Вежновец рассчитывал получить свежие снимки лагеря боевиков.
Только бросив взгляд на монитор, он понял, что надежды и ожидания оправдались. С Лубянки были высланы несколько довольно четких фотографий. Некоторое время он их внимательно изучал, и выражение его лица по окончании осмотра не предвещало ничего хорошего.
К фотоснимкам прилагалось новое сообщение, которое подтверждало предыдущие распоряжения. Из него следовало, что всех десантников необходимо погрузить на «Ту-154» и следовать до Душанбе.
Павел оговорил в ответе сведения о возможных повреждениях авиалайнера и о состоянии второго пилота, но обнадежил, что попробует сам управиться с возникшими проблемами. Сейчас самое главное – добраться до контейнера. Он понимал, что задание будет выполнено только тогда, когда штаммы сибирской язвы окажутся у него в руках, а не у неподконтрольного ему майора, который способен плюнуть на все указания свыше, будто хозяином над ним один Господь Бог.
Вежновцу не нравилось просто так, без всякой причины, ломать судьбы людей. За годы, проведенные на службе в «конторе», он твердо уяснил: мешать исполнению приказа или достижению цели может лишь физическая преграда, но никак не моральная. Поэтому майор Лавров оставался для него загадкой, он не понимал его целей и идеалов. Заложников Вежновец воспринимал лишь как обузу, так как на их счет не было никаких указаний со стороны руководства ФСБ. Они не входили в план операции, а штаммы входили, и этим было все сказано. В этом, как ни странно, и было сходство капитана ФСБ с афганским террористом Мустафой, оба – идеальные исполнители приказов.
С высоты контрольно-диспетчерского пункта Вежновец увидел приближающегося бортмеханика и про себя подивился, как быстро тот управился.
– Ну что? – первым делом спросил он, только спустившись вниз. Ни его тон, ни выражение лица не отражали бурю эмоций и волнений, бушевавших внутри.
– Внешняя оболочка не повреждена… герметизация не нарушена, – замялся бортмеханик, – внутренняя обшивка свое уже отжила, но с приборами все в порядке. Кресла разорваны в клочья, а крови в салоне столько…
– Меня не интересует состояние кресел и чистота салона! – резко прервал его Вежновец. – Вы гарантируете, что самолет поднимется в воздух? Он не развалится до Душанбе?
– Могу, но второй пилот…
– Вот и отлично. Вы свободны, но прошу из ангара никуда не отлучаться, и следите, чтобы спирта он больше не пил.
Внимание Павла привлекла группа десантников, человек десять, возле здания аэропорта.
«Значит… Барханов вернулся. Надо торопиться, пока мне прапор общую картину не испортил».
Вежновец понимал, что ему начинает везти, и везти по-крупному. Даже несмотря на неопределенность в судьбе контейнера со штаммами. Не успел он узнать об исправности авиалайнера, как вернулся с гор старлей. Второе лицо в отряде после Лаврова, человек, с которым, как казалось чекисту, можно договориться. Понемногу все элементы-этапы одного плана стали проясняться и уже не представляли собой беспорядочное множество вопросов и проблем, а стали складываться в единую цепочку на пути к одной, главной цели. Штаммы были захвачены майором, вопрос об эвакуации практически решен. Сейчас предстоял последний этап – доставка контейнера на аэродром. В нем и должен был главную роль сыграть старший лейтенант Барханов.
Пока он спускался, десантники разошлись, планомерно рассредоточиваясь по аэродрому, точно направляемые чьей-то умелой рукой. Вот группка из трех человек во главе с пулеметчиком направилась к полуразвалившемуся сараю, из которого отлично просматривались как выход на дорогу, так и вертолетная площадка. Навстречу Вежновцу шло несколько бойцов, в которых он распознал снайпера, минометчика и сержанта Минина, у последнего к автомату был присоединен подствольник. Они явно намеревались разместиться на высоте в КДП, откуда был неплохой обзор.
Поравнявшись с ними, Павел поинтересовался местонахождением старлея, на что ему указали на ангар, присвоенный прапорщиком в личное пользование.
