его псевдосуществование. Лавиниэль не произнес ни слова. Он знал, что я все понял и просто ждал, не поднимая на меня взгляд. Он ждал удара, он ждал своего конца… но я разжал кулаки и просто опустился перед ним на корточки, машинально стараясь не раздавить ни одного цветка. Я так и не смог заставить себя ударить его. Я опустил взгляд и произнес:
— Прости…
Да, я чувствовал перед ним вину. Я мог бы убить всех эльфов, находившихся на площади, я мог бы размазать всех старейшин без жалости, но я не смог ударить эльфа, которому и так причинил столько боли. Я почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Как глупо все вышло! Ведь этот эльф был сродни мне, изгой общества. Еще пару лет и он бы ушел из леса навсегда. Вместо этого пришел я и уничтожил его.
Я поднял глаза на Лавиниэля и увидел, что в его глазах уже не было той безнадежности, которая указала мне путь сюда. Вместо этого в них было понимание и… прощение. Он смотрел на меня спокойно и ласково, не пытаясь ударить. А я ведь знал, что ударь он меня, вместо меня там, в моем теле проснулся бы он. Но он только смотрел, разделяя мои чувства и отпуская все мои грехи, принося моей душе радость и покой.
Я смотрел в его глаза и чувствовал глубокую симпатию к этому эльфу. Если бы все сложилось иначе, мы бы могли стать лучшими друзьями. Мы бы стали друг для друга тем, кого нам так не хватало в жизни, кого мы так безуспешно искали и не находили. Внезапно меня осенила дерзкая идея.
— А что если?… — я с улыбкой посмотрел на эльфа и отметил в его глазах сомнение и испуг, он тоже понял мою мысль и явно её не одобрял.
— Не бойся, будет не страшно! — приободрил я его, поднимаясь. — В любом случае, что мы теряем?
Он посмотрел на меня снизу вверх и тоже улыбнулся.
— Ты прав! — он поднялся. — Мы ничего не теряем, но мы теряем все!
— Риск оправдан, братишка.
Я подошел к нему вплотную и взглянул в глаза.
— Я согласен все потерять, а ты?
В его глазах впервые появилась надежда.
— Я тоже, брат.
И тогда я улыбнулся и обнял его, а он обнял меня. Я почувствовал, что растворяюсь, перетекаю в его тело, а его тело истончается у меня под руками и перетекает в мое. Мы сливались вместе, становясь единым целым, одной душой, одним разумом. С удивлением, я заметил, что на поляне начали вырастать новые цветы, по краям, быстро накинувшись на деревья, пополз вьюнок с яркими красными кувшинками, в центре поляны внезапно вырвалась из-под земли кукуруза, отчего-то фиолетовая, гладиолусы выстреливали то тут, то там, раскрашиваясь во все цвета радуги. Мои цветы, а я знал, что они мои, аккуратно раздвигали хозяев этой поляны и занимали свое место под солнцем. А мы стояли вдвоем, даже уже и не вдвоем, а один бесформенный клубок, которым были мы, в центре поляны все еще продолжал шевелится амебой, перетекая из одного состояния в другое. Наконец рост цветов прекратился. Поляна приобрела законченный вид. Это был законченный хаос — мешанина всех форм, раскрасок и размеров, даже деревья вокруг были густо обвиты какими-то цветами. А посреди этого всего великолепия возвышались мы, нет возвышался я! Тот, который получился из слияния двух душ, двух разумов, тот который только что родился на свет…
Я очнулся, чувствуя необычайную легкость в душе. У меня все вышло. Нет, у нас все вышло! Мы слились и получился я. Из эльфа Лавиниэля и человека Алексея получилось нечто, которому достались все знания, все чувства и эмоции, а также характер, который у нас и так был схожим, а теперь и вовсе стал устойчивым и ничем непрошибаемым! Мне хотелось смеяться, ведь по сути, сегодня мой день рождения! Я едва не заплакал от счастья, ощущая что все мои чувства усилились в два раза. Видимо я и я были настолько похожи, что именно это и позволило произвести слияние. Ведь если бы кто-то один остался главным, его личность стала бы доминировать. Я прислушался к себе. Нет, я помню всю свою жизнь эльфом, помню всю человеческую жизнь, а сказать, что кто-то из них — это больше всего я, такого не могу!
