производством хлопка и табака. Однако после смерти последнего Таккера ферма пришла в упадок и потихоньку разрушалась, пока свора наследников сражалась из-за завещания. В конце концов победившая сторона продала почти всю землю, а на дом охотников не нашлось. Теперь, чтобы привести этого монстра, сооруженного еще до Гражданской войны, в пригодный для жизни вид, потребуется целое состояние.
Дом — точнее, то, что от него осталось, — стоял довольно далеко от дороги в куще ореховых деревьев. Плети пуэрарии затянули деревья и дом, создавая иллюзию увитой плющом респектабельности, на которую это заброшенное жилище вовсе не имело права.
На участок вели две дороги: центральная подъездная аллея, приближение по которой будет просматриваться из дома, и дорожка к заднему крыльцу, петляющая среди густых деревьев вдоль соевого поля. Если действовать в соответствии с логикой, он должен выбрать короткий путь по открытой дороге. Но, сидя в машине и рассматривая крышу дома и щит из ореховых деревьев, Эрик чувствовал, как у него мурашки бегают по телу и желудок сжимается от страха. Пожав плечами, он свернул на кружной путь.
Каждый шериф, которому удалось достаточно долго прожить, знает, что временами необходимо прислушаться к этому тихому голосу в самой глубине сознания. В данный момент этот самый голос просто вопил, что в звонке Эрнеста Таббса что-то не так. Нервы Эрика были так напряжены, что он мог бы сыграть на них, как на скрипке. Он снова и снова прокручивал в голове тот звонок. Эрнест явно был не в себе. В голосе звучал страх и напряжение, казалось, он сейчас сорвется и завопит.
Эрик вспомнил Эрнеста, спокойного, флегматичного, проведшего долгие годы на охоте за оленями, голубями и другой живностью в местных болотах и дюнах. За все время, что Эрик его знал, Эрнест ни разу не выглядел напуганным чем-либо, за исключением несчастий, которые проходят по ведомству сентинелов. А звонок был такой, будто Эрнест нашел тело и расклеился, как пятнадцатилетняя школьница. Обдумав ситуацию, Эрик решил, что не может в это поверить.
Нависающий балдахин из кустового дуба, кизила и мелкой сосны был плотно оплетен пуэрарией. Растения задыхались и умирали. Пейзаж соответствовал настроению и состоянию разрушающегося дома. Серые клешни обнаженных ветвей тянулись в небо и одновременно никли к земле.
Эх, не помешала бы подмога, дюжина крепких парней.
Эрик стал было набирать номер Питера, просто чтобы дать ему знать, где он есть, но решил повременить. Надо подождать, пока он хоть что-то выяснит. Стоит по радио объявить, где находишься, все бездельники Кэт-Крика, у которых нет других забот, кроме как подслушивать переговоры на полицейской волне, сразу заявятся сюда насладиться зрелищем нового несчастья и почерпнуть новые сплетни.
Потому он направился по задней дороге, слушая, как трава шуршит по днищу машины, а сухие ветви и сучья скребут по ее бокам. Он как раз размышлял об охотниках, о том, что заставляет их добровольно забираться в подобные места, когда в глаза ему ударила внезапная вспышка света из того места, где поле переходит в лес и где вспышке взяться неоткуда.
Эрик остановил машину, вытащил бинокль и стал наблюдать. Через минуту он понял, что привлекло его внимание, а когда понял, снова ощутил спазмы в желудке. Под ветками, пучками травы, обрывками сети стоял замаскированный грузовик. Некто проделал это с большим знанием дела. Во времена службы в Национальной гвардии Эрику и самому приходилось заниматься такими вещами. Он ни за что не заметил бы машину, не ударь ему в глаза солнечный зайчик от крошечного незамаскированного участка ветрового стекла.
Эрик решил было сначала все же проехать к дому, поговорить с Эрнестом и взглянуть на тело, а потом вернуться сюда, но подумал, что сейчас он к грузовику намного ближе, чем к дому. Тело никуда теперь не денется, а грузовик, хотя в данный момент это и маловероятно, вполне может. Эрнест должен его понять.
Он отвел машину с дороги, заглушил мотор, вынул ключ зажигания и направился сквозь подлесок к спрятанному грузовику. И едва не налетел на полдюжины других машин, замаскированных с такой же тщательностью. Теперь, с близкого расстояния, Эрик еще раз убедился, что кто бы ни занимался этим камуфляжем, он сделал это весьма умело. Ответственный за всю работу, кто бы он ни был, зрительно изломал все прямые линии с любого угла наблюдения, скрыл все блестящие поверхности, придал всей картине возможно более естественный вид. И это заставило Эрика остановиться. Может, он имеет дело с охотниками, может, с людьми из спецслужб, может, с опорным пунктом любителей походов на выживание, но все равно эти люди источали опасность. Вся сцена вовсе не казалась игрой. В голову не приходит никаких спокойных, обыденных объяснений, никакого приемлемого сценария, который заставил бы думать, что здесь нет ничего страшного. Ясно, что это беда, мерзкая, большая и страшная.