– Старший лейтенант Барханов! Вы мне нужны. – Чтобы прощупать почву, Вежновец изначально принял командный тон, и, к его удовлетворению, старлей, не сказав ни слова, послушно пошел за ним. Отойдя добрых полсотни метров, Вежновец остановился.
– Внимательно выслушай то, что я тебе сейчас скажу, – он немного помолчал, как будто бы решая, с чего начать. – Я вижу, что ты хороший офицер…
– Давайте прямо к делу, товарищ капитан, – тихо, но твердо произнес старлей.
– Без проблем, – Вежновец догадался, что осторожный подход настораживает Барханова, и решил говорить напрямую. – Прежде всего хочу передать тебе благодарность нашего руководства в связи с успешным окончанием операции. – Он заметил, как постепенно вытягивается лицо изумленного старлея. – Главная цель достигнута. Майор Лавров смог достать кейс, ради содержимого которого все и затевалось.
– Насколько я знаю, – осторожно сказал старлей, – в лагере боевиков остаются гражданские.
– Наши генералы, – Вежновец постарался сделать упор на этом слове «наши», – считают нерациональными любые действия по отношению к заложникам. Я сам считаю это неправильным, но ослушаться приказа не имею права.
– А как считает майор?
– Примерно так же, как и я. Бросать их здесь нельзя, но переть напролом в лагерь боевиков тоже глупо. Дело в том, что задача нашей группы выполнена. Участь заложников – не наша головная боль. Поверь, так просто здесь их никто не оставит, и, я думаю, в скором времени будет сформирована другая группа для их освобождения.
– Почему вы говорите это мне, а не майору? Старший он, и я нахожусь у него в подчинении.
– Как раз-то в отсутствие его старшим являешься ты. Тебе, наверное, уже известно, что Лавров потерял транспорт и у него на руках раненый сержант. Им пошли навстречу, но… Короче, пошли туда еще человек пять, чтоб помогли добраться. Две группы надежнее одной.
– Так это же черт знает сколько времени уйдет! Какой смысл во второй группе?
– Они идут по дороге. А это большое расстояние. Я вот что подумал: дорога не прямая, делает приличный крюк. Возьми с собой афганского парнишку– снайпера – он наверняка знает короткую дорогу. Главная задача – доставить кейс. Все остальное второстепенно. Насчет этого дай людям самые строгие инструкции.
– Хорошо. Я и сам считаю, что это необходимо, – Барханов озадаченно посмотрел на чекиста. – Но если Лавров решит иначе, без майора назад никто не полетит.
– Это не нам с тобой решать, – Вежновец вздохнул с притворным сожалением, и голос его опять принял командный тон: – Выполняй, старлей, потом доложишь.
Глава 18
Достав из небольшого шкафчика початую бутылку виски, Омар присел на огромную подушку. Отпив несколько глотков, бригадный генерал со злостью отбросил бутылку в угол шатра. Ударившись о сейф, она разлетелась на мелкие кусочки. Звон битого стекла еще больше разозлил его.
В эти минуты глаза боевика были налиты кровью, внутри его бушевала безудержная злость. Еще никто и никогда в жизни так не обходился с ним. Сейчас все его планы в одночасье рушились. То, что он строил с трудом несколько лет, в один момент могло превратиться в ничто.
«В моих руках был контейнер со штаммами сибирской язвы, но я упустил его. Все из-за русского подполковника. Надо было сразу его зарезать», – Омар не мог простить себе такого проступка.
Он понимал, что с минуты на минуту сюда может нагрянуть русский спецназ.
«Не помогут даже заложники. Самое главное они уже получили. Подкинут подкрепление, – страх парализовал волю, – русские не будут вести со мной переговоров. Все козыри в их руках», – размышлял Омар.
Он знал, что жизнь заложников мало кого волнует. Российское правительство расправится с ним показательно и спишет все трупы на него. Надо было решать, что делать дальше. Посмотрев на Ларису, сидевшую напротив него, Омар решил поделиться с ней своими мыслями. Ему сейчас, как никогда в жизни, была нужна чья-то поддержка.
– Мы должны вернуть штаммы, – уверенно сказала Лариса.