В общем, вышло отлично. На это я и не рассчитывали, но мне повезло. Нет, мне просто фантастически повезло! Мог бы проснуться законченным идиотом. А мог бы вообще не проснуться, и тогда моим стражникам пришлось бы волочить к дереву безжизненное тело. Кстати, о стражниках. Сколько прошло времени?! — пронзила мою голову паника. Неужели я опоздал. Я повернул голову и посмотрел на щель под дверью. В камере темно, светильник темноту не разгоняет, значит сейчас глубокая ночь. Самое время!
Я сосредоточился, усилием мысли вызывая магическое видение. Странно, но мне это далось гораздо хуже, чем всегда. Я с улыбкой вспомнил, что это тело никогда не занималось магией, а значит практически не имеет магического резерва, а энергию аккумулировать пока не научилось. Ничего, научим! Жить ведь хочется. Сейчас, даже больше, чем когда-либо. Присмотревшись магическим зрением, я различил слабый отсвет ауры, где-то в области входной двери в тюрьму. Это Ним, догадался я. Замечательно, просто великолепно! С ним будет нетрудно работать. Расслабившись, я глубоко задышал и стал тянуть энергию. Отовсюду.
Через полчаса я уже видел бледные струйки, которые входили в мое тело — магическое зрение работало все лучше. Все, хватит пока. Для дела этого хватит, а потом можно еще собрать. Дальше я определил направление и, сконцентрировавшись на ауре Нима, начал посылать эмоционально заряженную энергию в неё, мысленно приговаривая:
— Он убил твоего друга… Он убил мальчишку… Его нужно уничтожить… Приношение в дар — слишком милосердно для него… Это должен сделать ты… Он должен мучиться, страдать…
Ну и все в таком же духе. Пролежав так еще десять минут и выпустив почти всю накопленную энергию, я уже отчаялся, но внезапно услышал скрип. Оказывается, Ним уже встал и подошел к двери моей камеры и открывает дверь, а я все лежу и думаю, что он еще у двери. Нет, магические тренировки этому телу необходимы срочные и интенсивные — не заметить магическим зрением перемещения объекта, это бездарно! Пока я ругал свои возможности, Ним уже открыл дверь, а я, только сумел принять сидячее положение, потому что мое тело затекло от нескольких часов лежания, да и боль в поврежденных ребрах не добавляла мне скорости.
А Ним приближался. В руке его было копье, острием направленное на меня, а на лице застыла гримаса ненависти. Мне нужно всего пара секунд! Я решил его отвлечь:
— Ним? — постарался разыграть я удивление. — Что со мной? Почему я тут? Я что, натворил что-то, и меня заперли здесь? Правильно я тогда говорил, не стоило нам идти на празднование посвящения Тула, небось перепились до зеленых гоблинов, а потом отправились на поиски приключений… И почему у меня болит голова? — тут я со стоном обхватил голову руками.
Говорил я на эльфийском и надеялся, что Ним не сразу ткнет меня копьем, а сперва хотя бы переспросит, откуда я его знаю. А подробности я вплел, чтобы вызвать удивление в его голове, но похоже перестарался.
— Лав?… Это ты?!! — удивление в глазах Нима читалось крупными буквами.
— Конечно я! А что, не видно? — раздраженно произнес я, мысленно моля, чтобы он приблизился еще на шаг.
— Но как ты… — он инстинктивно подошел еще ближе, пытаясь рассмотреть в полумраке моё лицо. — Нужно сообщить старейшинам…
Он попытался развернуться и направиться к выходу, но я ухватил за копье и рванул на себя. Уроки мастера не прошли для Нима бесследно и копье из рук он не выпустил, что дало возможность мне рывком подняться и ударить костяшками пальцев его в кадык. Ним только булькнул и начал опрокидываться назад, но я опередил его и, продолжая свое движение, оказался у него за спиной и захватил шею в замок. Резкий рывок и слышен хруст позвонков. Прости, Ним, ты был хорошим эльфом, но по своей человеческой жизни я знаю, что живых врагов за спиной оставлять нельзя.
Я бережно опустил тело на землю и принялся раздевать, но тут снова раздались шаги в коридоре.
— Ним, что за бездельник! — услышал я голос Иглиэля. — Почему…
Он замолчал. Сейчас подойдет к двери. У меня будет всего несколько мгновений, понял я и бесшумно вытащил кинжал из ножен на поясе Нима. Я подготовился к броску, и только лишь голова Иглиэля
