Часовой действительно был в форме гитлеровского солдата, но без погон.
Лейтенант кивнул находившемуся рядом автоматчику и шепотом приказал:
— Снять часового!
Боец дал меткую очередь.
Палатка встрепенулась — из нее выбежали «лесовики» и открыли беспорядочную стрельбу.
По сигналу лейтенанта Карпенко застрочил пулемет.
Огонь вел ефрейтор Гапон. Рассеченную меткой очередью палатку растрепал ветер.
— Бросайте оружие! Сдавайтесь!
Но никто из «лесовиков» не поднял рук. Они в судорожной суматохе продолжали отстреливаться. Огонь чекистов был прицельным. Бандиты один за другим валились на землю.
Бойцы собрали трофеи. Были здесь немецкие и наши автоматы, пистолеты, гранаты, два ручных пулемета, много патронов…
Недалеко от места боя встретились с группой чекистов, вышедших к болоту со стороны Каменки- Бугской. Карпенко рассказал о только что закончившемся поединке.
— Молодцы, матерых бандитов разгромили! — Мы их давно разыскивали… — сказал капитан — чекист из соседнего района.
Возвращались в Куликов поздно вечером. Когда подходили к городку, послышалась дружная пальба: автоматные, винтовочные, пистолетные выстрелы, взлетали вверх ракеты.
— Неужели бандеровцы напали и там идет бой? — с тревогой подумал Виктор Карпенко.
Подошли к окраине. Навстречу — человек в гражданской одежде стреляет вверх из винтовки.
— Задержать! Что за ухарь такой, — и Карпенко послал двух солдат.
Привели мужчину средних лет. Винтовку у него забрали. Но он весел и рад.
— Зачем стрелял? — строго спросил лейтенант.
— Братцы! — весело воскликнул тот. — Война закончилась. Победа!
— Вот оно что! — радостно промолвил Карпенко и, выхватив из кобуры пистолет, трижды выстрелил вверх. — Победа!!! — Солдаты тоже стали палить в воздух.
В райотделе МГБ лейтенанта Карпенко встретил старший лейтенант Макаров.
— Поздравляю! — с неудержимым восторгом воскликнул он. — Безоговорочная капитуляция фашистской Германии! — и они пожали друг другу руки…
А поздно вечером, когда Виктор остался один, неспокойные мысли разбередили душу. Вот и Победа… А что же делал он, чтобы приблизить этот день. И предался лейтенант воспоминаниям…
На тихой окраине Ейска небольшой домик. Здесь он родился. В 1926 году умер отец. Тогда Виктору исполнился лишь один год. У овдовевшей матери — пятеро детей. Жилось семье нелегко. Когда началась война, первым ушел на фронт старший брат — Николай. А в начале сорок второго на него уже пришла похоронка. К тому времени на фронте был уже и Василий. Виктор пришел в военкомат в первый же день окончания десятилетки. Как раз гитлеровцы рвались к Сталинграду, шли бои на Кавказе…
Несколько недель военной подготовки — и он попадает в 873-й стрелковый полк. В первом же бою его ранило. Лечился около месяца. Возвратился в свой полк, где его назначили командиром отделения.
И вот он, сержант Карпенко, с группой автоматчиков направляется в разведку. Задача — достать языка. Хорошо помнится ему тот поиск. Ночью преодолели проволочные заграждения. Бесшумно обошли вражеские посты. Возле избы, в которой располагались гитлеровцы, сняли часового. Схватили офицера, который вышел подышать свежим воздухом. Здоровый, долговязый верзила. Связали. Волокли его по очереди. Когда были уже на нейтральной полосе, немцы заметили их и ударили из пулеметов. Одному бойцу пуля попала в плечо, а Виктору — в ногу. Еле доползли до своих. Карпенко тотчас же доставили в санчасть.
Потом госпиталь в Тбилиси. Думал, все обойдется, но после операции хирург, отведя глаза, сказал: «Перебит нерв, исцелить нет возможности».
Приехал домой на костылях.
— Ничего, хорошо, что живой… — успокаивала мать, видя, как ему тяжело.
