Первый день в новом качестве оставил двойственное впечатление. С одной стороны, быт кое-как начал налаживаться, а с другой, зачем ему это все? Никаких подсказок, да и пресловутого учителя фехтования так и не отыскалось. Однако по здравому рассуждению решил: — «Пусть идет, как идет».
Сам он все одно мирно спит в подвале. Мышей коту в подземелье должно хватить. Коль приспичит, ловить научится.
Вечером, после плотного ужина, хозяин заглянул в каморку, где разместился постоялец. Вопреки опасениям малопьющего путешественника без бутылки. Да и вообще, прикончив вторую бутылку, Берт успокоился и к спиртному больше не притрагивался.
— Разговор у меня к тебе есть. — Начал хозяин, устроившись на скамеечке. — Непонятен ты мне. Вот что… А это плохо. Сперва думал из благородных, которые дурью маются, приключений ищут, да присмотрелся, вижу — не похож. Был грех, решил — шпион Гвардарийский, тоже не сходится. Нашли бы уж кого получше, ежели на то пошло. Вот и помыслил я, деньги, оно конечно… вещь нужная, да только… — Он не закончил, давая собеседнику возможность додумать самому.
— А ты сам прост ли, хозяин? — Отозвался Ильин, раздумывая, как вывернуться из ситуации. — Лавочник, а со шпагой обходишься, будьте нате. — Андрей, не давая ответить, продолжил. — Знаю, сказал, был, дескать, в служивых. Да только человек ты, вижу, простой, не из дворян, а выучка у тебя не простолюдина.
— Вот уж чего простого… — Не повелся на отвлекающий маневр хозяин. — Давай так. Правду на правду?
— А коль совру? — Отозвался Андрей.
— Соврешь, бог тебе судья, правду скажешь, господь свидетель. Да и я уже долгонько по земле хаживаю. Отличить сумею.
— Вот то-то и оно, что правду, если сказать, решишь, сумасшедший. Извини, не могу. — Решился король.
— Жаль… — Вздохнул сапожник. — Твое право. Скажи только, нет за тобой нечисти какой, или греха большого?
— Клянусь, не преступник, а в остальном, как сказать. Вот тех троих положил, закон нарушил.
— Ежели в схватке — это не грех. — Убежденно заявил лавочник. — Вот ты спросил, почему я в лавке сижу? Хоть и не стал ты откровенничать, все же отвечу. Служил у старого короля еще в полку. А как пенсион выслужил, сюда к морю подался, да кто мог знать, что Аль Гард земли отобьет. А теперь куда денешься, только эта лавка и осталась. Пенсию то за чужую службу мне кто заплатит?
— Послушай. — Ильин заинтересованно подвинулся к хозяину. — Так ты, значит, отца нынешнего короля в живых застал?
— Застал, как не застать. Только какой он этому, как его… Андриусу отец? Не было у короля детей, это уж точно. Да… Серьезный был король, не чета нынешнему. Он бы наш край так запросто врагу не отдал.
Пренебрежение слегка покоробило, но Андрей решил не подавать виду и спросил. — Как ты сумел шпагу освоить? Не солдатское ведь оружие.
— Как, как? Король покойный страсть как любил фехтовать, вот у него в охране лучшие были. Сам учил. А он в том толк знал. — Отозвался ветеран.
— Значит, не скажешь, кто таков? — Поинтересовался Берт. — Ну, твое дело.
Андрей хмыкнул. — Прав ты, какой я вельможа? Да и не бродяга. Тут все куда сложнее. Так скажу. — Законы изучал, право, а нынче вот в бега подался. Не по своей воле. Противнику, а он куда как силен, на мозоль наступил, вот и вышло, что спасаться пришлось.
— Из ученых? — Недоверчиво усмехнулся сапожник. — На себя глянь. С такой рожей только в крючкотворах штаны и протирать. Да и ухватки у тебя есть. — Не по нашему, но — учен.
— Экий ты, Фома неверующий. — Андрей, не зная, как и подтвердить свой статус, произнес вдруг врезавшуюся в память фразу. В исходном ее варианте.
