Возмущение Ислама

Закрыл мое измученное тело.
Но вот склонился он, как Гений снов,
Душа его из глаз его глядела
Так ласково, как будто он хотел,
Чтоб я совсем спокоен был и смел.

32

Целительный к губам моим напиток
Он подносил — и вверх смотрел порой,
Чтоб увидать, — что многозвездный свиток
Нисходит ли над дымною волной;
И весело, и радостно, порою, —
Хотя он и не тратил много слов, —
'Утешься, — говорил он, — друг с тобою,
Свободен ты, свободен от оков!'
Я радовался слышать эти звуки,
Как те, что годы знали рабства муки.

33

Но эта радость беглым огоньком
Светила мне — и снова сновиденья;
Все ж думал я, что мы вперед плывем;
Бледнели звезды ночи; на теченье
Кипящих волн рассвет сошел седой,
А старец все склонялся надо мною,
Как будто я ребенок был больной,
А он моей был матерью родною;
Так плыли мы, и вот опять Восток
Свою лазурь в покровы мглы облек.

34

От берега идущий ветер ночи
Принес по морю слабый аромат,
И с каждым новым мигом все короче
Был путь; вот вижу, волны бороздят
Прибрежье и тростник качают тощий,
Вон вижу, мирты нежные цветут,
Звездятся на листве зеленой рощи;
И кончилась дорога, вот мы тут,
Мы в тихой бухте, и во мглу залива,
Сквозь сосны, звезды смотрят молчаливо.

Песнь четвертая

1

Отшельник принял весла, и челнок
Пристал близ башни — древняя громада;
Заросший вход был темен и высок,
Цветы плюща, усладою для взгляда,
На нем вились цепляясь; на полу
Песок и чудо-раковины были, —
Мать месяцев, пронзая полумглу,
Рождает их в кипенье влажной пыли;
Та башня здесь была, как призрак сна.
Искусством человека рождена.

2

У берега челнок свой привязавши,
Взял на руки меня Старик седой,
И, несколько приветных слов сказавши.
Пошел он вниз по лестнице со мной,
По ступеням изношенным пришли мы
В покой уютный, всюду по стенам
Узоры мхов зеленых были зримы,
Тихонько положил меня он там,
Как бы в альков, к мечтам манящий сонным,
На ложе трав, с дыханьем благовонным.

3

Луною было все озарено,
Ее лучистым желтым теплым светом,
Настолько теплым, что Старик окно
Раскрыл: за ним воздушным силуэтом
Качались зыбко тени на волнах,
До самого порога добегая,
И в призрачных заметил я лучах.
Что комната вверху была — резная,
И много было там томов, чей пыл