Эрик бросил взгляд на дорогу к дому. Эрнест ждет его. Возможно, он попал в самую гущу здешних событий. Он может оказаться жертвой, участником, а может, и предателем, убившим Молли и Дебору и пытавшимся подставить Лорин. Он, шериф, может сейчас влипнуть в нечто слишком серьезное, чтобы суметь потом из него выбраться.
Эрик положил руку на рацию у своего бедра. Надо бы позвонить Питеру, но не хочется нарушать радиомолчание. Однако если Эрик сейчас не позвонит, то в скором времени Питер погрузит Лорин и Джейка в патрульный автомобиль и явится узнать, что происходит. Явится, стреляя направо и налево. Потому что Питер считает: самое главное — остаться в живых.
Эрик взглянул на номерной знак и во второй раз ощутил шок. Машина принадлежала Мейхему — номер по личному заказу, «ХАОС-1». Тут не может быть никакой ошибки. Эрик быстро двинулся от одной машины к другой. Все легковушки и грузовики принадлежали сентинелам. Кроме красного «корвета» Мейхема, Эрик обнаружил старый белый пикап Вилли, коричневый «крайслер» Таббсов и даже маленькую голубую «санберд» Джун Баг. Машины всех сентинелов, кроме его собственной и машин Грейнджера и Деборы.
Эрик с усилием сглотнул, секунду подумал, вернулся к патрульной машине, открыл багажник, вынул помповое ружье двадцатого калибра, достал спецкостюм для разгона беспорядков, ракетницу и газовые патроны к ней, сложил оружие на переднее сиденье, надел спецкостюм и стал припоминать подходы к зданию с таким расчетом, чтобы до конца остаться незамеченным. Если они окажутся не в доме, можно будет воспользоваться старинной викторианской башней на правом углу фасада в качестве наблюдательного пункта. Если же они в доме, он попробует оценить обстановку и разобраться, что, черт возьми, происходит. Но в любом случае следует действовать осторожно, надо учитывать, что вместе с предателями находятся по крайней мере несколько заложников. Нельзя просто выбить дверь и начать палить.
И ждать нельзя. Предатель уже продемонстрировал готовность убивать. Приходится допускать, что будут новые жертвы, что в задуманной предателем комбинации это — последний шаг. Убрать с дороги сентинелов, которые могут ему помешать, — тоже часть плана.
Эрик рискнул подъехать к дому поближе. Во рту пересохло, руки стали холодными и влажными. Он оставил машину под прикрытием небольшой группы сосен и, крадучись, направился к дому. На мелком дубняке все еще оставались золотистые листья. Вместе с сосной он предоставлял хорошую маскировку. А вот от ежевики и кизила толку никакого. Голые и тощие, они никак не могли его укрыть, а потому многие участки приходилось преодолевать ползком в высокой траве, прижимая голову и зад к земле и выставив вверх оружие.
Приблизившись к дому, Эрик услышал голоса. Том Ватсон кричал кому-то:
— Он уже должен быть здесь! Проклятие! Что-то не так! Он нас заподозрил!
— Чушь, Том. Он уверен, что девица в каталажке и есть убийца. Нас он не подозревает. Просто готовится. Зачем ему спешить? Он же едет осматривать труп, так? К чему спешка… — Это голос Дивера Дункана. Эрик не мог поверить своим ушам. Том! Самый молодой из сентинелов! И Дивер, который был сентинелом, когда Эрик еще под стол пешком ходил! Надежный, как скала! И эти люди решились разрушить мир и погубить всех?! Как такое могло случиться?
Он подобрался к дому вплотную, приподнялся и с бьющимся сердцем заглянул в щель закрытого ставнями окна. Повсюду на полу лежали сентинелы, связанные, с кляпами во рту и, судя по всему, без сознания. Однако мертвых, кажется, не было. Эрик видел, как ходят вверх-вниз грудные клетки. Дивер стоял у окна в фасадной стене и выглядывал наружу. Том присел возле мерцающего у дальней стены зеркала. В помещении не было Джун Баг, Вилли Локлира и Грейнджера Болдуина. На полке над загороженным камином светился полицейский сканер. Значит, они слушают. Вот черт!