— Чего? — Вскинул голову собеседник. — Это древний язык. — Отозвался Ильин. — Значит примерно, что судить каждый должен в меру своего разумения. Не слыхал?
— Разумения? — Повторил Берт. — Что-то… Нет, не помню… Ладно, спать пора, завтра вставать то рано. — Он попрощался и тихонько притворил за собой двери.
Андрей улегся на узенькую кровать и задумался. — «Что-то ему было в этой истории непонятно. А вот что?»
Однако более к скользкой теме хозяин не возвращался. Получив свои деньги, к слову сказать, почти все, что смог выгрести Андрей из трофейного кошелька, супруга лавочника успокоилась, а сам он смог без помех заниматься шитьем обуви, упряжи и прочих нужных в хозяйстве вещей. Андрей, которому работа в мастерской уже несколько наскучила, вынужденно признал, что неделя нудных занятий с шилом и дратвой укрепила кисть куда лучше всяких упражнений. Наконец учитель словно проснулся и перешел к практике. И вновь, вместо разучивания перемещений, ударов и уходов, он заставил ученика просто уклоняться. Дав обучаемому клинок, в другую руку сунул наполненный вином кубок. — Главное, не разлить. — Коротко проинформировал воспитатель. — А я, уж извини, буду стараться тебе в этом помешать.
Занятия он проводил по вечерам, а днем подмастерье усердно шил толстую кожу.
— Ну не знаю, каким меня обучат хитростям. — Усмехнулся Андрей, но вот профессию, точно, получу.
Понемногу он начал разбираться в тонкостях шорного ремесла. Смутило лишь одно. Почти полное отсутствие заказчиков. «Работать в склад. Что можно придумать более бессмысленное?» — Удивился как-то помощник и спросил у сосредоточенно выкраивающего сложную деталь мастера. — Что за причина столь плохой торговли?
Берт отложил острый нож. — Аль Гард наша причина. Все оттого, что подати дерет в три шкуры. Да наместники его…
Андрей глянул на стоящие в ряд сапоги. — А зачем тогда?
— Да чтоб, когда срок платить придет, можно было товаром отдать. Хоть в полцены, да возьмут.
— Это хитро. Выходит, «за спасибо» работаете?
— Выходит. — С горечью отозвался мастер. — А куда деться?
— И что, у других так же? Портные, там, скобянщики…
— Про других я говорить не стану, сам, коли ум есть, дойдешь. Кому тут покупать? Дворяне все Аль Гардовы, им куда проще в самой метрополии все купить. Там и льготы и цена меньше. А местные, если иной день кусок хлеба взять не на что, им и без обуви можно перемочься…
— Да, хреново. — Пробормотал Андреас. — Так, ежели все столь плохо, почему народ молчит? — Поинтересовался он.
Кларс терпеливо покачал головой и разъяснил, словно ребенку. — А что против армии поделать? Вдоль границ корпус стражи стоит, да в городах гарнизоны. Только что, сразу в порошок размажут.
— Значит, говоришь, Аль Гард местному народу по душе… — Протянул Андрей задумчиво. — И добавил, вспомнив у Высоцкого, — …А там, на четверть бывший наш народ…
— Расскажи мне про Аль Гарда. — Вдруг произнес он.
Берт удивленно дернул плечом. — Чего про него, на ночь глядя. Много чести будет.
— А все же. — Настойчиво продолжил Ильин. — Или секрет?
— Да какой там. — Мастер поскреб твердым ногтем большого пальца затылок. —
Соседи, ети его. Воюют, грабят, да снова воюют. Вот и весь рассказ.
— А я слышал, недавно он на Гвардарию ходил. Да только без результата.
— Ну, может и ходил… Нам что с того? Здесь новости долго идут. Кордон стоит. А морем из Гвардарии не доплыть. Долго, да и опасно. Если только иноземцы чего расскажут. Да они и соврут, не дорого возьмут.
Занятия продолжались еще несколько дней, но главное, что смог вынести Андрей из уроков: — «Чтобы освоить это искусство, ему не хватит ни сил, ни времени».
Как ни прискорбно было признать, для этого вида единоборств он был не пригоден. Все естество рукопашника противилось необходимости уклоняться, строить хитроумные защиты, искать лучшие варианты
