень строго приказала:
— Марш в постель!
Но тут же улыбнулась, не очень весело, и, вздыхая, сказала:
— Завтра я уезжаю. Так уж ты прямо из школы домой. И будь умным.
Утром по дороге в школу Володя спросил у Васьки. Этот всегда все знает. Он сказал, что картину эту «Возраст любви» видел еще в прошлом году.
— Про любовь, одна муть.
— А что там?
— Ну, чего? Танцуют, целуются. Смотреть противно.
— Конечно, — согласился Володя, — все на них смотрят, а они…
— Я в это время всегда свистаю…
— Свищу.
— Все равно. Я свищу.
Рядом, приплясывая, бежала Тая. Помпон подрагивал на ее шапочке. Она презрительно сказала:
— Ничего вы оба не понимаете.
— Ты много понимаешь!
— Побольше твоего. Когда в деревне жили, какие есть картины, я все перевидала.
Васька свысока поглядел на нее и, желая показать, что не она, а он тут самый старший и опытный, сказал:
— То, что ты видела, я уж давно позабыл. А ну, отойди на пушечный выстрел, а то получишь.
Васька все время терял варежки, и ему приходилось прятать в рукава свои красные от мороза руки. И портфель поэтому носил в обнимку, прижимая его к груди. Для того чтобы выполнить свою угрозу, ему пришлось бы вытаскивать руки на мороз и потом снова согревать их. Поэтому Тая не очень-то испугалась.
— Подумаешь, воображуля!
И пошла вперед, потряхивая помпоном.
Вот тут-то Володя и узнал все, что его интересовало: и что такое любовники, и что они делают. Уж Васька, будьте спокойны, все выложил, ничего не утаил. Наговорил столько, что Володя понял, почему взрослые держат в тайне все, что относится к любви.
Если только Васька, по своему обыкновению, не привирает, то теперь понятно, почему, говоря о любви, даже девчонки понижают голос и хихикают, будто их щекотят.
Неужели и они все это знают? А Мария Николаевна? Она тоже все знает? И мама?
«А мама сегодня уезжает — приду домой, а ее уже нет». Эта тревожная мысль вытеснила все остальные недоумения и тревоги. Когда он после школы прибежал домой, его встретил Ваоныч. Он стоял на пороге своей мастерской и добрым голосом приветствовал Володю:
— Поздравляю с началом самостоятельной жизни! А ты знаешь что, если в чем затруднение, обращайся ко мне. Понял?
И он рассказал, как ездил на вокзал провожать маму и как она хорошо устроилась на нижнем диване в купейном вагоне.
Вечером все было, как всегда: Володя лежал в своей постели, и над ним в холодном небе сияла его звезда. Стекла в фонаре запорошены снегом, блестят искрами инея, и сквозь них, конечно, ничего не видно, но все равно звезда стоит на своем месте.
И капитан сидит в своей каюте. Его корабль, занесенный снегом, дрейфует во льдах. А в каюте тепло. Капитан слушает, как от мороза потрескивают заиндевевшие снасти и мечтает о весеннем ветре, который взломает лед и откроет вольные пути на все стороны света белого.
А в доме тоже ничего не изменилось. Спит в своей комнате Тая, тетка похрапывает на печке, а дядя ушел к Капитону. Он почти каждый вечер уходит к соседу. Васька говорит: в карты играют. В подкидного дурака. Ваоныч ушел к своей «пигалице» в норушку на горушку. Елена Карповна ужинает. Она всегда ужинает в одиннадцать часов, такой уж у нее порядок.
Все это Володе известно, и он ясно видит каждого на его привычном месте, за привычным занятием. Однако он никак не может представить себе: где сейчас мама и что она делает.
Володя никогда не ездил в поездах и не мог представить себе маму в такой непонятной и сложной обстановке. Что она делает сейчас? Лежит, наверное, на своем нижнем диване и боится пошевельнуться, а купейный вагон несется в темноте.
А он лежит один в двух комнатах, совершенно один, и никому до него нет дела.
Подумав так, Володя почувствовал, что у него защекотало в носу и глаза налились слезами. Он начал доказывать сам себе, что он вовсе не плачет, а просто никак не может чихнуть. И он уже совсем было доказал, но в это время открыл глаза и увидел белеющую в темноте подушку на маминой постели.
Тут уж он совсем перестал хитрить, а просто заплакал от всей души. И, все еще рыдая, босиком по холодному полу подбежал к маминой кровати, взял ее подушку и перенес к себе.
Так он и уснул, плача в мамину подушку.
ТЕАТРАЛЬНЫЕ ВОЛНЕНИЯ
Еще во время зимних каникул четвертый класс два раза побывал в театрах. В драматическом и оперном. А потом Дворец культуры судостроительного завода пригласил в гости всех ребят своего района. Перед гостями выступили детские кружки — драматический и балетный.
И, конечно, после этого весь класс дружно заболел театром. О девчонках и говорить нечего — они и без того все воображали себя артистками и балеринами. Смешно было смотреть, как они ломаются и закатывают глаза. Ну а сейчас у них только и разговоров, что о театре, и все по очереди отводят в уголок