А вскоре пришло письмо из Тбилисси: «Приезжайте, есть способ отвести беду», — писала врач Заидзе Любовь Михайловна.
И вот он снова в госпитале. В то время у врачей появилась аппаратура, позволяющая сшить поврежденный нерв. Уже было сделано несколько таких операций. Теперь очередь за ним… «Буду бегать, доктор?» — спросил, когда очнулся от наркоза. «Недельки через две», — ответил хирург.
Через полмесяца вышел без костылей. Какая это радость! И сразу же решил: «На фронт! Только на фронт!» Однако в армию не взяли.
Поехал в Днепропетровск. Здесь поступил в Институт железнодорожного транспорта. Таких, как он, фронтовиков, среди студентов было немало. Их постоянно донимали вопросами о фронте, о боях. Рассказывал и он… Каждый день слушали сводки Совинформбюро. Радовались победам.
Однажды, было это уже в сорок четвертом, нескольких студентов, в том числе и его, пригласили в военкомат. Им предложили пойти на работу в органы МГБ.
— Дело нелегкое. Требует силы воли, предельного напряжения… Нужны добровольцы, — спокойно и внушительно говорил представитель органов госбезопасности…
Окончив курсы в Киеве, лейтенант Карпенко с командировочным предписанием прибыл во Львов. Отсюда — в Куликов, в районный отдел МГБ.
То было в январе сорок пятого. С вокзала шел по заснеженным улицам уютного городка и ловил себя на мысли, что давно уже не было ему так легко и радостно. Войдя в райотдел, застал там лишь начальника — старшего лейтенанта Макарова. Он был невысокого роста, худощав, с угрюмым, озабоченным лицом. Представился ему.
— Траур у нас, — сказал тот глуховатым голосом. — Нескольких активистов убили вчера бандеровцы. Из засады обстреляли, когда те из сел в райцентр возвращались. Завтра похороны. А сейчас все на боевом задании, бандитов ищут. И я уезжаю.
Карпенко попросился:
— Возьмите и меня с собой.
Прочесывали лес. Задержали четырех бандпособников. Но на логово «лесовиков» выйти тогда не удалось…
На следующий день в райотделе состоялся разбор операции, в результате которой была ликвидирована бандгруппа, прятавшаяся на болоте. После него Макаров сказал Карпенко:
— А теперь беритесь за боевки Кошевого, Сивого, Крука. Хитрые, скользкие эти бандитские главари. Орудуют чаще всего вот здесь, — показал Макаров на карте селения к северо-востоку от райцентра.
…В селе Желтанцы Карпенко разместил свой боевой резерв. Отсюда он брал бойцов, ведя поиск то на одном, то на другом хуторе. Но вот из села сообщили, что ночью здесь побывала банда. «Лесовики», запасаясь продуктами, разграбили несколько хозяйств.
— Сколько их было? Куда ушли? — спрашивал Карпенко у жителей села. Но толком никто ничего так и не мог сказать. «А вдруг часть бандитов ушла, а часть укрылась в селе», — подумал лейтенант.
Взяв бойцов, начал ходить по дворам. В одном из них, хозяин которого, как он знал, погиб на фронте, внимание лейтенанта привлекла лежавшая на подоконнике бумажка, о которую кто-то вытер бритву. Подозвав гуляющего во дворе малыша лет шести, Карпенко спросил:
— А кто тут у вас брился, хлопче?
— Якийсь вуйко, — ответил мальчик.
Тут же подоспела хозяйка, бойкая женщина, чем-то очень взволнованная. Лейтенант осмотрел дом, потом подошел к сарайчику, отворил дверь. Выпорхнули, кудахтая, куры. Увидел дверцы от погреба. Солдат приоткрыл их.
— Выходи, кто там есть! — крикнул Карпенко.
Никто не отозвался. Осмотрели погреб. Лаз был завален досками. Когда их отбросили, со схрона ударил автомат. И сразу же туда полетели гранаты. Трое оуновцев из банды Кошевого были убиты…
И снова поиски по хуторам и отдаленным селам.
