Романченко Николай
ПЛАМЯ
Федя стоял почти у самой наковальни, внимательно наблюдая за отцом, который, держа в больших клещах раскаленный кусок железа, сказал напарнику-молотобойцу:
— А ну-ка, раскатай его!
И стали рассыпаться вокруг них после каждого удара молотом золотистые искры. Глазенки пятилетнего мальчугана расширились, заискрились, и он, поправив рукой непослушные светлые вихри, попросил отца:
— Батя!.. Дай-ка я разок стукну!
— Мало еще каши ел. Молот не поднимешь!
А ему так хотелось встать на место молотобойца. Немного обиженный, он отошел от наковальни и остановился у горна, где раскалялись новые куски железа. Мальчик приблизился к мехам, взялся за ручку, попробовал качнуть, но не тут-то было.
— Федя, ну-ка марш домой, маманя, наверное, тебя там уже давно ищет!..
Почему ему, старшему лейтенанту Федору Александровичу Уланову, в эти, возможно предсмертные, минуты привиделись именно кузница, отец, коренастый сосед-молотобоец, вспыхивающие и потухающие искры, огонь в горне? Он любил пламя. Любовался им и в отцовской кузнице, и когда разводил на лугу костер, через который прыгал вместе с дружками. Когда приходило время идти домой и надо было тушить огонь, ему почему-то так не хотелось заливать водой полыхающие поленья.
Теперь же у ног привязанного к дереву старшего лейтенанта разгорается костер, через который не перепрыгнешь, не потушишь его водой из ручья. А вокруг — вооруженные бандеровские головорезы, потерявшие человеческий облик в самогонном угаре. Как измывались они над ним перед казнью! Единственное, что никак не мог понять при этом его главный палач — Бородач, так это — откуда берутся такие Улановы, из которых невозможно вырвать нужного слова?
Биография Федора Александровича Уланова типична для людей его поколения, перед которыми народная власть широко распахнула дверь в большую и интересную жизнь. После успешного окончания семилетки Федор решил пойти по стопам отца — стал кузнецом Горловского машиностроительного завода. В декабре 1932 года заводской комитет комсомола направил его в пограничные войска. Здесь он вступил в партию, учился сложному искусству распознавать и обезвреживать врагов, противостоять их уловкам. После службы в 20-м пограничном отряде ОГПУ Уланов был зачислен в московскую милицию.
А потом грянула война. Федор защищал столицу, боролся с вражескими лазутчиками и диверсантами, за что был награжден медалью. В 1943 году окончил чекистские курсы и был направлен в освобожденный от гитлеровских захватчиков Чернигов. Многое приходилось делать: вылавливать фашистских приспешников, помогать солдатским вдовам и устраивать бездомных детишек. Здесь, в Чернигове, его избрали членом парткома областного управления государственной безопасности, и он старался успевать повсюду.
В конце 1944 года Уланова перевели в Дрогобычскую область. Обстановка здесь была сложной. И хотя война уже отгрохотала на западноукраинских землях и советские войска громили гитлеровцев за Одером, Федору очень часто приходилось участвовать в боевых операциях. В отдаленных районах, горных селениях и на хуторах свирепствовали бандеровцы, именовавшие себя борцами за «самостийную Украину». Под этой насквозь фальшивой ширмой они чинили разбой, терроризировали мирное население, убивали советских активистов.
Одним из таких оборотней был бывший гитлеровский прислужник по кличке Бородач, теперь член центрального провода ОУН, тайный агент зарубежной разведки. Побывав в закордонных бегах, он вернулся в родные края не столько для борьбы за «неньку-Украину», сколько для мести сельчанам, которые раскулачивали его отцовщину, организовали колхоз.
Бородач связался с местным бандеровским предводителем по кличке Роман. Этот Роман часто совершал набеги на близлежащие населенные пункты. Но с каждым днем бандитам становилось все тяжелее. Народ в селах потянулся к новой жизни, стал организовывать колхозы, люди под любым предлогом отказывались снабжать бандеровцев продовольствием. И это их особенно бесило.
— Почему ты вступил в колхоз? Отвечай быстро. Мы знаем, что ты — левша. Вот и отрубим тебе левую руку, которой ты писал заявление.
— Вступали все, и я вступил, — спокойно отвечал молодой колхозник.
— А с нами в лес пойдешь?
— Мне там делать нечего. В поле достаточно работы.
И ему отрубили левую руку.
Когда Роман рассказывал об этом Бородачу, тот, подперев подбородок своей медвежьей лапой, размышлял: «Да, наше движение распадается. Эти голодранцы потянулись к советам, они и мою земельку уже распахали. Необходимо еще больше ужесточить террор…»
К вечеру Роман получил от Бородача приказ с сотней боевиков отправиться в село Рыково и «навести порядок», чтобы помнили советские активисты, что «ще не вмерла Україна».
А в Дрогобычском областном управлении государственной безопасности в это время разрабатывался план операции по уничтожению банды Романа. Федору Александровичу было приказано выехать в командировку в Боринский район.
Федор попрощался с женой и ушел в ночную морозную темень. Слышала она, как заурчал мотор машины. И ей вдруг вспомнился рассказ сослуживцев Федора, которые вчера были у них в гостях, о том, как несколько дней тому назад бандиты схватили председателя сельсовета, зверски издевались над ним, а убив, написали его кровью на стене хаты свои изуверские лозунги.
Уланов заметил, как побледнела жена. Он уже хотел было сказать ей, что бандеровские палачи, учинившие дикую расправу над председателем сельсовета, поплатились за свои злодеяния, что в операции по ликвидации бандгруппы принимал участие и он.
А происходило это так. Чекистам стало известно, что банда наметила очередную жертву — учительницу украинского языка в горном селе, секретаря комсомольской организации неполной средней школы. Учительницу они предупредили, а сами устроили две засады: одну — в ее доме, на чердаке, вторую — в ложбине, отделяющей село от леса, с таким расчетом, чтобы перекрыть бандеровцам путь к отступлению.
Бандиты появились на четвертые сутки. Ночью, в пургу, они вышли из лесу и направились к селу. Засада в ложбине засекла их и пропустила. Бандиты подошли к дому учительницы, один из них постучал в окно. Ему никто не ответил. Учительницы там, конечно, не было. В стрехе загодя были проделаны дыры, и чекисты свалились на четырех бандитов, словно снег на голову. Один из ночных гостей, тот, что стучал в окно, все-таки сумел увернуться и побежал к лесу. По нему открыли огонь, но он уже нырнул в лощину. Однако уйти бандеровцу не удалось. Здесь его поджидала засада во главе с Улановым. Федор оглушил бандита ударом в затылок и его связали. На допросе он признался, что был старшим «боевки» и принимал непосредственное участие в истязаниях и убийстве председателя сельсовета…
…В кабинете начальника райотдела собрались офицеры. Обращаясь к ним, он сказал:
— Товарищи! Нами получены сведения, что в селе Рыково опять появился предводитель бандеровской шайки Роман. Наша задача — захватить его живым.
После этого начальник райотдела назвал состав оперативной группы, которая будет участвовать в операции. В нее вошли: Федор Уланов (возглавляющий группу), Сергей Зуев, Дмитрий Ващук и Емельян Денькович.
16 февраля 1945 года они выехали из Борини на санях. Еще не рассвело. Высоко в небе мерцали звезды. Снег искрился под луной. Было морозно, безветренно и на удивление тихо, лишь только полозья саней поскрипывали на поворотах.
Едут четверо, и каждый думает о своем. Федор Уланов до сих пор не может примириться с тем, что он
